Перри Мейсон: Дело о рисковой вдове. Дело о сумочке вымогательницы - Эрл Стенли Гарднер

– Кажется, вы не испытываете к ней враждебности, – сказал Мейсон.

– Нет, нет, – поспешил подтвердить его догадку Фолкнер. – Очень приятная молодая женщина, насколько может быть приятной вымогательница.

– Если вы не собираетесь читать жалобу и повестку, позвольте мне ознакомиться с ними, – попросил Мейсон.

Фолкнер передал ему документы. Мейсон развернул их и быстро пробежал взглядом.

– Этот Элмер Карсон заявляет, что вы неоднократно обвиняли его в причинении вреда вашим рыбкам, эти обвинения необоснованны и сделаны со злым умыслом. Карсон требует десять тысяч в качестве компенсации за фактически понесенные убытки и девяносто тысяч за моральный ущерб.

Казалось, Фолкнера практически не интересовали претензии, предъявленные Элмером Карсоном.

– Не стоит верить ни единому его слову, – заявил он.

– Что это за человек?

– Мой партнер.

– Вместе продаете золотых рыбок?

– Слава Богу, нет. Разведение рыбок – мое хобби. Мы занимаемся торговлей недвижимостью. У нас корпорация. Каждому из нас принадлежит треть акций, остальные – Дженевив Фолкнер.

– Ваша жена?

Фолкнер прокашлялся и несколько смущенно произнес:

– Моя бывшая жена. Я развелся с ней пять лет назад.

– И вы не можете поладить с Карсоном?

– Нет. Он резко изменился, по неведомой мне причине. Я поставил ему ультиматум. Дал ему возможность подготовить предложение – выкупить мою долю или продать свою. Сейчас он всеми возможными способами пытается получить максимальную цену. Но все эти вопросы несущественны, мистер Мейсон. Я разберусь с ними сам. С вами я хотел поговорить о защите моих рыбок.

– Не об обвинении в клевете?

– Нет-нет. Здесь все в порядке. У меня есть девять дней. Может произойти очень многое.

– И не о вымогательнице?

– Нет. И здесь все в порядке. Она меня не волнует.

– Только о рыбках?

– Именно. Но понимаете, мистер Мейсон, мой партнер и вымогательница связаны с этим делом.

– Почему вас так беспокоят эти рыбки?

– Мистер Мейсон, я вывел особую разновидность вуалехвостого мавританского телескопа и горжусь этим. Вы не можете себе представить, сколько умственного и физического труда потребовалось для выведения этой разновидности! А сейчас рыбкам грозит смерть от болезни жабр. Элмер Карсон умышленно поместил возбудителя этой болезни в аквариум.

– В своей жалобе он заявляет, что вы обвиняете его в попытке преднамеренного убийства рыбок, и именно в связи с этим обвинением он требует компенсации.

– Он ее предпринял, нет сомнений.

– У вас есть доказательства?

– Вероятно, нет, – мрачно признал Фолкнер.

– В этом случае вам грозит выплата крупной суммы в качестве компенсации.

– Вероятно, – с готовностью согласился Фолкнер, как будто этот вопрос сейчас не интересовал его.

– Вы не особенно обеспокоены такой перспективой.

– Не стоит создавать себе трудностей заранее. У меня и так достаточно неприятностей. Возможно, я недостаточно четко объяснил ситуацию. Меня совершенно не волнуют действия Карсона, цель которых – просто вывести меня из себя. Сейчас меня интересует только спасение рыбок. Карсон знает, что они умирают. В действительности они умирают по его вине. Он знает, что я должен вынести их из здания для лечения. Именно поэтому он предъявил в суд иск, заявив, что рыбки являются собственностью корпорации, а не моей личной собственностью. То есть рыбки являются частью недвижимого имущества, принадлежащего корпорации, а я намереваюсь вынуть из стены аквариум и вынести его вместе с рыбками из офиса. Такие действия можно представить попыткой раздела общего имущества, что Карсон и сделал, уговорив судью выдать ему соответствующий приказ, ограничивающий мои возможности. Поверьте, Мейсон, он прав. Проклятый аквариум действительно является частью недвижимого имущества. Я хочу, чтобы вы обошли этот приказ, Мейсон. Я хочу, чтобы рыбки и аквариум получили правовой статус моей личной собственности. Я хочу, чтобы судебный приказ был отменен быстро и бесповоротно, и считаю вас именно тем человеком, которому под силу такое дело.

