Третий проект. Спецназ Всевышнего - Максим Калашников

Как это ни печально, верно все же второе. Большевики все-таки сломали хребет России. Вы когда-нибудь видели собаку с перебитым позвоночником? Она поскуливает, иногда даже гавкает, лапами загребает – но ничего уже не может. За последние десять лет нас крепко били по самым чувствительным точкам. И кто бил? Отечественные же пропагандисты и телевизионщики. Все исторические, национальные, религиозные святыни осквернены! А реакции нет. Даже словесной. Народ спокойно принял распад СССР, а теперь с апатией ожидает развала России. И мне кажется, что народ наш скорее мертв, чем жив…

– Но вы же человек церковный! Вспомните о чуде, – вступил в разговор высокий, атлетически сложенный человек на самом краю стола, до того сосредоточенно уплетавший монастырские яства. Он хитро прищурил глаза. – Я вот мирянин, а в чудо Преображения верую. От себя говорить неудобно, но скажу. Вот два года назад отец настоятель и архимандрит взялись на месте распавшихся колхозов организовать монастырское хозяйство. И вот мы сейчас огурчики, помидорчики и карасиков с того самого хозяйства кушаем. В этом году архимандриту Столыпинскую премию вручили как лучшему хозяину в Нечерноземье!

– Да ладно, Костя! – вступил архимандрит, настоятель известной в столице обители. – То больше отца настоятеля заслуга. Я и тогда ругался, что не по чину и не по заслугам награду дали. Конечно, и тебе спасибо за тракторы голландские, за комбайны немецкие…

Но не это удивительно. Вот в чем Костя прав, так в том, что пару лет назад здесь ни одного трезвого мужика не сыскать было. Девкам как восемнадцать стукало – так они в город бежали. Лучше, дескать, на панель, чем к телятам. А нынче посмотрите, – он обратился к президенту. – Вы, к сожалению, вечером здесь оказались. А если б днем по дороге да без охраны приехали, да в дом какой зашли, то увидели б тверезых мужиков, которые в семье обедают под образами. И не обязательно с молитвою. Главное, на душе у них светло. А все почему? Мы их к труду вернули, смысл дали и надежду. Школу открыли. Да и жизнь поменялась у них, заработки появились. Поэтому мертв-то народ, мертв, но преобразить его можно. И нормальные люди получатся, обычные, душевные, пусть и грешные. Я вон в газетах столько о себе начитался! И мракобес я, и агент Лубянки, и черная тень президента… Но зато пять тысяч человек совсем другой жизнью живут, и не наша это заслуга, а Бога.

Архимандрит замолчал, а президент обратился к интеллигентному диакону, пристально глядя в его глаза за стеклами очков:

– А вы в чем-то правы. Может, хорошо, что бунтов нет. А то усмирять по всей строгости пришлось бы, и кровь на нас была б… А это, отец дьякон, большой грех! Энергия-то постепенно накопится. А вот после взрыва кругом окажутся только трупы. Слова Александра Сергеевича Пушкина о русском бунте, бессмысленном и беспощадном, помните? Так что и слава Богу, что бунтов нет…

Дверь в трапезную приотворилась, и в нее тихо проник начальник президентской охраны. Скользнув к президенту, что-то зашептал на ухо своему патрону. Глава государства выслушал, сведя брови к переносице, а потом мотнул головой и сказал решительно: «Нет! Я и переночую здесь. А рано утром поедем. И не выставляйте вокруг монастыря три кольца охраны. Скромнее! Все-таки Божье место». Перемигнувшись со здоровым Костей, начальник охраны так же бесшумно удалился. Поглядев на часы, президент решил подвести черту под дискуссией:

– Что ж, спасибо этому дому и отцу настоятелю за кров и стол, и особенно за сегодняшнюю службу. И вам, дьякон, спасибо за интересные мысли и смелые речи! А мы еще с настоятелем побеседуем…

Когда гости ушли, и Первое Лицо остался с настоятелем с глазу на глаз, служки споро убрали остатки трапезы, перестелили скатерть и поставили на стол расписной пузатый чайник, горячий самовар, огромные чашки и вазочки со сластями.

Настоятель не спеша разлил заварку, наполнил чашки кипятком из самовара. Подвинув чай президенту, наткнулся на его внимательный взгляд.

– Александр Павлович, а мы ведь с вами коллеги по прошлой работе, – сказал глава государства с полуулыбкой. – Даже больше, чем коллеги, потому что к одному и тому же управлению относились. Как же вы из нелегалов в монахи попали?

– Это еще что! – пожал плечами настоятель. – Я хорошо знал одного старшего офицера атомной подлодки, который сначала стал одним из некоронованных королей преступного мира в вашем родном городе, потом чуть ли не лидером делового сообщества, а затем добропорядочным рантье во граде-Лондоне. Это, пожалуй, покруче моего будет…

Президент оценил своего собеседника и с уважением произнес:

– Да, тот человек весьма неординарен. Интересный человек. Но все же, – вернул он свой вопрос, – как вы стали настоятелем?

