Поцелуй зимы (СИ) - Шейн Анна

— Но… — он уж хотел сказать, что понятия не имеет, куда делся фейри, однако Гретта не дала ему ни шанса.

Она с силой тряхнула его и прокричала:

— Проснись!

Мальчик вздрогнул, изогнулся и вдруг рассыпался на множество осколков.

Гретта вздохнула с облегчением — паж проснулся. Ему осталось только рассказать все фейри…

Лишь бы Хозяин услышал. Лишь бы не упрямился.

Лишь бы не позволил столь старой обиде, которую он, впрочем, ревностно в себе хранил, убить их обоих.

Прежде чем настоятельница, ведьма, несомненно, более сильная, чем Розенда, почуяла присутствие Гретты, она закрыла глаза, также вздрогнула, изогнулась и позволила эфемерному телу расколоться на кусочки.

Распахнула веки она уже в своей потайной комнатке за камином.

Избавиться от нее?

Она давно была к этому готова. Чего еще ждать от властолюбивых ведьм, чьи души выжгла магия? Все они порочны, все они жестоки, все они жаждут крови и могущества. Все они… Рано или поздно все они становятся похожими на нее, на Гретту.

Удача, что судьба свела ее с Бенженом. Удача, что мальчик смог ее услышать, хотя она обращалась ко всем жертвам монстра… Включая других подданных Катрины, которым не повезло встать на пути ведьм, ищущих новую невесту для Хозяина.

Удача, что Бенжен забрал куклу и попал вместе с ней в замок фейри.

Удача, что леди Догейн вызывала у Хозяина чувства куда более глубокие, чем он обычно испытывал к своим избранницам…

Гретта скукожилась, сжала пальцы в два напряженных кулака.

Слишком много везения свалилось на ее грешную голову.

Удача ли это? Или судьба дает шанс все исправить?

Если так — она его не упустит. Быть узницей собственных последовательниц ужасно. Но оказаться в плену изуродованного магией тела, стать оторванной, но и одновременно привязанной к нему душой — намного-намного хуже.

Гретта старалась никогда не думать о том, что монстриха, обманывающая и пожирающая людей, и она сама, эфемерный призрак, блуждающий по миру невидимой тенью — один и тот же человек. Одна личность, расщепленная могущественным Сердцем Зимы.

Ведьма едва помнила, как оказалась в таком… положении.

Она помнила, что пыталась спасти свою душу от пагубного влияния магии. Что хотела сделать так же, как все фейри — заключить ее в особенной вещи.

Той вещью стала кукла, которую так и не принял в подарок Хозяин, и которую, по неизвестной ей самой причине, Гретта продолжала хранить при себе.

И ей казалось, что ритуал прошел успешно. Что на какое-то время душа спокойно ютилась в тряпичной игрушке.

Что-то пошло не так. Что именно? Память заволокло туманом.

Гретта помнила себя молодой и сильной, а потом, резко, неожиданно, стала такой, как сейчас, раздвоенной, опустошенной, ослабленной.

Вероятно, Сердце Зимы сохраняло жизнь Гретте-монстру, и не отпускало Гретту-призрака в мир мертвых.

Вероятно, если кто-либо заберет Сердце, Гретта умрет.

Ей не было страшно от этой мысли. Она давно должна была уйти.

Однако… Вряд ли ее вторая, чудовищная часть, с этим согласится.

Ничего. Гретта поднялась, готовая приступить к действию. Монстрихе необязательно знать, что именно происходит. Ей необязательно понимать, что она умрет в любом случае.

Отдавать Сердце Зимы Ковену нельзя. Пускай страх смерти, который все еще испытывает это существо, послужит на благо и заставит чудовище спастись от ведьм. Спастись, чтобы столкнуться с Хозяином и погибнуть от его руки.

Так будет справедливо.

Она вздохнула, собираясь с силами. История, ее история, затянулась. Пришло время ставить точку.

Гретта ловко и быстро юркнула в камин и пробралась через тайный лаз в дом. Монстриха не пускала ее сюда, прогоняла. И хотя не могла навредить призраку, а тем более собственной душе, Гретта с ней не связывалась — ее выворачивало наизнанку от одного только вида своего изуродованного магией тела.

Она остановилась подле камина и застыла в ожидании.

Хозяйка дома сама придет — почует, что нерадивая соседка пересекла границу.

