Когда закончилась нефть - Андрей Егоров

Наконец их привели в просторную комнату с двумя кожаными диванами и длинным столом, за которым, наверно, должна была сидеть молоденькая секретарша, только никакой секретарши в этот раз не было. Аслан с Бесланом плюхнулись на диван и принялись озираться; профессор присел на подоконник, охранники заняли места у дверей. Приказав всем ждать, предводитель скрылся за широкой деревянной дверью — там, очевидно, помещался большой начальник.

— Министр нефти, — подтвердил Анатолий Борисович.

Но Аслан и сам разглядел на журнальном столике пустые бланки с колонтитулами:

МИНИСТЕРСТВО НЕФТИ, СОПУТСТВУЮЩЕГО СЫРЬЯ И АЛЬТЕРНАТИВНЫХ ВИДОВ ТОПЛИВА

— Нефсосал, — произнес профессор, криво улыбнувшись.

— Как? — испугался Аслан.

— Контора так называется. В кулуарах.

Дверь распахнулась, и на пороге появился полный лысоватый коротышка в дорогом костюме, отчего-то встрепанный. Заметив профессора, он заулыбался — как показалось Аслану, не слишком искренне.

— Здравствуй, здравствуй, Анатолий Борисович, — пропел министр (конечно, это был он). — Сколько лет, понимаешь, сколько зим. Уж мы вас ждали, ждали.

Он церемонно пожал руку профессору и лишь затем оглянулся на ребят:

— А это с тобой кто? Пионеры? Товарищи по партии?

— Друзья, — коротко ответил Анатолий Борисович, и за эти слова Бесланчик был готов его расцеловать.

Лишь мгновение помедлив, министр махнул рукой и распахнул дверь пошире.

— Вот и зря ты нас не послушал в свое время, Анатолий Борисович, — укоризненно говорил министр, разливая коньяк по пузатым бокалам. Бутылку добыл он из чудесного зеркального шкафа с подсветкой внутри. — Сейчас Институт Нефти возглавлял бы. Да чего там, министром бы стал! Кто здесь опытнее тебя? Никого и нету. Я бы у тебя в замах ходил, разве нет?

— Не ходил бы, — отвечал профессор. — Ты бы у меня в экспедицию ходил. В болотных сапогах.

— Э-э, Анатолий Борисыч, — обижался толстяк. — Вспомнил тоже. Никто уже в экспедиции не ездит. Экспедировать больше нечего, вы же знаете. Тундра пустая, на шельфе рыться… себе дороже.

— Деньги-то вы считать умеете, — откликнулся профессор.

Аслан во все глаза смотрел по сторонам. Темные шкафы со стеклянными створками, расставленные вдоль стен, были пусты. Кто-то приоткрыл, да так и бросил открытой неприметную дверцу в стене, скрытую под деревянными панелями — сейф, понял Аслан. Ему было хорошо известно: не запирают только пустые сейфы.

Беслан смотрел в окно. За окном в ярко-синем небе висел серебристый аэростат. Даже издалека видно было, что в гондоле сидят вооруженные люди. Дирижабль словно бы дожидался чьей-то команды.

— Что у вас тут происходит? — спросил Анатолий Борисович.

— А что, так заметно?

Толстяк принужденно рассмеялся.

— У нас тут общий сбор, — сказал он. — Сбор всех боеспособных частей, ха-ха. Так что вы как раз вовремя. Как знали, как знали. А вот теперь я тебя спрошу, Анатолий Борисович: как это вам удалось незаметно в Москву пробраться? Да еще на самую Красную площадь? Город уж неделю как закрыт. Поделись секретом, а?

— Воспользовались одной разработкой, — прищурившись, отвечал профессор. — Антигравитационный материал. Нанополимер. Слышал о таком?

Министр наморщил лоб.

— Сказки, — сказал он. — Это же сказки.

