В оковах тишины - Максим Ларц

— У тебя не осталось денег?

— Деньги есть, однако Блоувер — это не конец моего пути. Может быть, напрошусь к кому–нибудь, как к господину Эвернарду. Посмотрим.

— Если у тебя совсем туго с деньгами, я могу помочь, — предложила она. — В Золотом банке можно снять немного монет. Он точно должен быть здесь.

— О, — улыбнулся Роман. — Госпожа, оказывается, не только добра, но и щедра.

— Не неси ерунды, — возмутилась Яна. — Ты спас мне жизнь, и не раз. Я у тебя в долгу.

— Звучит убедительно, — по–доброму произнёс Роман.

— Если тебя что–то смущает, можешь начать обучать меня эльзеарскому языку, — сказала Яна. — Считай, это будет плата за твои старания.

— Я к вашим услугам, госпожа, — поклонился он.

Яна демонстративно прикоснулась ко лбу и, шумно вздохнув, пошла вперёд. Роман тихо хмыкнул и последовал за ней — видимо, в ближайшее время он с этой барышней не расстанется.

Глава 26

Сегодня Роман впервые увидел символ Духа — это был тот самый символ, с помощью которого Заувен когда–то следила за ним на расстоянии. Дух работал по каким–то другим принципам, и приступать к его изучению было ещё рано — сначала ему стоило научиться свободно справляться с Покоем.

Заувен обычно следила за его тренировками, но в последний день была задумчивой и тихой. Роман добросовестно практиковался в магии последний час, но всё же взял небольшую паузу, чтобы спросить её:

— Вас что–то беспокоит?

— Слова твоей спутницы, — ответила Заувен.

— Вы о запрещённой магии?

Она поднялась со скамьи, собрала свои прекрасные чёрные волосы в хвост и медленно прошла к одному из магических кругов.

— Никогда последователей тишины не обвиняли ни в чём подобном, — наконец сказала она. — Если даже эльзеар верил в то, что тиховники занимаются запрещённой магией, то что о нас думают люди и эльфы?

— Силус не говорил мне об этом.

— Он мог и не знать, — сказала Заувен. — Трактирщик бежал от войны на другой конец света и вряд ли интересовался жизнью тиховников, сидя в худшем районе Слосэта. У него были заботы и поважнее.

— Может быть, кто–то специально наговорил глупостей Яне?

— А может быть, не только ей. Похоже, кто–то целенаправленно оговорил адептов нашей веры.

— Лисонцы? — предположил Роман. — Они же уничтожали храмы. Им точно нужен был какой–нибудь повод.

— Я думала об этом, но пока не могу сложить всё воедино.

— Разве это что–то меняет? — спросил он. — Я уверен, что смогу добраться до запечатанного вашим братом храма.

Она не ответила. Роман понимал её опасения: в последнее время ему казалось, что в Товуостене давно не осталось эльзеаров. Заувен ведь говорила, что лисонцы хотели уничтожить культуру и без того исчезающего народа.

— Вы сможете исполнить свой долг, — произнёс Роман.

— Ох, — хохотнула она. — Тебя так сильно тяготит моё присутствие? Хочешь, чтобы я исполнила магическую клятву и наконец–то оставила тебя в покое?

— Вы знаете, что это не так, — совсем не обидевшись, сказал Роман. — Но что нам ещё остаётся делать? Вы же не хотите, чтобы я в одиночку вернул ваши земли?

— Конечно нет, — ответила Заувен. — Никто бы не справился с этой задачей один. Я лишь беспокоюсь о тебе.

— Обо мне? — опешил Роман.

— Кто знает, чем закончится возрождение скрытого храма? Как это воспримут другие? Не думала, что когда–нибудь скажу это, но я не знаю, что нас ждёт в Товуостене.

— Я мог бы сохранить писания, — произнёс Роман. — Если мне не удастся защитить храм, я поделюсь знаниями с остальными в другом месте. Мне кажется, в Шуйтере никто не станет гнать меня прочь.

Заувен как–то по–особенному посмотрела на него: ласково и грустно.

— Мой сын был таким же, — вдруг произнесла она. — Всегда видел выход даже из сложных ситуаций.

— У вас были дети? — удивился Роман. — Вы не говорили.

— Только лишь сын, — негромко сказала она. — Терен Торн–Эройн, сын Валгуса Эройна — величайшего мореплавателя своего времени.

— Торн–Эройн? Ваш сын носил двойную фамилию? Получается, вас зовут…

— Заувен сен Торн, — сказала она.

— Сен?

— Титул жреца.

— Что стало с вашим сыном?

— Не знаю, — ответила Заувен. — Ему не было и двадцати, когда я видела его последний раз. Влюбился в эльфийскую девицу и, уехав покорять мир вместе с ней, пропал навсегда.

— Похоже, у вас есть причины недолюбливать эльфов.

— На её месте могла быть любая.

— А ваш муж?

— Валгус? — хмыкнула она. — Он никогда не был мне мужем. Его бы не удержала ни одна женщина. Как говорили про Валгуса: «Океан — его жена, море — его любовница, а реки — его дети». Наверное, так и помер в своей родной стихии.

Роман растерянно замолчал. Он должен был сказать хоть какие–нибудь слова утешения, но, вспомнив возраст Заувен, предпочёл не говорить ничего.

— Тебе действительно всё равно, что ты стал моим сосудом? — неожиданно нарушила тишину Заувен.

— Я давно привык к такому… к такой жизни, — ответил Роман. — Пока есть возможность, я с радостью буду учиться всему новому у вас. Если хотите, можете задержаться… у меня в гостях.

Заувен слабо улыбнулась и, подойдя к нему поближе, потрепала его за щеку.

— Постарайся не попадать в неприятности. Не заставляй старуху переживать лишний раз.

Бри–Клас не мог похвастаться своими размерами, но здесь были все удобства, которые были присущи приличному городу. На следующий день, находясь в собственной комнате, Роман наслаждался покоем и отмокал в деревянной ванне, наполненной горячей водой. Похоже, Яна сняла не просто «немного монет» в банке: они заселились, наверное, в один из лучших постоялых дворов. Здесь была даже сонетка для вызова слуг!

«Интересно, почему Яна присоединилась именно к обозу Эвернарда в Старом Азкле? — задумался Роман, запрокинув голову. — Совсем не нашлось места среди благородных богатеев?»

— Незамужняя дворянка без титула, — прошептал он. — Дочь рыцаря…

От скукоты Роман нашарил рукой на полу ножны и через секунду вынул меч. Он поднял его остриём вверх и оглядел со всех сторон: старый, тяжёлый, длинный, с потёртостями на клинке и зазубринами на лезвии. Забавно, что для покупки оружия им даже не пришлось никуда идти: какой–то едва протрезвевший рыцарь предложил купить один из его ненужных мечей, закричав прямо на весь коридор.

— Надо как–нибудь помахать им разок, — вслух сказал Роман.

Кто–то постучал в дверь.

— Открыто!

На пороге объявилась горничная. Она вошла внутрь, держа в руках новые вещи.

— Госпожа Яна велела передать вам одежду, — почтительно произнесла она,