Мейсон взглянул на девушку, сидевшую за столом Фолкнера. Казалось, ее совершенно не интересовал происходящий разговор. На ее лице, как картинка на фарфоровой чашке, застыло неискреннее выражение невинности.

– Вы женаты? – спросил Мейсон Фолкнера. – Женились ли вы еще раз после развода?

– Да.

– Когда вы завели интрижку с Салли Мэдисон?

На лице Фолкнера появилось и мгновенно исчезло выражение удивления.

– Завел интрижку с Салли Мэдисон? Да не заводил я с ней никакой интрижки!

– Мне показалось, вы назвали ее вымогательницей?

– Да.

– Заявили, что она пытается получить с вас деньги?

– Именно.

– Мне кажется, вы недостаточно ясно объяснили сложившуюся ситуацию, – вздохнул Мейсон, потом, приняв решение, добавил: – Если вы позволите оставить вас на несколько минут, и мистер Фолкнер не станет возражать, я хотел бы поговорить с этой вымогательницей и узнать ее соображения по этому делу.

Дождавшись кивка Деллы Стрит и даже не взглянув на Фолкнера, Мейсон встал и прошел к столику, за которым сидела Салли Мэдисон.

– Добрый вечер. Меня зовут Мейсон. Я – адвокат.

Длинные ресницы взметнулись вверх, темные глаза стали осматривать адвоката с неприкрытой прямотой спекулянта, оценивающего товар.

– Да, я знаю. Вы – Перри Мейсон, адвокат.

– Позволите присесть за ваш столик?

– Присаживайтесь.

Мейсон придвинул стул.

– Мне начинает нравиться это дело, – сказал он.

– Надеюсь на это. Мистеру Фолкнеру потребуется хороший адвокат.

– Но если я соглашусь представлять мистера Фолкнера, может получиться конфликт с вашими интересами, – продолжал Мейсон.

– Да, вероятно.

– Может уменьшиться сумма, которую вы надеетесь получить.

– Я так не считаю, – заявила она с уверенностью человека, положение которого незыблемо.

Мейсон бросил на нее вопросительный взгляд.

– Сколько вы хотите получить с мистера Фолкнера?

– На сегодня – пять тысяч долларов.

Мейсон улыбнулся.

– Почему вы акцентируете внимание на сегодняшнем дне? Какая сумма была вчера?

– Четыре тысячи.

– А позавчера?

– Три.

– Какой станет сумма завтра?

– Не знаю. Думаю, он выплатит мне пять тысяч сегодня.

Мейсон некоторое время изучал ее лицо под толстым слоем косметики. По его глазам было видно, что он заинтересован делом.

– Фолкнер сказал, что вы – вымогательница.

– У него могло сложиться такое впечатление.

– А на самом деле?

– Возможно. Сама не знаю. Скорее всего. Но если мистер Фолкнер позволяет себе подобные высказывания, пусть расскажет о себе. Ничтожный надутый скупердяй… Да какая разница! Вы все равно не поймете.

Мейсон рассмеялся.

– Изо всех сил пытаюсь разобраться в этом деле, правда, пока безуспешно. Быть может, вы будете столь любезны и объясните мне происходящее.

– Объяснить свою заинтересованность мне чрезвычайно просто. Я хочу получить деньги с Харрингтона Фолкнера.

– На чем основана ваша уверенность, что он вам заплатит?

– Он хочет, чтобы его рыбки были здоровыми, не так ли?

– Несомненно. Боюсь, я не вижу связи.

Впервые сквозь толстый слой косметики у нее пробились эмоции:

– Мистер Мейсон, близкий вам человек когда-либо