– Когда я заканчивал институт, на четвертом курсе мы приехали из стройотряда и я по телевизору посмотрел фильм. Он на меня произвел такое глубокое впечатление, что, когда в сентябре к нам на курс пришли люди и предложили работать в КГБ, я не просто согласился – я две ночи не спал от возбуждения и радости. А фильм тот назывался «Семнадцать мгновений весны». Может, помните эпизод, где Штирлиц встречается со своей женой, которую не видел многие годы? Ну, тот, наивный, где они смотрят друг на друга и потом уходят в разные стороны?

Когда провалился связной, мне пришлось бежать из страны, где я проработал семь лет. И вот я дома. 1990-й год. Все рушится, магазины пусты. Да что там магазины! Никому ничего не нужно. Все думают о бизнесе. Кое-кто собирался страну спасать, но как-то лениво и неэнергично. Я возвращаюсь. Получилось не по Исаеву. Семь лет меня родная жена не ждала, а жила гражданским браком с каким-то человеком и была счастлива. И вот нет у меня ничего: ни работы, ни семьи, ни друзей. Мама умерла. Деньги мне какие-то, конечно, заплатили. Устроили изматывающие душу проверки. Почему случился провал? Как и кто «подставил»? Почему? Как? Я понимаю, надо было, сам бы то же самое сделал бы… Но такое на душе от этого творилось! Врагу не пожелаю. Когда через полгода решили, что я невиновен, все-таки уволили. Леди с возу – пони легче. Пошел я тогда в церковь, посмотрел на иконы… и в этот момент поверил. В Бога-Отца, который сидит наверху.

А дальше приехал к тетке, работавшей в колхозе в пяти километрах от монастыря. А дальше вы знаете. Архимандриту спасибо, Косте…

– Неисповедимы пути работников системы госбезопасности! – горько усмехнулся президент. Кому – университет, кому – монастырь. Кстати, архимандрит мне тут шепнул, что вы хотите рассказать мне нечто интересное?

– Да. Но не знаю, насколько вам это будет интересно. Но объяснюсь. Вам вряд ли доложат то, что я хочу поведать. Знаете, в сельской глубинке, когда работы закончены, освобождается много времени для размышлений. Вот и я думал, смотрел материалы, обменивался мнениями с близкими людьми. С архимандритом тоже. Он вам все же решил кое-что сказать? Ну что же, сколько у нас времени?

– Вы же слышали: я никуда не спешу! – развел руками президент. – Сам напросился на ночлег. Поэтому слушаю вас внимательно…

– Вы знаете, что архимандрит водит дружбу с патриотами, людьми из русской партии. Он и ко мне их привозит, и мы тут дискуссии устраиваем. И знаете, что меня поразило? Судьбы мира решаются, а они все о политике да о политике. Сдавать Грузию американцам или нет… Что с Украиной делать? Да и ваши советники не лучше! Тоже мне вопросы: удвоить или утроить ВВП? Вступать в ВТО или не вступать? А если и вступать, то на каких условиях? Не все ли равно, кому отдать «Газпром»?

Не знаю, настанут ли последние времена. Потому что это от нас всех зависит. И от вас – в особенности. Но то, что говорят политики и люди власти, настолько незначительно и сиюминутно, настолько бессмысленно… в свете главного вопроса.

– Так что же важно? – поинтересовался президент.

– Во втором послании апостола Павла фессалоникийцам говорится об Удерживающем, о том, кто препятствует торжеству беззакония и пришествию Антихриста. Кто этот Удерживающий? Имперское христианское государство и возглавляющий его христианский государь. Так было в первом Риме, и во втором так же. И третий Рим стоит как последний стражник, последняя защита. Последний ключник, который не дает открыться вратам ада. Мы с вами хорошо понимаем, кто такой Антихрист. Это не метафора, не образ, а настоящая реальность. Ее можно почувствовать, пощупать, попробовать. Православная империя служила Удерживающим. Поэтому незадолго до своей кончины святейший патриарх Тихон записал, что страшная сила ополчилась на крест Господа нашего Иисуса Христа. Всемирная, могущественная антихристианская организация активно стремится опутать весь мир и устремляется на Православную Русь. И не стало Православной Руси. Эта организация нас уничтожила.

А потом была долгая агония. Правда, Сталину удалось родить от почти мертвой матери здоровых и крепких сыновей и дочерей – советскую молодежь тридцатых-сороковых годов. Он был волхв, Сталин, удивительный волхв. У меня не было времени этим заниматься, но мне кажется, он был посвященным во многие тайны мира не сего. Помните фильмы его поры? Там добро побеждало зло. Там энтузиазм и энергия жизни били через край. Но пламенная молодежь полегла на войне, и все закончилось.