Герцоги налево, князья направо - Киран Крамер

Когда-нибудь он постарается увезти ее с собой в свое имение в Суссексе. В качестве дуэньи они возьмут тетю Шарлотту, накормят ее хорошим бифштексом и бисквитом, пропитанным бренди, а потом он уведет Поппи на небольшой пикник у ручья, но это будет праздник совсем особого рода…

— Николас!..

Поппи тронула рукой дверь экипажа.

— Я хочу поблагодарить тебя за этот день, — заговорила Поппи почти сухо. — Я никогда его не забуду. Вспомни наш разговор на паруснике. Ты тогда пожаловался, что живешь неправильной жизнью. Помнишь? А сегодня… сегодня я чувствую, что прожила правильный день.

Господи, как она хороша!

Что-то вроде искры пробежало между ними, однако Николас не мог бы определить, что именно.

— До свидания, Николас, — попрощалась Поппи с несколько сдержанной улыбкой.

И прежде чем Николас успел помочь ей выйти из кареты, Поппи сама распахнула дверь и удалилась.

Глава 33

Счастливую возможность, вот что, как думала Поппи, являли собой она и Николас. Но если он не в состоянии разобраться в этом сам, тогда она вовсе не обязана утруждать себя объяснениями. И тем более выходить за него замуж. Единственно, за кого может выйти замуж Старая Дева, — это за человека, который понимает в той же мере, как и она, что значит быть вместе.

Она ни в коем случае не должна уговаривать мужчину полюбить ее, не так ли?

И то же самое касалось ее отношений с отцом. На следующий день Поппи собрала в кулак всю свою смелость и остановилась перед закрытой дверью библиотеки отца. Тетя Шарлотта с утра уехала в свой деревенский домик в Кенте с целью навестить старую подругу. Она собиралась пробыть там неделю, и папе придется все это время по большей части проводить дома и, так сказать, присматривать за Поппи. Для нее же время, когда она могла вволю общаться с отцом, неизменно было приятным.

Поппи подняла руку и, закусив губу, постучалась в дверь библиотеки.

— Войдите, — послышался из-за двери голос отца, как обычно, строгий.

Когда она вошла, лорд Дерби поднял голову и посмотрел на дочь. Во взгляде его Поппи увидела привычную озабоченность делами страны и его собственной ролью в парламенте. Он перестал двигать пером по бумаге и произнес:

— Приятное вторжение.

— Прошу меня извинить. Но мне просто…

Поппи не договорила и снова закусила нижнюю губу.

— Да? — поторопил ее лорд Дерби.

Поппи опустилась в кресло.

— Ты постоянно куда-нибудь уезжаешь, папа. Я почти не вижу тебя. Иногда мне кажется, что ты хотел бы, чтобы мама не произвела меня на свет. Часто, когда ты смотришь на меня, я чувствую себя так, будто ты на меня сердишься.

Лорд Дерби отложил в сторону гусиное перо.

— Я вовсе на тебя не сержусь. Все, что я делаю, я делаю из любви к тебе. И ради того, чтобы оставить эту страну в благоприятном состоянии для тебя и твоих детей, когда меня не станет.

Поппи вгляделась в дорогое, изрезанное морщинами лицо.

— Я очень благодарна тебе, папа. Я горжусь тобой. Но иногда мне так хочется, чтобы ты все время был здесь, со мной, смеялся над чем-нибудь вместе со мной, разговаривал со мной. Как мне рассказывать моим детям маленькие забавные историй о тебе, если тебя здесь нет? Они, конечно, узнают о твоей роли в парламенте и о других важных вещах. Но мне хочется, чтобы они узнали и поняли тебя самого. Узнали бы, что ты привык класть три кусочка сахара себе в чай. Что тебе нравятся черные ботинки, начищенные до блеска. — Поппи нервно сглотнула. — Такие вот симпатичные, только тебе присущие черточки…

Лорд Дерби немного помолчал, потом слегка пожал плечами и сказал:

— Даже не придумаю, что тебе ответить. Мне жаль, что ты чувствуешь себя лишенной моего участия.

Горло у Поппи сжалось от волнения.

— Я понимаю, что ты делаешь все от тебя зависящее. Но мне очень хотелось бы побольше говорить с тобой о маме. Мы с тобой, мне кажется, ни разу не говорили о ней с тех пор, как ее не стало.

Лорд Дерби сдвинул брови.

— Ты уж очень о многом меня просишь сегодня утром. Что-нибудь еще?

Поппи передернула плечами, чувствуя себя до крайности неловко.

— Думаю, так вышло потому, что я уже взрослая. Я стараюсь чувствовать себя уверенной и жить настоящим, а не только прошлым. А настоящее включает в себя и тебя, папа. И я хочу быть частью твоей жизни, хочу большего, чем твои нахмуренные брови и наставления. Хочу видеть тебя таким, каким ты был раньше. Мы утратили слишком многое из того, что могли бы пережить вместе.

Лорд Дерби смотрел на нее, высоко подняв брови, и взгляд его уже не излучал только властность и серьезность. Взгляд этот был сосредоточенным и печальным. Этот взгляд выражал даже чувство одиночества.

— Я придаю твоим словам серьезное значение, дорогая, — сказал он.

— Благодарю тебя. И, папа, у меня есть к тебе еще одна серьезная просьба.

— Какая же? — спросил он, глядя на нее теперь поверх очков именно так, как и подобало члену палаты лордов.

Поппи улыбнулась:

— Не столь серьезная, как первая моя просьба, хоть они и связаны между собой. Я просто хочу получить от тебя позволение разобраться в маминых вещах.

Лорд Дерби снова сдвинул брови.

— Ладно. Мы с тобой займемся этим делом вместе. Сегодня вечером. После обеда. В восемь часов.

Поппи сделала маленький реверанс.

— Я не опоздаю, папа.

Она поцеловала его в щеку со словами:

— Спасибо тебе! Я представляю, насколько это будет трудно, однако я уверена, что мама хотела бы этого.

— Беда с тобой, право. Ты в точности такая, как и твоя матушка. Любопытная, настойчивая и… — Он сделал паузу. — И ты сегодня обвела меня вокруг своего маленького пальчика.

— В самом деле?

На глаза у Поппи вдруг навернулись слезы.

— Безусловно. А теперь иди. Мне нужно написать текст речи.

Она оглянулась на него уже от двери и ощутила вспышку надежды. Быть может, это начало их новых отношений.

Глава 34

Николас у себя в спальне поправлял перед зеркалом галстук, собираясь вечером на свидание с Гарри, Ламли и Эрроу за карточным столом, когда в дверь постучали несколько раз — весьма громко и бесцеремонно.

Он отворил, и в комнату ввалился Фрэнк с громким хохотом и со словами:

— Вот я и поймал тебя, братец!

Николас затворил за ним дверь и спросил:

— В чем дело?

— Я узнал кое-что о тебе и Наташе! Ты с ней переспал.

— Ох, я ужасно испугался! — бросил Николас своим самым дурашливым тоном и снова вернулся к зеркалу. В сущности, он не знал, что и подумать. Наверное, стоит поостеречься.