Подкидыш - Филиппа Грегори

– Ну что, кто-нибудь собирается мне помочь или нет? Ладно, в таком случае я попрошу вас всех отсюда убраться – мало ли что, я ведь все-таки не странствующий укротитель диких зверей.

Большинство крестьян действительно сразу же ушли, но некоторые, помоложе, остались, устроившись на той платформе, что тянулась по краю арены; отсюда, заглянув через забор, можно было увидеть, что происходит внизу. Фрейзе никого больше предупреждать не стал и стоял, терпеливо дожидаясь, пока уйдут все; в итоге любопытствующие тоже удалились, шаркая ногами и сердито ругая его за то, что он «сует нос не в свое дело».

Когда на дворе никого не осталось, Фрейзе притащил из колодца ведро воды, сходил на кухню и принес оттуда приличный кусок сырого мяса и каравай хлеба, затем все это выложил перед оборотнем и посмотрел наверх, зная, что из окна за ним наблюдают Лука и обе молодые женщины.

– Ладно, что сумеет выяснить о тебе мой маленький господин, мы со временем узнаем, – тихо сказал Фрейзе, обращаясь к опутанному сетями неведомому существу, которое тут же завозилось и негромко заскулило. – Но не сомневаюсь: Господь моего маленького воробушка не оставит и поможет ему вынести справедливое решение, даже если ты, звереныш, посланник самого Сатаны. К сожалению, в таком случае придется тебе прямо в сердце серебряную стрелу выпустить. А пока ты не бойся: уж я о тебе позабочусь; ты и поесть сможешь, и вволю воды напиться; все-таки ты тоже тварь Божья, даже если и превратился в одного из падших. Хотя, как я сильно подозреваю, не по своей воле.

Лука начал расследование по делу оборотня сразу после обеда. Изольда и Ишрак ушли к себе, а Лука и Пьетро стали приглашать одного свидетеля за другим, и те, захлебываясь, рассказывали, какой ужас наводил оборотень на всю деревню.

Почти весь день они слушали разные истории о странных шумах в ночи, о том, как кто-то тихонько пытался отпереть запертую дверь, трогая ручку, о потраве овечьих стад, которые паслись на здешних лугах под присмотром деревенских мальчишек. Эти мальчишки рассказывали об огромном волке-одиночке, бегающем без стаи, который обычно хватал того ягненка, что слишком далеко отошел от матери, и тут же снова скрывался в лесу. Они утверждали, что этот волк иногда бегает на четвереньках, а иногда – на двух ногах, как человек. Возможность встречи с оборотнем вызывала у пастушков такой страх, что они отказались водить овец на верхние пастбища и потребовали, чтобы им разрешили оставаться поблизости от деревни. А один парнишка лет шести от роду рассказал Луке, что его старший брат был этим оборотнем съеден.

– Когда это случилось? – спросил Лука.

– Давно, лет семь назад, – ответил мальчик. – Потому что я его никогда в жизни не видел. Оборотень унес его за год до того, как я на свет появился, и моя мать до сих пор его оплакивает.

– Как же это произошло? – спросил Лука, а брат Пьетро тихонько заметил:

– Ну, сейчас нам очередную сказку расскажут. У этих селян таких сказок полным-полно. Десять к одному, что этот парнишка все выдумал. Или же его брат умер от какой-то мерзкой болезни, а родители не хотят в этом признаваться.

– Мать в лесу нашего ягненка искала, а мой братик с ней пошел, – стал рассказывать мальчик. – Она говорит: я только на минутку присела отдохнуть, а его на коленях держала, он и уснул. А мама тоже очень устала, вот и закрыла ненадолго глаза, а когда проснулась, братик уже исчез. Она думала, что он просто отошел немного в сторону и заблудился, стала его звать, искать повсюду, да так и не нашла.

– Полнейшая чушь! – заметил брат Пьетро.

– А почему твоя мать решила, что мальчика унес оборотень? – спросил Лука.

– Она волчьи следы видела – там, вдоль ручья, земля влажная, на ней следы хорошо видны, – сказал мальчик. – Она все бегала там, звала его, но он не откликался, и она побежала домой за моим отцом. Отец тогда как ушел в лес, так несколько дней и не возвращался, все волчью стаю выслеживал, но даже он, лучший охотник в нашей деревне, не смог моего брата отыскать. Вот тогда мать с отцом и поняли, что его оборотень унес. Забрал его и исчез, как они всегда делают.

– Хорошо, я непременно поговорю с твоей матерью, – решил Лука. – Ты попросишь ее прийти ко мне?

Мальчик колебался.

– Она не придет, – сказал он. – Она все еще по моему братику горюет. Она не любит говорить об этом и с вами тоже не захочет разговаривать.

Брат Пьетро наклонился к Луке и тихо сказал:

– Я десятки раз слышал подобные истории. Скорее всего, с ребенком что-нибудь было не в порядке, и мать втихомолку утопила его в ручье, а дома, мужу и соседям, рассказала эту сногсшибательную историю. Разумеется, она не захочет, чтобы следователь ей всякие вопросы задавал. Боюсь, от разговора с ней никакого толку не будет, а силой выцарапать из нее правду невозможно. Что сделано, то сделано.

Лука повернулся к нему и, прикрывая лицо исписанными листами протокола, чтобы мальчик не понял, о чем они говорят, тоже тихо, но твердо ответил:

– Брат Пьетро, я обязан провести здесь расследование по делу об оборотне и непременно побеседую с каждым, у кого есть хоть какие-то сведения о порождении дьявола. И тебе, моему помощнику, прекрасно известно, что это мой прямой долг. А если в ходе расследования мне станет известно, что в деревне дозволяется убивать младенцев, я и этим делом тоже займусь, ибо моя задача – выявить и расследовать те страхи, что преследуют обитателей христианского мира: все страхи – и великие, и малые; я должен понять, свидетельствует ли происходящее здесь о близости конца света, а смерть младенца и появление оборотня – безусловно, как раз такие свидетельства.

– Ты что ж, непременно хочешь узнать обо всех грехах и страхах этих крестьян? – Брат Пьетро явно был настроен скептически. – Ничего не упустив?

– Да, обо всех, – очень серьезно ответил Лука. – И это, пожалуй, можно назвать моим проклятием, которое сродни тому, что выпало на долю нашего оборотня. Ему на роду написано быть злобным и диким, а мне – во все вмешиваться и выяснять, где истина, пусть даже самая страшная. Разница между нами лишь в том, что я служу Богу, а он – дьяволу и приговорен к смерти.

Сказав так, Лука снова повернулся к мальчику:

– Хорошо. Тогда я сам сейчас схожу к твоей матери.

Он встал из-за стола и вместе с Пьетро стал спускаться по лестнице; мальчик, все еще пытавшийся слабо возражать и покрасневший до ушей, шел впереди. Выходя из гостиницы, они на крыльце встретились с Изольдой и Ишрак.

– Куда это вы направляетесь? – удивилась Изольда.

– Нам необходимо побеседовать с женой одного здешнего крестьянина, матерью этого вот молодого человека, – сказал Лука. Брат Пьетро молча стоял рядом с равнодушным выражением лица, но все же поглядывал на Луку с явным неодобрением.