Новогодняя жена (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

— Ого, — я усмехнулась. — Вы весьма прямолинейны, ваше величество!

— Не вижу смысла скрывать своих желаний. Тем более, я всегда получаю желаемое.

— Я стану досадным исключением.

И мне бы сейчас гневно фыркать, но король не вызывал отвращения. Самодовольный и заносчивый — да, но у него есть для этого все основания: красота, сила, деньги, власть. Если бы не Арман, я бы могла всерьез увлечься его величеством. Как мужчина он не оставит равнодушной ни одну женщину.

— Если я вас поцелую, вы не станете вырываться, — заявил мужчина, пересев ко мне на кровать.

А и правда. Стала бы я вырываться? Внутри пробежала малодушная мыслишка отомстить Арману, изменив с королем. Граф крутит интрижки с Джейдой, значит и мне можно! В том, что король искусный любовник — нет сомнений. Вот только сладостная дрожь схлынет за минуты, а чувство вины и стыд останутся со мной на долгие годы.

Я решительно откинула эту мысль. Измена еще ни один брак не спасла. Более того, она никогда не решит проблему между мужчиной и женщиной. Только верность, доверие и любовь способны исправить то, что по случайности или нелепости сломалось. Жаль, что Арман этого не понимает.

— Вы можете меня заставить, для этого у вас достаточно власти, — согласилась я. — Можете принудить — вашей силы хватит с лихвой. Но вы не тот мужчина, который станет довольствоваться женщиной, влюбленной в другого.

— Мне — полноправному правителю Аргонии предпочли какого-то графа! — наигранно вспыхнул король и улыбнулся. — Вы хорошо подумали? Дважды я не предлагаю. Есть способы сделать так, чтобы вы остались в этом мире. Расторгнуть ваш брак с графом — в моей власти. У вас будет все…

— Кроме Армана и Анахель. А, значит, у меня не будет ничего по-настоящему значимого и важного. Мне льстит ваше предложение, правда, но я не могу принять его. Не могу и не хочу.

— Принципиальна, преданна и честна. Вы разбиваете мне сердце, графиня, — пожурил его высочество и поднялся. — Полагаю, я могу надеяться, что этот разговор останется между нами.

— Конечно, ваше величество.

— Поправляйтесь. Всего вам наилучшего.

— Благодарю!

Какой странный и удивительный мужчина! А еще грустный и одинокий. За напускной самоуверенностью — душевная пустота. Не знаю, что случилось с его королевой, но надеюсь, что Необъяснимое еще пошлет нашему монарху вторую половинку.

Вскоре ко мне заглянул Сэдрик. Находиться в роли больного непривычно, но я старалась. Выяснила, что потеряла сознание на два дня и выжила лишь благодаря своевременной помощи короля и Армана. Похвально, вот только где супруг? Где заламывание рук, где красные от слез глаза, где радостные крики: «какое счастье — ты жива?» Ничего этого не было. Ко мне пришли все. Даже Джейда заглянула вместе с Анахель, а муж — нет. Он стойко игнорировал мое общество.

Когда проснулась глубокой ночью, в комнате никого не оказалось. Опять с этой бестией забавляется! И даже присутствие в замке короля бесстыдников не смущает!

Уснуть не получалось. Мысль об Армане и Джейде сводила с ума. Мне казалось, я даже слышу ее стоны и его тяжелое дыхание, а надо мной, наверху, скрипит кровать и ритмично бьется об стену деревянной боковиной.

Накинув на плечи халат и нырнув в тапочки, я вышла в коридор. Так. Гости расположились на первом этаже. На втором — Анахель и мы с графом. Джейду, насколько помню, селили на третий.

Зря, наверное, я это делаю и стук кровати мог мне вовсе не показаться.

Вцепилась в деревянные перила так, словно они виноваты в измене моего мужа. Взлетела по лестнице и замерла посреди небольшого холла, услышав протяжный стон. Как мотылек на свет, я пошла на звук. Чем ближе подходила, тем отчетливей понимала, что стонет Джейда, да так громко и бесстыже, словно ее там толпа мужиков… обслуживает, а не один Арман. Хотя, кто как не я знает, каким горячим бывает граф в постели. Еще не так застонешь! Мне нужно было увидеть собственными глазами, чтобы убедиться. Чтобы навсегда вычеркнуть графа из сердца. Чтобы, наконец, понять и решить для себя, что возвращение домой — правильное решение.

Стиснув зубы, продолжила путь, хотя каждый шаг, словно босиком по раскаленным углям…

— Желаете присоединиться? — за моей спиной усмехнулся знакомый голос.

