Марсианские рыцари (Сборник) - Эдгар Берроуз

Во время этого разговора они покинули помещение Лууда, и вскоре все трое уже шли по длинным подземным коридорам к крепости.

Чек все время торопил их, но красные мужчины Барсума никогда не стремятся отступать, и поэтому двое двигались медленнее калдана.

— Никто не помешает нашему возвращению, — сказал Гохан, — зачем же истощать силы принцессы чрезмерной торопливостью?

— Я не боюсь тех, кто впереди, так как здесь никто не знает, что случилось в помещениях Лууда, но калдан одного из воинов, стоявших на страже перед комнатой Лууда, спасся, и можешь поверить, он не станет терять времени. То, что никто не пришел до сих пор в комнату короля, объясняется быстротой, с которой там развернулись события. Задолго до того, как мы достигнем крепости, они погонятся за нами и прибудут в большом количестве и с сильными рикорами.

Недолго пришлось ждать исполнения пророчества Чека. Стали слышны звуки погони, звон оружия и свист калданов, поднимавших тревогу.

— Крепость уже близко, — крикнул Чек. — Торопитесь изо всех сил, если бы мы смогли продержаться в крепости до восхода солнца, может быть, и спаслись бы.

— Нам не нужно будет держаться, мы не пробудем в крепости долго, — ответил Гохан, двигаясь быстрее, так как по звукам погони понял, что преследователи очень близко.

— Но мы не можем выйти из крепости ночью, — настаивал Чек, — за крепостью нас ожидают бенсы и неминуемая смерть.

Гохан улыбнулся.

— Не бойтесь бенсов, — сказал он, — если бы мы достигли стены крепости раньше преследователей, мы бы не боялись ничего в этой проклятой долине.

Чек ничего не ответил, и его бесстрастное лицо не выражало недоверия. Девушка же вопросительно посмотрела на мужчину. Она не понимала.

— Твой аэроплан, — сказал Гохан. — Он привязан к стене.

Ее лицо прояснилось.

— Ты нашел его? — воскликнула она. — Это судьба.

— Действительно, судьба, — ответил он. — Не она рассказала мне о пленнице, но она спасла меня от бенсов, когда я добирался от холмов до крепости, увидев днем твою безуспешную попытку к бегству.

— Как ты узнал, что это я? — спросила девушка. На ее лице отразилось воспоминание об этой сцене.

— Кто же не знает об исчезновении принцессы Тары из Гелиума, — ответил он. — А когда я увидел герб на аэроплане, я понял, что это ты. Когда же увидел тебя в полях, я не смог отличить, женщина то была или мужчина. Если бы случайно не раскрылось место, где был спрятан твой аэроплан, я пошел бы своим путем. Не будь отражения солнца от драгоценного герба на твоем аэроплане, я прошел бы мимо.

Девушка вздрогнула.

— Тебя послали боги, — прошептала она благоговейно.

— Да, меня послали боги, Тара из Гелиума, — сказал он.

— Но я не узнаю тебя, сказала она. — Я пыталась вспомнить тебя, но не смогла… Как это может быть?

— В этом нет ничего странного: великая принцесса не может помнить всех простых воинов Барсума, — ответил он с улыбкой.

— Но как тебя зовут?

— Зови меня Тураном, — ответил мужчина; ему пришло в голову, что если бы Тара узнала в нем человека, чье пылкое признание в любви разгневало ее в садах Главнокомандующего Марса, их отношения стали бы неестественными. В то же время, оставаясь в ее глазах воином, он может завоевать ее уважение своей верностью и преданностью быстрее, чем сверкающий нарядами джед Гатола.

Они уже достигли крепости, но, бросив взгляд назад, обнаружили в подземном коридоре авангард преследователей — отвратительных калданов, могучих и полных сил рикоров. Быстро, как только могли, беглецы начали подниматься по лестницам, ведущим на верхний этаж, но еще быстрее бежали за ними слуги Лууда. Чек шел впереди, держа за руку Тару и помогая ей подниматься, а Гохан из Гатола шел за ними в нескольких шагах с обнаженным мечом, так как понимал, что преследователи настигнут их раньше, чем они доберутся до аэроплана.

— Пусть Чек идет рядом с тобой, — сказала Тара, — и поможет тебе.

— В этих узких коридорах можно орудовать только одним мечом, — ответил гатолиец. — Поторопитесь с Чеком и взбирайтесь на палубу аэроплана. Держи руку на приборах, и когда я буду близко и ухвачусь за лестницу, по моему знаку начинай подъем, а я взберусь на палубу по веревочной лестнице. Но если кто-нибудь из них появится в огороженном месте раньше меня, знайте, что я никогда уже не приду: тогда быстро поднимайтесь, и пусть боги наших предков пошлют вам попутный ветер и унесут к более гостеприимному народу.

Тара из Гелиума покачала головой.

— Мы не покинем тебя, воин, — сказала она.

Гохан, не обращая внимания на ее ответ, отдавал распоряжения Чеку.

— Отведи ее во двор крепости. Это последняя надежда. Один я могу пробиться к аэроплану. Но если я не задержу преследователей, у нас не будет никаких шансов. Делай, как я сказал!

Он говорил властно и решительно, как человек, привыкший командовать другими с рождения. Тара была рассержена и раздосадована. Она не привыкла слушать чужие команды; но при всей своей царственной гордости она не была глупа и знала, что воин прав, что он рисковал своей жизнью для ее спасения, поэтому она поторопилась с Чеком выполнить приказ. После первой вспышки гнева она улыбнулась, поняв, что этот воин не простой необученный солдат. Может, он не особенно искусен в обращении, но у него правдивое, храброе и верное сердце, и она с радостью простила ему невежливость тона и манер. Но что за тон! Вспомнив о нем, она на мгновение прервала свои размышления. Рядовые воины — грубые люди. Они привыкли выполнять чужие команды, а в тоне этого воина было что-то другое. И это другое показалось ей знакомым. Она слышала это в голосе своего прадеда Тардос Морса, джеддака Гелиума, когда он отдавал команды, и в голосе своего деда Морс Каяка, джеда. И в голосе своего великого отца, Джона Картера, Главнокомандующего Барсума, когда он обращался к своим воинам.

Но сейчас у нее не было времени размышлять об этом, так как позади послышался звон оружия, и она поняла, что Туран скрестил меч с первым из преследователей. Оглянувшись, она увидела его в позе фехтовальщика; дочь лучшего бойца Барсума, она была знакома с искусством фехтования.

Она увидела неуклюжую атаку калдана и быстрый уверенный ответ воина. Увидев его могучее тело, игру его мускулов, увидев его ловкость и проворство, она поняла, что к чувству благодарности у нее примешивается восхищение, которое всегда испытывает женщина при виде мужской силы и красоты.