Вейн (СИ) - Марина Суржевская

      — Привыкай к ней, — сухо сказал он. — Не стоит всем показывать свое лицо.

      Теперь на нем тоже была маска, простая, черная, с красным рисунком вокруг прорезей для глаз. Самих глаз в этих прорезях почти не было видно. И если долго на нее смотреть, то от красного рисунка рябило в глазах. Наверное, для этого она и нужна была.

      К путевому дому они подъехали уже в темноте. Приближались медленно, скакать в непроглядной тьме было слишком опасно. Зеленый фонарь, замаячивший вдалеке, заставил Вейн облегченно вздохнуть. Ее не покидало ощущение, что из мрака за ними наблюдают десятки голодных глаз, раздражал шелест крыльев неизвестных ночных существ и незнакомые звуки, наполнявшие тьму. Даже красные глаза хозяина путевого дома девушку уже не испугали.

      — Одну комнату или две? – проскрипел сморщенный Темный, глядя на них с нездоровым любопытством.

      — Одну, — сказал Дир, бросая на стол монеты. — И горячей воды принесите.

      Вейн осмотрелась. Путевой дом похож на обычный, человеческий. Такие же закопченные балки, очаг, грубо сколоченные столы и лавки. Впрочем, весь этот мир был похож на мир людей, только отраженный в мутном, темном и кривом зеркале. Вроде, то же самое, но все искореженное и посеревшее. Вот и здесь, вместо живой человеческой прислуги бродят бездушные личи с мертвыми глазами, а за столами - парочка Темных и их эри. Эри, женщина и парень, ели кашу с мясом, а темные разговаривали и поглядывали на них, в ожидании, когда тоже смогут поесть. Мерзость…

      Вейн отвернулась и пошла наверх, туда, где им выделили комнату. Слуга-лич уже наполнял горячей водой большую лохань. Девушка сбросила плащ и маску, а потом и сапоги. Потянулась. Дир кинул свой мешок в угол, и девушка покосилась на него хмуро.

      — Обязательно везти с собой …это? — спросила она.

      — Обязательно, — безмятежно отозвался Охотник, тоже снимая плащ. — Заказчик не заплатит без доказательств.

      — Значит, ты просто наемник, — констатировала Вейн. Служка ушел, и она потянула тряпичную ширму. — Убиваешь за деньги. Ты не мог бы выйти, пока я буду мыться? Раз уж ты взял одну комнату, то хотя бы подожди в коридоре.

      — С чего бы? — удивился он. — На отдельную комнату ты пока не заработала, Путница. Хоть и помогла мне с Артом, не спорю. К нему трудно подобраться… было.

      Он довольно хмыкнул за ширмой, зашуршал чем-то. Вейн понадеялась, что он сейчас не рассматривает с довольной улыбкой содержимое своего мешка. Передернула плечами. Уходить Дир явно не собирался. Вздохнув, она принялась раздеваться. Ширма из плотной ткани, а если включить воображение, можно представить, что она здесь одна.

      Вейн горько усмехнулась. Да уж, если бы мистрис Алесс узнала, что ее воспитанница бесстыдно раздевается в комнате, где находится посторонний мужчина, она бы в обморок упала от ужаса. Впрочем, мистрис Алесс, наверняка упала в обморок, узнав, что Вейн не только провела ночь с братом жениха, но и всадила в него нож по самую рукоятку. Интересно, что больше поразило благовоспитанную мистрис?

      Помнится, когда Вейн разрезала лицо деру Вильнюсу, ее наставница месяц не могла прийти в себя от шока. Даже не смотрела в сторону девочки, лишь губы поджимала. Наверное, и сейчас поджимает…

      Девушка снова усмехнулась сквозь слезы. Лучше цинично посмеиваться, чем плакать.

      Она разделась, уже не задумываясь о том, что не одна в комнате. Какие уж тут манеры… Залезла в теплую воду и, блаженно вздохнув, закрыла глаза.

      — Спинку потереть? — весело спросил Дир над ухом.

      От неожиданности Вейн охнула и чуть не ушла вод воду. Открыла глаза и со злостью посмотрела на мужчину.

      — Выйди.

      — Мне неудобно разговаривать, не видя собеседника, — нагло ответил Дир, удобно устраиваясь на лавке и закидывая ногу на ногу.

      — Тогда мы поговорим позже.

      — Позже я буду есть. А потом спать. Так что, если у тебя есть вопросы, задавай сейчас, — усмехнулся он. — Пока я добрый.

      Он беззастенчиво ее рассматривал, и Вейн порадовалась, что она худенькая и почти полностью скрыта темной водой. Вдобавок сквозь ширму почти не проникает свет из комнаты.

      — Одичалый, от которого ты меня спас, тоже был твоей работой, верно? – мрачно спросила она.

      — Конечно. У меня нет привычки просто так спасать глупых лейн. Только за деньги. Правда, когда я начал на него охоту, он еще не был Одичалым. Но заказчику знать о его падении не обязательно, — заржал он.

      Вейн помолчала. Да уж, благородством тут и не пахнет. Все благородство осталось по ту сторону Излома.

      — Понятно. Я тебе зачем?

      — А вот это уже серьезный разговор, — он резко перестал смеяться. — Мне нужна напарница. Чтобы отвлекать или… завлекать. Ты мне подходишь. В истерику не впадаешь, манерам обучена, красива… Темные таких любят.

      Вейн внимательно разглядывала его лицо. Глаза цвета меда сейчас вовсе не казались теплыми, напротив, в них горел жестокий и опасный огонек.

      — А если я скажу, что мне это не подходит? — тихо спросил она.

      Он быстро скользнул к ней и склонился над лоханью, уперся руками в бортики и навис над ней, так что девушка вздрогнула от неожиданности.

      — Я ведь предлагал тебе выбор, принцесса, — нарочито мягко проговорил он. — Ты его сделала. И теперь либо со мной, либо…

      — Убьешь меня? – спросила она.

      — Да.

      Они застыли, рассматривая друг друга.

      — Тогда тебе стоит запомнить, что девушкам нужно иногда оставаться одним, Охотник. Например, когда они моются, — с вызовом ответила Вейн.

      Он усмехнулся, и опасный огонек в его глазах погас. Медленно осмотрел ее тело, белеющее в темной воде. И выпрямился.

      — Я постараюсь это учесть, Путница.

      Дир вышел за ширму, и Вейн с облегчением вздохнула. Домывалась она уже в одиночестве.

      — Дир, скажи, все эти служки… они ведь мертвые? Личи? Они словно куклы без души, так ужасно…— спросила Вейн, когда вошла в комнату.

      — Такими становятся эри, когда лишаются света жизни, — пожал плечами Дир. Он разделся полностью, не смущаясь ее присутствия. Вейн отвернулась, но слушала внимательно. — Всех эри ждет судьба такой вот прислуги без жизни и души. Они становятся пустой оболочкой, рабочей силой для Темных.