Перед тобой земля - Вера Лукницкая

Вот на улицу предместья, по которой проводят пленных, выбежали местные жители. Несколько женщин бросились к шеренге мадьяр, заплакали, заголосили. Наш конвойный офицер подскакал на коне:

- В чем дело?

Женщины объяснили, что, мол, вот этот, с рыжими усами, и двое идущих с ним рядом - их родственники, из этой деревни. Офицер, усмехнувшись, распорядился вывести всех троих из колонны и дать им свободу:

- Пусть скорей бегут по домам!

Пленные и женщины опасливо озирались, долго не понимая, чего требует русский офицер. А когда, под хохот наших солдат, поняли, то эти трое бросились обнимать и целовать женщин, и вся колонна пленных радостно зашумела.

По всем дорогам пленных проводят тысячами...

Гитлеровцы стращали население злостною клеветою на Красную Армию, но первый же час пребывания нашей армии в Ракошсентмихале разоблачил эту дикую клевету. И тогда все оставшееся здесь население, состоящее главным образом из заводских рабочих, высыпало на улицы, приветствуя Красную Армию и предлагая помочь ей своим трудом. И сегодня жители Ракошсентмихале уже охотно расчищают дороги, помогают саперам разбирать завалы и баррикады, принимают участие в ремонте автомашин, приводят в порядок жилища. Налаживается, радуя всех, мирная жизнь!

Но вот я уже глубоко в кварталах города... Один среди незнакомых мне, но наших, советских солдат, ощущаемых мною как близких и родных людей - лица усталые, но жизнерадостные, глаза у всех возбужденные, острые. Трудно описать выражение глаз людей, находящихся в ежеминутной опасности, но привыкших к ней и знающих, что дело их - правое, справедливое, за которое не страшно и умирать, но лучше все-таки жить и добиваться победы...

Борьба здесь идет за каждый метр улицы, за каждый этаж дома. Развернуться негде, широким строем здесь не пойдешь. Уже врубившись в кварталы Зугло, танкисты повели бой штурмовыми группами - каждая состоит из саперов, минеров, стрелков, автоматчиков и нескольких танков. Танки прокладывают себе путь, прежде всего подавляя огнем вражескую артиллерию, бьющую из подвалов и с перекрестков. Пехотинцы, обеспечивая фланги, прочищают дома. Саперы удаляют мины и подрывают баррикады. Трудно описать ожесточение происходящего здесь боя.

А наша авиация, расчищая путь наступающим наземным войскам, висит непрерывно в воздухе. Вражескую оборону, кружась каруселью, штурмуют "илы". Взлетает на воздух огромный склад боеприпасов в парке Варошлигет, и рушится узел обороны на пересекающей город железной дороге у ипподрома, с которого немцы по ночам вывозят своих генералов на транспортных самолетах.

Битва за Будапешт с каждым часом переносится все ближе к центру огромного города!..

10.01.1945, Будапешт

Утром из Хевеша мчусь в Будапешт по уже знакомым улицам к центру города. Вечером, полный новых впечатлений, - обратно в Хевеш, чтобы написать и отправить очередную корреспонденцию.

Бой идет на центральных улицах.

Ожесточение боя усиливается с каждым часом борьбы. Сжимаемые в центре города нашим наступлением, как исполинской пружиной, гитлеровцы и салашисты сопротивляются исступленно, в мрачном отчаянии. Им некуда бежать, им надеяться не на что, им нечего рассчитывать на пощаду, их удел - гибель. В смертный час их провожают только проклятия будапештского населения Гитлеру, предавшему огромный город огню и мечу. Горожане уже две недели прячутся в подземельях, в подвалах домов и выходят из него только с появлением воинов Красной армии. Солдаты подсаживают на отправляемые в тыл грузовики детей и женщин, и те, избавляемые от ужасов войны, впервые вздыхают свободно, с радостью покидая свой ставший страшным город.

Но не всем детям и женщинам удается до прихода Красной Армии отсидеться в подвалах. Гитлеровцы силою выгоняют гражданское население в самые опасные места под разрывы снарядов, под пулеметный огонь, заставляя даже школьников подтаскивать строительный материал для дзотов и баррикад, подносить оружие и боеприпасы. Немцев, заслоняющих себя детьми и женщинами, наши бойцы обходят с тыла и уничтожают за подлость беспощадно...

13.01.1945,

131-й гвардейский штурмовой авиаполк

Все мысли, все дела, все напряжение - Будапешт! С 4 января даю в ТАСС корреспонденции, а то и по две ежедневно. Бешеная работа, некогда даже поесть. А чтобы выполнить свою задачу, надо непрерывно погружаться в боевую обстановку в разных воинских частях, штурмующих Будапешт, наблюдать все на месте и, собрав материал, мчаться и в оперативный отдел, и в разведотдел, и писать в пути, в машине, или в какие-то предрассветные часы, за счет сна, и "пробивать" очереди депеш на всегда перегруженном фронтовом телеграфе, а как только отправишь, измотанному мчаться опять на места боев, и так снова и снова...

