Междумирье - Александр Кухарев

профессора Флитвика сделать исключение из правил и позволить нам заниматься. С одной стороны, каждый из нас мог бы выйти на ринг против среднего третьекурсника и даже не проиграть, а с другой, в клуб к профессору попасть не так то просто, так что “среднего” нам там не найти.

Мозговой штурм не привел к четкому плану действий, и мы решили попробовать по всякому.

За разговором прошел обед и постепенно стемнело. Вскоре мы переоделись и стали с нетерпением ожидать прибытия на станцию. Интересно, нас отправят снова на лодки или в этот раз через портал? Ведь мы все еще первокурсники, хоть этот безусловно красивый, хоть и не особо практичный ритуал уже прошли.

А мне, между тем, закрался в голову вопрос, как на четвертом курсе в школу попадет корабль Дурмстранга и карета Шармбатона. Вот будет умора, если вместо эффектного появления, делегация просто протопает пешком от ворот територии.

— Гарри, Гарри! — вырвал меня из размышлений голос Литы.

— А? Что? Прости, я задумался.

— Оно и видно, ловелас, — ухмыльнулась девушка. — Сколько раз в неделю будем встречаться на тренировки? Мы с Эдом и Драко за три раза, а остальные говорят что много.

— Ага, ловелас, я вообще о другом думал…

— Не оправдывайся, так что там с расписанием?

— Вот будет расписание уроков, там и подумаем. Мне кажется, что лучше три раза. Не обязательно всем всегда ходить, если кто-то не успевает, может приходить два.

— Ну уж нет, если начали все вместе, то и продолжим вместе, — запротестовал Невилл. Всю дорогу его гложило, что предки не позволили ему присоединиться к друзьям.

— Нас слишком много. Если помните, перед каникулами к нам напросилось еще человек десять с других факультетов. Так что подобрать время для всех будет сложно, — размышлял я вслух, оправдывая свою идею. — Если сделать из наших встреч клуб или кружок по интересам и выпросить класс для занятий, то можно будет сделать расписание, чтобы каждый мог сам подстроиться и выбрать время.

— Только где ты найдешь разрешение? — ухмыльнулся Симус. Мы и правда пробовали что-то подобное раньше, правда, безуспешно.

— Есть одна идея, — я кивнул Эду и он сразу понял, о каком профессоре идет речь.

— Может сработать, будем пробовать. Только надо составить программу и учебные материалы… Задаром она не согласится, — ответил он.

— Сириус выдал нам кучу всего, там и тактики боя, и история, и вообще полно всего! — воскликнула Лита.

— А программу можно составить по книге директора, пойдем в следующие разделы, — добавил я.

Между тем, поезд уже начал замедляться, оповещая о прибытии на станцию гудком. Запихав оставшиеся вещи в чемоданы, сумки и карманы, мы собрались на выход.

К сожалению, поплавать по Черному озеру нам не предложили, а жаль, зато предоставили кареты с фестралами. Перемещение порталом, кстати, в этот раз отправило нас прямо ко входу в школу, где дежурило человек пять профессоров.

Из перешептывания старшекурсников я узнал, что раньше такого не было, как и каменных големов, скрывшихся в тени по обе стороны от входного моста.

Надо заметить, что директора на пиру не было, и открывала учебу его заместитель профессор Макгонагалл. Это была еще одна странность, на которую обратила внимание сидящая рядом Анджелина Джонсон. Раньше, по крайней мере за все ее время учебы, Дамблдор не пропускал пиры.

В общем, все было странно, учеников стало меньше, как минимум на четверть первокурсников. Больше всего проредились вороны и барсуки, а вот львов как будто не убивалось. Слабоумие и отвага говорить, похоже на то.

Никаких громких речей не было, просто пир, просто вкусная еда, хоть и не такая изысканная, как было у Лестрейнджей.

А на следующий день началась самая обычная рутинная учеба, если бы не одно но.

***

От лица Литы Лестрейндж.

Десять лет в менталистах министерства это вам не шутки. Профессионализм Беллатрисы Лестрейндж никто в здравом уме не оспаривал, так что серьезный разговор, на который Лита была вызвана накануне отъезда в школу и начинающийся со слов, что об этом не должен узнать никто, вызвал у девочки беспокойство.

— Что ты можешь сказать о Гарри Поттере? — ледяным голосом спросила Беллатриса.

— Хороший парень, умный не по годам, очень усердный, хоть и не самый талантливый. Особенно хорош в зельеварении и травологии, но отстает в чарах и заклинаниях, — отчиталась Лита, не в ее привычках спорить с матерью. Если это важно, значит важно.

— Ты не замечала за ним никаких странностей? — продолжала допрос Беллатриса, в то время, как глаза ее покрылись легким туманом. Соврать высококлассному ментальному магу теперь стало совершенно невозможно.

— Ну, он смог применить убивающие заклятие и его поведение после него не изменилось, он вырос среди маглов, но в школу приехал в полном комплекте защитных артефактов, а также рассказал, что месяц до начала учебы прожил один, — на одном дыхании рассказала Лита. В начале она не хотела навлекать на друга возможные неприятности, но если мама использует ментальную магию, чтобы определить ложь, то дело и правда серьезное.

— Ты хочешь рассказать что-то еще?

— Его идея по занятиям магией и приглашенные им участники. Он наугад ткнул в полдюжины маглокровок и попал в талантливых людей. Одна Грейнджер из воронов и ее невероятная память чего стоят.

— Хорошо, — дымка спала с глаз Беллатрисы. — Я хочу, чтобы ты иногда поглядывала за Гарри Поттером и писала мне, если он делает что-то подозрительное.

— Можно узнать почему? — не выдержала Лита, сама в Гарри она не видела ничего экстраординарного.

— Того, что ты рассказала уже достаточно для подозрений. Прибавь к этому совпадение, что среди почти тысячи первогодок, он выбрал именно ваше купе еще до отправления поезда, — ответила Беллатриса и добавила. — Возможно, это только подозрения. Я на это надеюсь, но прошу тебя быть начеку.

— Хорошо мам, я поняла, я буду писать, если что.

***

Почти сутки спустя.

— Итак, что я узнала о Гарри Поттере за один день, — размышляла Лита Лестрейндж даже не думая о сне.

— В вагоне вел себя тихо, думал о чем-то своем, но при этом почти всю дорогу так или иначе участвовал в разговоре. Многозадачность есть, нить беседы не терял даже во время чтения. Но это ерунда, мама тоже так может, мне ли не знать.

— Он видит