Обернулась. Арман стоял посреди коридора в халате и держал в руках стакан воды.

— А вы, надо полагать, конкуренции не выдержали?

— Это вы о чем? — глаза графа так опасно блеснули, что захотелось смолчать. Молчание, обычно, всегда самое правильное решение.

— Ни о чем, — буркнула и решила вернуться в кровать. — Развлекайтесь!

Арман перехватил меня за талию, когда я проходила мимо, и вжал в стену.

— Что ты имела в виду?

Отвела взгляд, но куда тут отведешь, когда тебя к стене прижимают?

— Это же очевидно. Вышел освежиться, а любовница уже под другим стонет. Неужели у тебя нет и капли самоуважения?

— Это покои короля, Кристин! А я не имею привычки наведываться в мужские покои по ночам.

Я приподняла бровь. Зубы заговаривает. Ну, точно!

— А это, — он поднял бокал, — я нес для тебя. Ты металась во сне и просила воды. Кто бы подумал, что ты такой водохлеб. Выпила целый графин…

— Я еще и водохлеб! — возмутилась, теряя нить рассуждений, но понимая, что с ревностью, кажется, перегнула. — И как же ты оказался здесь?

— Увидел, как ты поднимаешься по лестнице. Подумал, ходишь во сне. Но ты шла так уверенно, что теперь сомнений нет. Ты такая же, как и Мадлен. Отдашься тому, у кого больше власти и денег.

Звук пощечины эхом разнесся по коридору, и Арман даже не остановил мою руку, хотя наверняка мог.

— Отойди! — прошипела со злостью. Муж повиновался и позволил мне выскользнуть из оков его тела. — Какой же ты все-таки придурок! Слепой придурок!

— Сказала она, глядя в зеркало.

Не знаю, что он имел в виду и даже понимать не хочу. Если прежде между нами и было что-то теплое и душевное, то теперь этого нет. Сломалось, расклеилось, разбилось! Окончательно! Неужели можно быть таким остолопом? Даже, если у них с Джейдой ничего не было, меня это уже не волнует. Потому что и со мной ничего не будет.

Все. Хватит!

Всю следующую неделю граф каждое утро просыпался и молча покидал нашу спальню, пока я спала. Встречались мы только ночью. И то, если я не успевала уснуть. Приходил изможденный, и о причине такого состояния мне думать вовсе не хотелось. Граф исправно принимал мое лекарство, а я — стаканы воды из его рук. К этому, почему-то, я крайне пристрастилась.

Король покинул замок вместе с Джейдой. Не могу сказать, что меня это удивило. Мог бы и Армана до кучи забрать. Мне все равно.

Я тщетно пыталась убедить себя в этом, когда объясняла Сэдрику, что мне нужно научиться брать анализ крови на уровень гормона ХГЧ. Что это за гормон и чью кровь мы будем исследовать, скрывала пока. Не объяснять же, что совершила безответственный половой проступок с Арманом как раз в предполагаемый день овуляции и теперь у меня не наступили особые женские дни? Хотя по всем правилам должны были. Конечно, оставалась вероятность стресса. Очень высокая вероятность, которая рухнула, когда нам-таки удалось научиться определять гормон и измерять его.

Беременна.

Нет и малейших сомнений, что внутри меня несколько недель назад зародилась новая жизнь. Жизнь, которая может пострадать при переходе между мирами.

Решила, что стоит обсудить этот вопрос с Доротеей, но та лишь пожала плечами. С такими ситуациями она не сталкивалась, но пообещала сохранить мой секрет втайне, пока сама не решу о нем рассказать.

День отъезда и по совместительству ночь Необъяснимого приближались. Я решила, что мы все заслужили праздник, поэтому, когда утром Арман попытался покинуть комнату незамеченным, произнесла:

— Сегодня Ночь Необъяснимого. Если ты навестишь Анахель в образе Кардаха и подаришь подарки за хорошее поведение, она будет счастлива.

Муж ушел молча. За все дни я уже привыкла к этой тишине и смирилась с тем, что между нами все закончилось. Хотя сердце болезненно ныло. Особенно по утрам. Я просыпалась, обнимала подушку, на которой спал Арман, и тайком от всех плакала. Странно любить мужчину, которому ты не нужна. Еще более странно любить мужчину, которого ты почти не знаешь, но хочешь узнать. И невыносимо больно, что единственная соединяющая вас нить — это ребенок, о котором ты не можешь рассказать. Во всяком случае, пока…