ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин

— И они никогда не виделись больше?! — воскликнула одна из молодых дам.

— Никогда, — отвечал граф, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Но что же за волшебные предметы подарила фея графу Оржвилье? спросила г-жа Сенто, настроенная менее романтически. — И где же здесь Бассомпьер?

— Сейчас вы увидите сами, сударыня, — с поклоном отвечал граф. — Этими тремя талисманами были бокал, кольцо и ложка. Когда граф выдавал замуж своих дочерей, каждой он дал по одному талисману и по имению впридачу. Старшей дочери, вышедшей за господина де Круа, достался бокал и имение Фенестранж, второй, которая стала госпожой де Сальма, — кольцо и земля Фислинг, а третья дочь сделалась супругой Бассомпьера и получила ложку и имение Оржвилье.

— И что же, подарки феи действительно обладали приписываемой им волшебной силой? — спросила герцогиня де Роган, которая давно собиралась покинуть Париж и последовать за своим мужем в Венецию, но никак не могла осуществить свое намерение: Париж обладает особой притягательной силой и имеет свойство не отпускать от себя тех, кто не слишком противится этому.

— Судите сами, герцогиня! — воскликнул рассказчик, давая понять, что он подошел к самому драматическому моменту своего повествования. — Однажды господин де Панж, знавший эту историю, но не желавший поверить в волшебство или заклятие, как вам будет угодно, так вот господин де Панж похитил кольцо у господина де Сальма во время веселой пирушки и надел его себе на палец, со смехом уверяя, что не верит сказкам. И предсказание феи сбылось! Де Панж, имевший прекрасную жену, трех дочерей-красавиц, вышедших замуж и любивших своих мужей, а кроме всего прочего — сорок тысяч ливров годового дохода, был послан в Испанию. По возвращении оттуда он нашел свое имение разоренным, всех дочерей — оставленных своими мужьями, а жену — беременной от иезуита. Вскоре он умер от горя.

— Ах! — воскликнула герцогиня де Роган. — Ваша история, граф, подействовала на мое воображение.

— Итак, Бассомпьер обладал ложкой феи, — задумчиво проговорила г-жа Сенто. — И удача сопутствовала ему везде и во всем.

— Несомненно, сударыня, — вмешался герцог Ларошфуко. — Например, он всегда выигрывал по-крупному. Я вам могу засвидетельствовать, что маршал постоянно выигрывал у герцога де Гиза до пятидесяти Тысяч экю. Дело дошло до того, что однажды супруга герцога предложила Бассомпьеру пожизненный пенсион и десять тысяч экю, чтобы он только не играл более с ее мужем! И вы знаете, что он ответил?!

— Что же? — с улыбкой спросила г-жа Сенто.

— Он сказал: «Ах, сударыня, я от этого много потеряю!», — возгласил герцог и громко захохотал.

В кругу кавалеров тоже судачили о Бассомпьере. Только здесь, не будучи стеснены присутствием дам, рассказывали истории не столь безобидного свойства.

Глава тридцать шестая

Арамис и одна из «племянниц» богослова

Нам уже известно, что капитан гвардии его высокопреосвященства последовал совету своей жены и не удовольствовался подписью своего грозного покровителя на приказе. Нам известно также, к чему это привело.

Кардиналу доложили о бегстве дона Алонсо, и он пришел в бешенство. Его высокопреосвященство до такой степени потерял контроль над собой, что совершил вещь небывалую, а именно — пнул ногой одну из своих любимых кошек, которые совершенно свободно разгуливали у него в кабинете, забираясь на письменный стол, кресло, колени.

Когда его высокопреосвященство понял, что к этому бегству имеют отношение мушкетеры де Тревиля, он опрокинул чернила, замаравшие все пятое действие трагедии «Мириам».

Он проследовал на половину короля и обратился к нему с предложением распустить мушкетеров и отправить в отставку г-на де Тревиля.

— Вы ли это говорите мне, герцог?! — вскричал король. — Ведь вы же сами накануне уверяли меня в том, что необходимо готовить войска к походу против моего дорогого братца. Или он передумал лезть на рожон и распустил свою армию в Брюсселе?

— Увы, герцог Орлеанский пока не сделал этого, ваше величество, — с зубовным скрежетом признал кардинал.

— Вот видите! Значит, нам придется идти на войну, так как это уже не просто заговор, а настоящая гражданская война. И мушкетеры мне сейчас нужны, как никогда ранее!

Я уверен в де Тревиле и его солдатах.

Напрасно кардинал пытался убедить короля в том, что среди мушкетеров угнездилась измена и они сделались ненадежны, ссылаясь на то обстоятельство, что побег испанского пленника из Бастилии не обошелся без помощи солдат этой привилегированной воинской части.

Но королю Людовику XIII, как и всем слабохарактерным людям, были свойственны приступы упрямства, которые случались с ним редко, но по этой причине были весьма сильны.

К тому же логика была на стороне короля. Он указал кардиналу на то, что буквально позавчера тот убеждал его в ненадежности швейцарцев и просил подписать приказ о заключении в Бастилию их полковника и лучшего маршала Франции — Бассомпьера.

— Теперь вам стал неугодным де Тревиль! Вам стали неугодны мои мушкетеры! — раздраженно твердил король, расхаживая по кабинету. — Почему бы не распустить их!

А заодно и роту Дезэссара! Но кого мы отправим воевать с мятежным войском?! Вы подумали об этом, любезный герцог?! Ваших гвардейцев? О, они живо разделаются с братцем Гастоном, который, говорят, навербовал себе испанской пехоты, этих испытанных всеми видами смерти воинов! Вы полагаете, что жалкая кучка ваших людей в красных мундирах не покинет поле боя от одного вида испанской пехоты?!

Усы кардинала приняли вертикальное положение. Его высокопреосвященство очень болезненно переносил любой намек на дурную репутацию или недостаточную боеспособность своих гвардейцев.

— Однако, ваше величество, должен заметить, что моим гвардейцам несвойственно упускать из Бастилии государственных преступников. «Упускать», чтобы не сказать хуже.

— Я прикажу провести расследование по этому делу, господин кардинал, по-прежнему раздраженным тоном ответил король.

— Но полиция уже располагает всеми данными. Арестант был вывезен из Бастилии в плаще мушкетера, ваше величество!

— Выходит, у моих мушкетеров есть ключи от всех бастильских камер и перед ними открываются ворота тюрем? — насмешливо осведомился король. — Но в таком случае надо в первую голову снять с должности коменданта Бастилии и примерно наказать его. А затем назначить нового — лучшего! Вот вы и позаботьтесь об этом, герцог.

А мушкетерами я займусь сам!

С этим его высокопреосвященству и пришлось покинуть королевский кабинет. Настроение его отнюдь не улучшилось.