Южная Африка Инк. Империя Оппенгеймера - David Pallister

рабочих, живущих за чертой бедности, также произошли в 1973 году. В политическом плане политика Ворстера по разрядке в отношении черной Африки практически рухнула, поскольку противоречия апартеида привели ко все более жестким требованиям чернокожих. Правительство ЮАР, находясь в дипломатической изоляции и имея мало зарубежных рынков, начало устанавливать более тесные связи с другими непопулярными странами, симпатизирующими его ущемленному положению. Среди них были Израиль, Тайвань, шахский Иран, Южная Корея и ряд латиноамериканских диктатур. Одной из главных задач при этом было обеспечение источников поставок для своих растущих потребностей в вооружениях и производственном потенциале. Молодые ядерные отрасли Израиля, Аргентины и Бразилии рассматривались как потенциально способные к сотрудничеству, особенно с учетом обширного доступа Южной Африки к урану. Претория вложила большую часть своих усилий в Бразилию.

Несмотря на риторику, направленную против апартеида, бразильские генералы стремились продавать свои товары и покупать нефть в Африке. В 1969 году авиакомпания South African Airways открыла свой первый еженедельный рейс из Йоханнесбурга в Рио, а бразильская авиакомпания Varig ответила взаимностью годом позже. Южноафриканских экспортеров, не отличавшихся особой изобретательностью, стали поощрять проявлять интерес, а в ряде латиноамериканских государств были открыты государственные кредитные линии. Подводный телефонный кабель между Бразилией и Канарскими островами был проложен в 1973 году для соединения с кабелем Лондон-Кейптаун. Поначалу торговля из Бразилии велась в основном в одну сторону, пока в дело не вступила компания Anglo.

Покупка рудника Морро-Велью в штате Минас-Жерайс стала важным приобретением. В XVIII веке Бразилия была крупнейшим в мире производителем золота, а шахта была затоплена более 150 лет назад. Это был основной источник подземного золота в Бразилии. Когда Anglo купила шахту, она была в запущенном состоянии, с устаревшим оборудованием, большой рабочей силой и серьезными техническими проблемами, вызванными ее большой глубиной. Нижние уровни, до 2 450 метров, перегревались, и бурение было невозможно. Компетентность компании Anglo, которую представлял лично Гарри Оппенгеймер, оказалась достаточной, чтобы привлечь мощную и скрытую поддержку.

К 1985 году рудник производил 5,6 тонны золота, что составляло 10 процентов от общего объема добычи в стране, и Anglo потратила 160 миллионов долларов на его модернизацию. Еще 60 миллионов долларов было потрачено на открытие нового золотого рудника в Якобине в Баии, в 1000 километрах к северу. Anglo рассчитывает к 1987 году производить 11 тонн золота в год на своих бразильских предприятиях. Бразильское правительство, погрязшее в международных долгах, с пониманием относится к идее о том, что золотая бонанза может спасти экономику страны. Его компания Mineral Resources Research оптимистично предсказывала в 1980 году, что производство может вырасти до 200 тонн в течение пяти лет. Официальный представитель Anglo был настроен скептически: "Вам нужна большая программа капиталовложений. Это не просто вопрос рытья ям".

Но на самом деле большая часть бразильского золота добывается именно таким образом - гаримпейросами, золотоискателями, работающими на местных участках. Если правительство и корпорации добьются своего, гаримпейрос будут вытеснены со своих участков, подобно тому, как в прошлом веке были вытеснены мелкие южноафриканские старатели. Журнал "Оптима", издаваемый компанией "Англо", в декабре 1984 года писал следующее:

 

Между тем деятельность безработных золотодобытчиков серьезно тормозит развитие некоторых капиталоемких методов добычи. Характер известных месторождений золота в Бразилии таков, что в одних районах добыча может вестись открытым способом, а в других - только подземным. При любом из этих подходов необходимо, чтобы территория была очищена от мелких старателей.

 

Anglo удалось расширить свой контроль над Морро Велью с помощью бывшего министра Марио Симонсена, которому была посвящена большая статья в журнале Optima. После очередного визита в Бразилию Оппенгеймер В октябре 1979 года холдинговая компания Anglo Amer ican Corporation do Brasil Limitada (Ambras) приобрела 49 процентов акций сталелитейной фирмы Siderugiga Hime, входящей в группу Bozano Simonsen, якобы для того, чтобы иметь исследовательскую базу для поиска цветных металлов. Однако Hime также владела 1 процентом акций компании Morro Velho, доля которой была увеличена до 51 процента, что обеспечило Амбрасу эффективный контроль.

Столь громкая известность южноафриканской компании оказалась слишком большой для бразильских финансистов. Так, в 1982 году заявка на получение государственных средств была отклонена на том основании, что рудник контролируется иностранной компанией, несмотря на 51-процентное бразильское участие. В течение одного года Ambras, очевидно, сократила свою долю, создав видимость национального контроля. Однако она все еще сохраняла 45 % через перекрестные пакеты акций, и в то же время Ambras продолжала наращивать свою долю в банке и промышленной группе Симонсена.

Параллельно с деятельностью в Южной Африке Anglo также получила значительные пакеты акций в бразильской промышленности по производству взрывчатых веществ. Ее методы здесь были еще более сложными и противоречивыми. Частные бразильские фирмы страдали от последствий устаревшей технологии, трудностей с получением финансирования и ценовой конкуренции со стороны DuPont и военных предприятий. Это привело к продаже нескольких местных компаний по производству взрывчатых веществ, три из которых были проданы EMPAR, дочерней компании португальской фирмы Sociedade Financeira Portuguesa (SOFIN), принадлежавшей бывшему министру финансов Португалии профессору Тексейра Пинто.

Это было удачей для Anglo, поскольку ранее группа сотрудничала с SOFIN при строительстве плотины Кахора-Басса в Мозамбике. Средством нового сотрудничества стала другая частная компания по производству взрывчатых веществ,      Industria      Quimica Matiqueira (IQM). В 1973 году она предложила совместное предприятие ICI America, американскому филиалу британского химического гиганта, который в течение многих лет работал в Южной Африке со взрывчатой компанией De Beers. Гарри Оппенгеймер узнал о предполагаемой сделке и убедил ICI (UK) заменить ICI America на AECI. В результате между AECI и EMPAR была создана совместная компания Ibex Participacoes, которая купила IQM в марте 1974 года.

Однако события в Португалии грозили нарушить планы Anglo. После революции 25 апреля 1975 года Тексейра Пинто перевел свои операции SOFIN в Люксембург и Швейцарию, прежде чем правительство смогло национализировать их. EMPAR, как оказалось, прошла в руки бразильских директоров: адвокат Пинто Густаво Капанема, сын бывшего министра образования Бразилии, и Франко Ворреси, итало-американец, работавший в целлюлозной компании Оппенгеймера, расположенной в Анголе. Впоследствии португальское правительство подало на Пинто в суд за то, что он продал свою долю в EMPAR по цене гораздо ниже рыночной. Оно считало, что за EMPAR по-прежнему стоит Пинто, и это мнение поддержала Бразилия, отказавшись продать Капанеме страховую компанию, поскольку он был скомпрометирован иностранными интересами.

Любопытно, что акционеры Anglo и AECI не сообщали о своей связи с EMPAR в годовых отчетах. Возможно, это связано с тем, что совместная компания Ibex Participacoes также владеет 100 процентами акций одной из важнейших бразильских компаний по производству вооружений, Companhia de Explosivos Valparaiba, ранее входившей в состав IQM. Это