Третий проект. Спецназ Всевышнего - Максим Калашников

Такова будет военная сила Русской цивилизации. Сила сильных…

ГЛАВА 9. СПАСО-ОЗЕРСКАЯ ВЕЧЕРЯ

…Ворота открылись. Президент под руку с настоятелем вышли из пропахшей ладаном, теплой полутьмы храма на январский студеный воздух. Рядом шествовали духовник и дьякон, а позади настороженно ступал высокий и мощный телохранитель с повадками борца. Братия в клобуках толпилась еще дальше, отсеченная от высокого гостя цепью плечистых охранников. А за братией застыл пораженный неожиданным приездом президента простой народ с окрестных деревень. Эту службу он запомнит надолго.

Обернувшись, президент окинул взглядом подсвеченные купола церквей монастыря, оценив вкус того, кто расставлял прожекторы.

– Прям как в Москве, у Лужкова на Тверской! – произнес он, обращаясь к настоятелю. Тот внутренне вздрогнул. Хвалит его высокий гость или издевается над ним? Но настоятель, не в пример многим другим, быстро нашелся:

– Так ведь и впрямь, как в Москве. Верно вы заметили. Это же ваши три дня тому назад установили. Привезли спецов от Лужкова и подсветили. У нас-то своих забот по горло. На такие излишества деньги не тратим. У нас-то монастырь, а не туристический центр…

Но президент и здесь последнее слово решил оставить за собой:

– Правильно, монастырь. Внутри-то какая красота. А теперь и снаружи!

Настоятель, решив промолчать, лишь степенно кивнул головой в ответ. Из-за спин охранников показался их деловитый начальник:

– Через двадцать минут отлет, господин президент. Машины ждут у выхода…

– Планы меняются! – бросил своему старшему телохранителю глава государства. – Мы перед службой договорились с настоятелем, что поужинаем здесь. Мы с тобой поста перед Рождеством не соблюдали, а хозяева наши блюли, и теперь им пора разговляться. Грех не уважить их и не принять приглашение. Так что мы тут поговорим в узком кругу, а потом полетим. А остальным – да, по машинам, и в Москву! А завтра все по плану…

Трапезная расположилась в дальнем углу обители. Там их ждал обильный стол с соленьями, холодцами и заливными, с дарами леса и монастырских угодий. И за трапезой пошла неторопливая беседа.

– Отцы, – президент снова взял на себя инициативу, – недавно мой соратник принес мне любопытный документ. Из него явствует, что мой американский коллега строит свою политику, не в последнюю очередь опираясь на протестантских богословов, и всерьез ожидает конца света. Не завтра и не послезавтра, конечно, но в обозримом будущем. Может быть, через одно-два поколения. Что скажете? Это по вашей части вопрос!

Почувствовав, что слишком уж обострил разговор, президент немного смягчил тон:

– А огурчики и заливное у вас шикарные! Я такое в последний раз под Питером едал, лет семь назад. Там на переезде в Пушкино ресторан есть в виде терема, с русской кухней. Я туда дни рождения ездил отмечать. Если честно, у вас вкуснее! Время, однако было, хорошее, почти молодость… – он вдруг осекся. – Так что скажете, отцы?

Собеседники его косились друг на друга, не зная, с чего начать. Первым не выдержал дьякон, заядлый полемист и журналист:

(ПРИМЕЧАНИЕ: Здесь и далее использованы работы отца Ивана Кураева)

– Одно могу сказать: христианство – едва ли не единственное мировоззрение планеты, которое убеждено в своем неизбежном историческом поражении. Оно возвестило одну из самых последовательных эсхатологий и сказало о том, что силам Зла доведется пойти войной на святых и победить их. Слышите: победить! Евангелие говорит, что церковь непобедима, но непобедима не есть победоносна…

Настоятель известного московского монастыря согласно кивнул и хорошо поставленным, густым басом пророкотал:

– Недавно преставившийся Иоанн Крестьянкин из Псково-Печерского монастыря однажды сказал, что каждому, кто вдумчиво относится к происходящему в мире, становится ясным: идет борьба Зла с Добром, дьявола с Богом. И в этом нас удостоверяет Божественная истина, которую хранит в чистоте наша церковь, везде гонимая как главное препятствие на пути создания царства сатаны на Земле. Напряженность борьбы приводит к чувству, что настали последние времена. Отступлений от Бога все больше. Но кто слышит, видит и разумеет происходящее? Таких все меньше. Исполняется Христово пророчество: «Слухом услышите и очами смотреть будете, и не увидите». Так что прав отец дьякон. В тяжелые времена живем. Оттого и ответственность велика, и служение нелегко. Все, что укрепляет нас и Злу противостоит – это вера.

