Свадебный камень - Памела Морси

— Там настоящий ливень, — задыхаясь, произнесла она.

Улыбка ее показалась Ро прекрасной и радостной. Он не мог припомнить, когда в последний раз видел Мегги в таком настроении. Нет, мог: он понял, где уже видел эту очаровательную улыбку — она была частые воспоминаний, преследовавших его во сне и наяву.

— Как дела у твоего отца? — спросил Ро, радуясь, что есть предлог заговорить с ней.

— Не намного лучше, — ответила Мегги. — Он наконец-то заснул. Но больная нога ноет, как никогда раньше.

— Он слишком много работал, — сказал Ро.

— Это моя вина, — тихо заметил Джесси. — Из-за того, что я отлеживался, ему пришлось больше работать.

— Здесь нет ничьей вины! — поспешно уверила его Мегги. — Анри делает то, что ему нравится. Просто этим летом его часто одолевают тревожные мысли, и он слишком много времени проводит на ногах, стараясь отвлечься от них. Джесси растерялся.

— А о чем папа так волнуется? Ему никто не ответил.

— Мне кажется, что дождливая погода особенно плохо влияет на его ревматизм, — сказал Ро. Мегги кивнула.

— Я заварила ему кору дикой вишни, чтобы облегчить боль, но обычно я добавлю в настой змеиный корень, а сейчас он кончился…

— Я мог бы сходить и принести немного, — вызвался Джесси.

— В такой дождь? — спросила Мегги. — Ты определенно подхватишь воспаление легких, роясь в лесу под таким дождем!

Джесси на мгновение согласился с разумными словами сестры, потом глаза его засверкали.

— Я могу спуститься на муле к хижине Бруди. У мамаши Бруди есть разные коренья, ведь так?

— Да, правда, — признала Мегги.

— Дорога почти все время идет вдоль хребта, — продолжал Джесси. — И я мог бы надеть папин кожаный плащ, так что вряд ли промокну.

Мегги заколебалась.

— Я знаю дорогу так же хорошо, как свое имя, — успокаивал ее Джесси. — Я не собьюсь и не заплутаю, не бойся!

Мегги кивнула.

— Хорошо, если ты съездишь, Джесси, — сказала она.

Молодой человек широко улыбнулся.

— Я вернусь до заката, — пообещал он. — И принесу змеиный корень.

— И спроси мамашу Бруди: может, есть какое-нибудь средство получше?

— Я спрошу, — сказал Джесси. — Но я уверен, что если бы что-нибудь было, ты бы уже давно дала это папе.

Он с виноватым видом повернулся к Ро.

— Извини, я не могу остаться и помочь тебе с кровельной дранкой, Ро. Я должен принести эти корни для папы.

— Не волнуйся! Я вполне смогу справиться сам. — Молодой человек кивнул. Он просто сиял от сознания своей ответственности и желания оправдать надежды, которые на него возлагались.

— Мне лучше отправиться прямо сейчас, — сказал Джесси, снимая с крючка свою широкополую шляпу.

— Не забудь плащ! — предупредила Мегги.

— Он висит на гвозде в амбаре, — успокоил ее Джесси. — Когда я выйду за дверь, то буду укрыт со всех сторон, как водяная черепаха в высокой траве.

С этими словами он вышел и поспешно направился к амбару. Ро и Мегги смотрели ему вслед. Как только он исчез за широкой дверью, Ро вернулся к своему занятию. Мегги нерешительно остановилась у порога.

— Я уверена, с ним все будет в порядке, — сказала она.

— Конечно, — согласился Ро. — Джесси знает каждый дюйм в этих горах и в случае чего способен позаботиться о себе.

Мегги кивнула.

— Знаю, но все равно беспокоюсь… — Ро улыбнулся.

— Хорошо иметь сестру, которая беспокоится о тебе, — сказал он.

Мегги повернулась и окинула Ро долгим, пристальным взглядом.

— У тебя же нет сестер, — это было утверждение, а не вопрос. — Ты мало рассказываешь о своей семье…

— Мне не о ком рассказывать, — ответил Ро. — Мои родители умерли, когда я был еще ребенком. А других своих родственников я почти не знаю.

— Это кажется таким странным — не иметь родственников…

Фраза, произнесенная Мегги, смутила обоих, и между ними повисла долгая, гнетущая тишина, которую нарушил, в конце концов, прощальный возглас Джесси, выходившего из амбара. Мегги помахала рукой брату и смотрела ему в след, пока он не скрылся из виду. Ро продолжал работу.

— Думаю, мне надо возвращаться в дом, — сказала Мегги.

Ро посмотрел на нее, потом на двор, залитый дождем.

— Кажется, он и не думает прекращаться, — заметил он. — Плохо, что у тебя нет своего плаща.

Рассмеявшись от мысли, что у женщины может быть свой собственный плащ, Мегги встряхнула фартук и набросила его на плечи.

— Этого вполне достаточно, чтобы перебежать из дома во двор и обратно, — пояснила она.

Улыбка, по которой так скучал Ро, снова заиграла на лице девушки. Скулы тронул ярко-розовый румянец, серо-голубые глаза казались темнее и глубже, чем раньше. Ро смотрел на нее и чувствовал, как внутри разливается тепло, и, словно повинуясь безотчетному порыву, из глубины души вырвались строчки песни, которые он пропел свободно льющимся, насыщенным баритоном:

«Она закуталась в фартук белый, И ее за лебедя принял он…»

Мегги поразил чистый, ясный звук его голоса. Она вдруг осознала, что никогда раньше не слышала, как он поет. В странном порыве единения она подхватила слова и мотив, подпевая высоким голосом и чуть-чуть в нос:

«…Но увы, но что поделаешь, Это всего лишь я, Полли Уон…»

Ро улыбнулся ей, и Мегги ответила на улыбку.

— Это одна из песен, когда-то привезенных из-за океана, которые ты собираешь? — Ро кивнул.

— Да, это старая английская песня, — ответил он. — В давние времена «баллады про убийц» были очень популярны. Мне кажется, сочиняя их, люди хотели рассказать другим о последствиях преступления. Такой своеобразный способ…

Мегги задумалась:

— Наши жители все еще поют их.

— И сочиняют свои собственные, — добавил Ро. — Ты слышала песню о бедной Оми Уайз?

— О, да, — ответила Мегги. — Такая печальная история…

— Это не просто вымышленная история, — пояснил Ро. — Она основана на реальном факте — убийстве Наоми Уайз в Дип Ривер, Северная Каролина, в 1808 году:

«Он сказал, чтоб она пришла к Адамс-роднику, Что принесет он ей деньги и обручальное кольцо, Ему поверила она и прибежала к роднику, Но не принес он ни денег, ни обручального кольца…»

Мегги вслушивалась в слова Ро. Конец баллады они допели вместе:

«Сжалься над моим ребенком, Сохрани мне жизнь, Пусть я останусь нищей И ничьей женой!» Он поцеловал ее, Он крепко обнял ее И бросил в бездонный омут, Где ждала ее смерть…»

— Ты хочешь сказать, что так и было на самом деле?

— Я не знаю, все ли здесь правда, но ее действительно убили, а ее возлюбленного — Джонатана Левиса — повесили за это преступление.

Мегги печально покачала головой:

— Трудно поверить, что мужчина может убить женщину, которая носит под сердцем его ребенка. Порядочный человек женился бы на ней!