Вся советская печать питается нашими корреспонденциями. Мы делаем все возможное, работаем сверх сил, ибо ощущаем себя солдатами в боевой обстановке. Все иное сейчас забыто...

Живем дружно - Синцов ("Правда"), Никитин ("Известия"), Костин (радио).

С 11 января за два дня отправил в ТАСС пять корреспонденций: No2867 ("Искупление"), 2868 ("В движении на Камарно"), 2866 (служебную), и 3116 ("В центре города") и 3117 (служебную)...

18.01.1945

И вот сегодня он наконец перед нами весь - дымящийся, побитый, голодный Пешт, огромный город, восточная половина столицы Венгрии.

Кончилась битва за Пешт. Он - наш! И, освободив Пешт, мы вручаем его судьбу народу Венгрии и всячески помогаем ему...

...На улицах Пешта сегодня встречают нас как избавителей от всех перенесенных несчастий. Несчастья еще продолжаются: кругом визг, свист и разрывы фашистских снарядов и мин, летящих с холмов на воздух; оставленные гитлеровцами дома. И там и здесь в городе орудуют немецкие диверсанты. Тишины еще нет. Но тишину, мир, свободу мы принесем и сюда, и в Буду...

...Пешт пал... Я пробираюсь по улицам к парламенту, к набережной Дуная, сквозь проломы в кирпичных стенах, по баррикадам, по бульварам с расщепленными деревьями, сквозь хаос битого камня и кирпича, исковерканных сгоревших автомобилей, пушек, всякого лома. Не видно ни одного дома, который не был бы избит снарядами или бомбами - все в пробоинах, все с побитою штукатуркой, все без единого оконного стекла, все пустые, ибо жители ютятся только в подвалах, называемых здесь бункерами. Но сегодня жители уже робко выходят из бункеров, тянутся по всем мостовым и тротуарам с котомками, мешками, тянутся тележки, тачки, повозки, санки, нагруженные скарбом. Улицы опутаны оборванными проводами, засыпаны стеклом, обломками. Наши саперы работают, извлекая и обезвреживая натыканные повсюду мины. Разъяренные немцы ведут из-за Дуная неистовый обстрел оставленного ими Пешта. Уродливыми громадинами громоздятся на Дунае взорванные ими мосты. Внешний вид города напоминает мне вид Ленинграда зимой 1941/42 года... Но ленинградцы всегда были горды своей правотой, своей силой духа, своей ни с чем не сравнимой стойкостью и непобедимостью...

...Все будет теперь хорошо, все будет так, как захочет трудящийся венгерский н а р о д. Мы поможем ему воссоздать Будапешт в еще более прекрасном облике, чем он был до этой, начатой не нами войны!..

Чехословакия

Ночь на 9.05.1945, Братислава

...0 часов 09 минут... Это уже первые минуты 9 мая. Передается оперативная сводка за 8 мая (почему-то с опозданием на девять минут). Записываю на слух сводки по 1-му Украинскому, по 4-му Украинскому, по 2-му Украинскому фронтам...

В два часа ночи - Москва, сообщение - долгожданное!..

Стрельба, ракеты. Ярко совещена четырехбашенная крепость. В окнах темных домов слышны голоса - люди тоже не спят, смотрят на феерически расцвеченное трассирующими пулями и ракетами небо.

Все ясно!.. Теперь - скорей в Прагу! А пока надо унять волнение и непременно хоть немного поспать - ведь и запастись горючим удастся только с рассветом! От Братиславы до Праги примерно 400 километров!..

Прага

Под встречными лучами закатного солнца впереди показалась Прага. В ее пригородах мы видим баррикады, разбросанные рогатки колючей проволоки. По шоссе от Ржичаны въезжаем на магистральный, ведущий к центру столицы проспект. Все дома здесь целы, не задеты ни бомбами, ни осколками снарядов. Окна на всех этажах украшены чехословацкими и советскими флагами. Немало и флагов наших союзников. В проходящие армейские грузовики летят букеты цветов. Вокруг любого останавливающегося на проспекте танка или автомобиля немедленно собираются маленькие митинги.

Вдоль стен домов, пестрящих разноцветьем флагов, плакатов, лозунгов; на подоконниках, на балконах, на крышах - люди, люди, нарядные, говорливые, радостно кричащие люди... На мостовой, по всей длине проспекта они оставляют медленно движущимся машинам только узкий, тесный проезд - все хотят протиснуться ближе.

Не считаясь с густой долгодорожной пылью, с замасленной робой танкистов или артиллеристов самоходных орудий, нарядные девушки в белых кофточках, протягивая огромные букеты цветов, вскарабкиваются на танки, обнимают офицеров и солдат экипажа. И ничуть не смущаются взрывами общего дружного смеха: яркой белизны кофточки насквозь пропитаны, пропечатаны машинным коричневым маслом, а розовощеких, за минуту до этого свежих девичьих лиц уже не узнать. Каждая такая пражанка тоже хохочет, счастливая, и даже не ищет, чем бы обтереть лицо, а пускается в пляс на броне танка и танцует - с изяществом, с грацией юности в тесном кругу танкистов.