Гретта не ошиблась. Уже через мгновение раздался грозный рокот, скрип старого пола. Стены затряслись от тяжелых шагов монстра, им в такт с потолка посыпались снег и пыль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушке стало не по себе. Она зажмурилась, словно надеясь, что смотреть на чудовище не придется вовсе…

Однако грохот разносился все ближе, рычание — все громче. Потом вдруг стало тихо.

Гретта уж раскрыла глаза, как прямо в лицо ударило теплое, воняющее гнилью дыхание. Это заставило ее зажмуриться с еще большей силой, наморщить носик и скукситься.

— Зачем, — раздался низкий вибрирующий голос, — ты пришла?

Она заставила себя собрать волю в кулак. Розенда и ее помощницы совсем скоро будут здесь. Не время мешкать. Не время сомневаться.

Омерзительная монстриха стояла перед ней. Когда рядом не было посторонних, она всегда оставалась в этой форме. Вероятно, это форма — ее настоящая. Впрочем, Гретте хотелось думать, что и облик хозяйки дома может оказаться естественным.

Это давало надежду на лучшее.

Хотя… Какая теперь разница? Все решено.

— Ты должна уходить, Гретта, — девушка заставила себя проговорить.

Чудовище оскалилось, в глазах вспыхнула ярость.

— Уходить?! Это мой дом! Мой! Мой! Я никуда не уйду! Это ты… Ты должна уходить! — она редко что-либо понимала.

И это усложняло задачу спасти ее от ведьм.

— Послушай, — но Гретта не сдавалась, — я не могу уйти отсюда, ты же знаешь. Я привязана к этому месту, — она соврала. Она была привязана к нему. Пока Бенжен не забрал куклу. Удивительно, но чем дальше та находилась от Сердца Зимы, тем больше возможностей открывалось девушке-призраку. Однако монстрихе все эти тонкости ни к чему, — ты должна уйти, потому что ведьмы идут за тобой. Они хотят тебя убить.

— Убить? Меня? Ведьмы?

— Да. Да. И да. Уходи. Пока они не пришли!

Чудовище мотнуло головой:

— Ведьмы меня кормят. Ведьмы меня любят. Зачем им убивать меня? Ты врешь! Ты все врешь! Ты всегда врешь! И мешаешь! Постоянно мне мешаешь!

— Они убьют тебя, — раздражение ослепило. Слова уже не соскальзывали с губ — отчеканивались, — им нужно сердце.

— Сердце? — монстриха насупилась, отшатнулась.

— Да.

— Мое сердце?..

— Его сердце.

— Мое! Оно мое! Оно только мое!

Неприятный визг чудовища прервал звон множества колокольчиков, развешенных по всему дому. Они звенели каждый раз, когда в угодья Хозяина пробирался посторонний. В основном, когда ведьмы выбрасывали сюда очередную жертву для Гретты.

— Слышишь? Это они. Они пришли за тобой!

— Неделю назад они тоже звенели! И неделю назад никто не пришел, — монстриха все еще упрямилась.

— Гретта! — воскликнула девушка отчаянно, и во взоре существа мелькнула искорка разума, — Гретта… — неожиданно для самой себя ее душа заговорила мягче, с сочувствием, — прошлый раз пришел кто-то другой. Но сейчас пришли они. Прошлый раз и вообще все разы я не говорила с тобой, потому что ничего тебе не угрожало… Ничего нам не угрожало. Но сейчас… Это они. Они пришли за тобой. За Сердцем. Они убьют тебя, Гретта! Они убьют нас.

Чудовище застыло ошарашено. Кажется… Кажется, оно начало верить.

Гретта воспользовалась этим и прокричала командным голосом:

— Беги! Убегай из дома! Ты можешь отсюда уйти, а я нет. Так уходи! Я задержу их, а ты спрячься. Спрячься в снежной степи, в долине, в роще, где угодно… Только спрячься!

— Спрячусь… — повторила она, как загипнотизированная. Вдруг распрямилась, став еще больше, судорожно закачала головой, — спрячусь! Да! Я спрячусь!

Не сказав более ни слова, только прорычав что-то несвязное и явно лишенное смысла, монстриха резко развернулась, кинулась к дверям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она влетела в них с разбегу, выскочила на улицу и быстро, удивительно быстро для своей широкой, массивной фигуры бросилась в снежную степь.

Гретта проследила с порога, как растворяется крупный силуэт в вечной белизне.