Мудрец - Брайан Макферсон

Джелло погиб. Вайг и Доггинз находились рядом с ним. Наверху оставался только Симеон, которого они не взяли из-за возраста. Но седовласый доктор не смог бы подчинить своей воле Совет, и Город оказался бы без единой власти.

Если темная сила, выползающая из катакомб, поглотила бы его сегодня, мало кто в Городе смог бы ей противостоять. И тогда…

Слишком хорошо Найл уже видел, как волна крыс может объединяться в сгусток кипящей, неистовой, клокочущей ненависти. Перед такой атакой мало кто устоит без его помощи…

Друзья ждали, сурово и выжидательно пронзая взглядами сидящего в кресле Найла и даже не подозревали, что в этот момент его нет рядом с ними. Сознание Главы Совета Свободных описывало пульсирующие круги, все увеличивающиеся в размерах и распространялось во все стороны.

Сначала его взор поднялся над кабиной серебристого локомотива и увидел сверху фигуры пятерых мужчин в туниках защитного цвета…

Потом перед глазами возник зеркальный цилиндр каравеллы… Он уменьшался в размерах, потом превратился в тонкую иголку и растворился в небытии, а взгляду Найла предстал его Город на рассвете, разделенный надвое извивающейся лентой реки, сверкающей в рассветных лучах…

Сперва он видел панораму улиц и площадей так, как будто находился на крыше самого высокого небоскреба, потом оттолкнулся от твердой поверхности и начал плавно парить, то поднимаясь, то опускаясь на незримых потоках…

Город постепенно уменьшался в размерах и исчезал за клубами туманных облаков, стелющихся над тихими безмолвными просторами, а сознание Найла двигалось все дальше и дальше, пока он не понял, что воздушные потоки бережно несут его в сторону бескрайнего леса, произрастающего вокруг Нуады, вокруг огромного холмообразного тела Богини Великой Дельты…

Розовый солнечный диск уже начал подниматься на нежную небесную лазурь, перед его взглядом показались клубы изумрудных сполохов, — миллионы пышных влажных от росы крон деревьев, вздымающихся вокруг Властительницы Реки Жизни…

Он плавно спускался и мысленно очутился на упругом зеленом ложе, на том месте, которое Богиня всегда даровала ему при встрече. На расстоянии вытянутой руки нависал мясистый стебель-антенна малахитового цвета с одним крупным листом овальной формы, — именно благодаря ему Нуада общалась не только с людьми и пауками-смертоносцами, но и со своими четырьмя «сестрами», разбросанными по всему земному шару.

Найл видел это так, словно действительно прилетел в здешние влажные леса и воочию удостоился аудиенции божественного растения-владыки…

Голова его наполнилась хрустальными созвучиями, и он почувствовал, как невидимые пальцы Богини точно читают его измученное сознание, развертывают его, как пергаментный свиток.

Почти физически он ощущал, как все его опасения и тревоги фиксируются неземным разумом, переходят в колоссальные резервы инопланетной памяти, и взамен он получает огромное количество энергии.

Богиня Великой Дельты насыщала его силой, и сознание Найла впитывало невероятную жизненную энергию, как пещеристое тело, как губка…

Он воспарил и стремительно возвращался обратно. На этот раз у него не было ощущения, что воздушные потоки несут его усталое тело.

Теперь он летел в вихре, который был создан его собственной энергией и преодолел обратный путь преодолел значительно быстрее.

Он парил над облаками. Под ним простиралось безбрежное море белоснежных клубов. Поднимавшееся все выше солнце разливалось золотом в мягких ямках облачной зыби и вскоре он стал быстро опускаться, чтобы, прорезав эту обволакивающую преграду, снова увидеть под собой Город.

Сквозь землю его сознание прошло стремительно, перед внутренним взором блеснул зеркальный корпус локомотива и через мгновение ему удалось вернуться в себя, на скорости втиснуться в собственное тело, как в узкий сапог. На какое-то мгновение ему показалось, что из великого леса Дельты он попал в другой, но хвойный лес, засаженный пиниями и араукариями.

Тут же память подсказала, что это всего-навсего ароматы кондиционера. Значит, он вернулся, и Биллдо мог ликовать.

Теперь вся сущность Найла, все его внутренние силы были нацелен на сражение и только на победу!

ГЛАВА 28

Найл ушел в себя и отключился, не обращая внимания на своих друзей.

Пользуясь этим, Фелим и Бойд придвинулись с обеих сторон к панели управления бортовым компьютером локомотива и начали более подробно изучать схему расположения клавиш.

— Как ты считаешь, можно включить голос подсказчика? — спросил Фелим.

— Думаю, не стоит… — опасливо покачал головой Бойд, бросив уважительный взгляд на неподвижно сидящего Найла.

— Как ты считаешь, сколько времени займет путь из одного конца линии в другой? — спросил Бойд из глубины своего ложа, расположенного чуть позади пилотского кресла Найла.

— Не должно быть долго… навигационная кривая позаботится о курсе, чтобы нам не пришлось блуждать в неизвестности.

Братья полностью доверяли Найлу и подчинялись решению Главы Совета Свободных. Поэтому они решили ждать его возвращения и обменивались мнениями о компьютере, переговариваясь вполголоса между собой.

Доггинз, напротив, почти задыхался от возмущения. Он кипятился и ругался, пытаясь найти выход для своей взрывной энергии, но тщетно. Найл даже не собирался его слушать. Он просто откинулся на спинку кресла, безмятежно закрыл глаза и даже как будто заснул!

— Нет, как вам это понравится! — не унимался Биллдо. — Мы вошли сюда с одним только намерением, — задавить этих тварей! Мы взламывали двери, спускались вниз, задыхались от страшной вони, мы терпели все… Наконец, мы уже потеряли Джелло и Марбуса! Прах и пепел! Клянусь своим волосатым брюхом, я не переживу такого позора!

Он снова впился взглядом в своего друга, неподвижно сидящего на кресле, потом посмотрел на Вайга в поисках сочувствия и вспомнил слова Найла, особенно обидевшие его.

Доггинз вскочил со своего места, вышел на центр кабины и повторил с дразнящей интонацией, подражая манере речи Главы Совета Свободных:

— «Не в каждой ситуации нам помогут «жнецы»… Не исключено, что все-таки повернем обратно и поднимемся наверх…» Нет, как вам только это понравится! Не помогут «жнецы»! Да когда это они не помогали…

Его нервные слова не находили ни у кого отклика, но старый подрывник все равно не унимался:

— Сейчас он сладко поспит и прикажет нам отправляться обратно! Не переживу такого позора…

От досады Доггинз смачно сплюнул, и из глубины его крепкой груди послышалось глухое рычание.