– Но что же делать в этих неизбежных обстоятельствах? – сверкнул глазами диакон-полемист. – Ведь последний выбор человечество должно сделать в пользу Антихриста, а не Христа. А знаете причину этого? Этакая асимметрия вооружений, которыми обладают Добро и Зло. Добро не может избирать некоторые средства земной политики, не переставая быть Добром. А вот для Зла ограничений нет. Да и слишком глубоко сидит в человеке бегание Христа, желание жить мимо труда. Злым быть легче. Помните, что Великий Инквизитор у Достоевского сказал Христу? «Уйди, ты нам мешаешь». И однажды он оставит наш дом пустым. Люди создадут такой образ жизни, в котором нельзя будет найти Христа. И тогда придет конец. Так бежит время и гонит с собой всех к последнему дню явления Господа нашего…

Настоятель кивнул служкам, и те внесли в трапезную разваренную, дымящуюся картошку, аромат которой, пощекотав ноздри, на время остановил беседу. За картошкой последовала свежая белорыбица.

– Нельзя со столь учеными мужами спорить, – шевельнул пышной бородой настоятель. – И все же думаю я, что церкви нашей с помощью власти земной удастся противостоять врагу. Тем паче, что недавно наметилось сближение церквей православных.

Но это большая политика, а жизнь из малых вещей сложена. Я вот давеча побывал в Троице-Сергиевой Лавре. Главный духовный центр России, кажется, а есть ли там обычная приходская школа для детей Сергиева Посада? Нет. Пытались, оказывается, создать ее шесть назад, да только прожила она несколько месяцев и закрылась. Знаете, почему? Детишки, дескать, грязь несли и беспорядок устроили. Уборщица академии попросила оплачивать ее дополнительную работу по воскресеньям. У Лавры на то денег не нашлось и занятия прекратились. А коль нет школы – нет в семинарии студентов из Сергиева Посада. А все из-за того, что денег на уборщицу не нашлось. Хотя храмы золотом кроем, да по всей России. А, отцы святые?

А помните, как в 1998-м над Москвой ураган пронесся? В церковных кругах тогда заговорили: мол, предупреждение столичным властям было, чтоб наркотические притоны закрыли и торговлю презервативами тоже. Явный знак гнева Божьего за пропаганду разврата? Рад бы считать так, да не могу! Ураган-то кресты срывал и с наших храмов, в том числе и в Новодевичьем монастыре, но ни один склад презервативов не разметал. Он пощадил казино, что по соседству с храмом Рождества святого Иоанна Предтечи на Красной Пресне, где я тогда служил. Тогда с нашей колокольни крест свалился. Так что не стоит нам чужих грехов искать, сперва надо к своим обратиться, да без гордыни, с добротой и верой работать каждый день! Без ожиданий и наград. Вот у нашего гостя тоже – наград никаких, одна работа…

Президент с тонкой способностью спецслужбиста – различать малейшие нюансы мысли собеседника! – отреагировал мгновенно:

– Ну, зачем вы так! У нас, мирян, просто отношение к наградам другое, – сказал он, протягивая руку за бокалом с морсом. – Слава Богу, удается нам и монастыри ставить, и купола золотить. Народ ведь к празднику тянется, к чуду. А золотые купола в голубом небе посреди осенней грязи либо бескрайнего белого покрывала не только глаз, но и душу радуют. А что касается семинарии – так это головотяпство. Я об этом Патриарху расскажу, исправим положение!

– А я вот соглашусь с отцом настоятелем. Ураган напоминает нам, что не колоколом, а живой проповедью нам надо людей созывать. Ведь не ужаснулась в тот летний день церковная Москва, не стала на колени, а с радостью вздохнула, когда отец Шаргунов подсказал: это не на нас Господь гневается, а на «новых русских». Ох, слаба наша церковь! Слаба, потому что замкнулась она в проблемах собственных, в иерархических выдвижениях. И если кто Россию из кризиса выведет, так то будут люди в погонах, а не в рясах, – неожиданно заключил диакон. – Впрочем, не верю я, что сможет Россия выбраться из нынешнего кризиса. Я бы страстно говорил проповеди против бунтов и погромов, но ведь их нет. Это все, конечно, выплески страшной, но все же энергии! Именно энергии. А когда этих всплесков нет, то это означает одно из двух. Либо народ достиг такого совершенства, что живет по Евангелию, либо это – спокойствие трупа, которому все равно, что с ним творят.

Как это ни печально, верно все же второе. Большевики все-таки сломали хребет России. Вы когда-нибудь видели собаку с перебитым позвоночником? Она поскуливает, иногда даже гавкает, лапами загребает – но ничего уже не может. За последние десять лет нас крепко били по самым чувствительным точкам. И кто бил? Отечественные же пропагандисты и телевизионщики. Все исторические, национальные, религиозные святыни осквернены! А реакции нет. Даже словесной. Народ спокойно принял распад СССР, а теперь с апатией ожидает развала России. И мне кажется, что народ наш скорее мертв, чем жив…