— Ну, что поделать, — развел профессор руками. — У нас еще много всего сказочного. Нейростимуляция, например. Реконструкция тканей по генетической матрице. Для тех, кто wants to live forever. Это вам должно быть понятнее, так ведь?

— Так точно, шефу понравится, — заволновался министр. — Ху вонтс ту лив, это для него. Может, распечатаешь справочку? Мы ему переведем по-быстрому.

— Да плевал я на вашего шефа, — презрительно отозвался Анатолий Борисович. — Я у него копейки не возьму. Пусть отваливает к себе на историческую родину.

— Тс-с-с, — зашептал министр. — Если откровенно, именно этим он сейчас и занят. Вещи собирает. Российский проект закрыт, понятно же? Нефть кончилась. Ничего больше не будет. Четыре «Боинга» на военном аэродроме стоят под парами. Четыре сменных звена истребителей. Дозаправка в воздухе. Ты как раз вовремя. А? Давай, решайся, Анатолий Борисович. Я словечко замолвлю. Ты нам нужен.

— В Милуоки, значит, — как будто про себя произнес профессор. — Как это мило.

Аслан с Бесланом похолодели.

— Скучно вам тут будет, мальчики, — сказал им Анатолий Борисович. — Скучно и грустно. Такая вот… Москва.

— Профессор, — начал было Аслан. — Мы же… вы же…

— Отчего же нет, — холодно возразил профессор. — Очень даже могу. Бывают предложения, от которых нельзя отказываться. Я согласен.

Министр неуверенно улыбнулся. Потом просиял.

— Плюс сто тысяч в кэше единовременно, — сказал он. — Типа подъемных.

Парни не поняли последних слов. Им было ясно только одно: профессор уже принял решение.

Москва — волшебный город, — думали они. Здесь решения принимаются быстро, и деньги здесь бьют фонтаном из-под земли, как эта злосчастная нефть.

Но и здешняя Москва, вслед за первой, скоро закроется. Скоро все начальство и ойлигархи (про которых ходили самые темные слухи) сядут в свои «Боинги» и улетят в солнечные Милуоки, пить пиво и наслаждаться по-всякому.

Обоим вдруг захотелось плакать.

— Да вы не грустите, — ухмыльнулся министр. — Кстати — как там у вас, в Лужках? Электричество еще есть? Гуманитарная помощь до людей доходит?

— Тушенка доходит, — проворчал Бесдан.

— Вот видите. Все не так плохо. Правительство о народе заботится. А там, глядишь, и придумают для вас что-нибудь… какое-нибудь альтернативное топливо, ха-ха…

— Придумают, придумают, — Анатолий Борисович потрепал Беслана по щеке; тот отшатнулся.

Министр радостно прошелся по кабинету. Выдвинул из-за стола и приподнял туго набитый кожаный чемодан. Чемодан был увесистым.

— Вот и отлично, — сказал он довольным голосом. — Решили вопрос. Пойдем теперь к шефу, доложимся. А вы, дети, погуляйте пока по Москве… Полюбуйтесь достопримечательностями…

Фонтан отключили у них на глазах. Тотчас же водяной частокол рассыпался брызгами и втянулся в землю, и великанские фигуры стали видны во всех подробностях. Золотые мужик и тетка по-прежнему тянули к небу свои инструменты, но выглядели теперь несколько озадаченными, будто не знали, как поступить с неожиданно возникшей свободой.

— У них уже все кончилось, — пробормотал Аслан.

Полчаса назад, миновав четыре блокпоста, они покинули Кремль. Толстые бетонные надолбы на въезде кто-то успел изрисовать разноцветными граффити — некоторые из них были грубо замазаны, а иные начаты, но оборваны на полуслове: похоже, художник внезапно умер и выпустил из рук баллончик. Какие-то надписи были понятные, другие — не очень. Одна была и вовсе темной, а точнее — густо-коричневой, и даже странно, что полиция поленилась ее стереть: