Пост сдал - Стивен Кинг

Правильно?

Фредди не рискует выключить ретранслятор из страха перед возвращением Брейди, но что делать с сайтом?

– Сейчас я с тобой разберусь, говнюк, – говорит она и начинает стучать по клавиатуре.

Не проходит и тридцати секунд, как она, не веря своим глазам, смотрит на надпись, которая появилась на экране: «ЭТА ФУНКЦИЯ НЕДОСТУПНА». Фредди собирается повторить попытку, но останавливается. Понимает, что если попытается вновь отключить сайт, может лишиться всего, что у нее есть: выйдет из строя не только компьютерное оборудование. Кредитные карточки превратятся в бесполезные прямоугольники пластика, пропадет банковский счет, вырубится мобильник, даже водительское удостоверение станет недействительным. При условии, что кто-то знает, как программировать все это дерьмо. Брейди знает.

«Твою мать! Надо выметаться отсюда».

Она сунет кое-какие вещи в чемодан, вызовет такси, поедет в банк, снимет все деньги. Там может быть тысячи четыре. (В глубине души она знает: скорее три.) Из банка – на автовокзал. Снежинки за окном – предвестники обещанного сильного бурана, и, возможно, быстро уехать не удастся, но если придется подождать несколько часов на автовокзале, она подождет. Черт, если придется заночевать там, она заночует. Это все Брейди. Он запустил джонстаунский алгоритм, и модифицированные «Заппиты» – лишь часть его плана, а она ему в этом помогла. Фредди не знает, реализуется его идея или нет, но не хочет оставаться здесь, чтобы это выяснить. Она жалеет людей, которых могли ввести в транс «Заппиты», как и тех, кто мог попытаться покончить с собой под воздействием этого гребаного сайта «Конец буквы “зет”», вместо того чтобы только думать о самоубийстве, но она должна позаботиться о número uno[48]. Кроме нее некому.

Фредди со всей возможной скоростью идет в спальню. Достает из стенного шкафа старый чемодан, и тут от кислородного голодания, вызванного поверхностным дыханием, и волнения ее ноги подгибаются. Ей удается добраться до кровати, она садится, опускает голову.

Перенапрягаться нельзя, думает она. Сначала надо восстановить дыхание. И дальше шаг за шагом.

Только из-за глупой попытки вывести из строя сайт Фредди не знает, сколько у нее времени, и испуганно вскрикивает, когда мобильник, лежащий на комоде, играет «Буги-вуги-горниста»[49]. Она не хочет принимать вызов, но все же встает и идет к комоду. Иногда лучше знать, что тебя ждет.

Снег лениво падает с неба, пока Брейди не покидает автостраду по съезду 7, но усиливается, когда по шоссе номер 79 он минует административную границу города. Асфальт чистый и мокрый, но скоро его начнет засыпать снег, а Брейди еще сорок миль до того места, где он собирается затаиться и приступить к делу.

Озеро Чарлз, думает Брейди. Вот где начнется настоящая забава.

Тут ноутбук Бэбино оживает и трижды звякает: сигнал тревоги, запрограммированный Брейди. Потому что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Он не может позволить себе остановиться, во всяком случае, сейчас, когда пытается опередить надвигающуюся снежную бурю, но выбора нет. Справа впереди – здание с двумя металлическими девицами в ржавых бикини на крыше. Девицы держат вывеску, на которой написано: «ПОРНО-ПАЛАС», и «XXХ», и «МЫ НЕ БОИМСЯ РАЗДЕВАТЬСЯ». В центре грунтовой автостоянки (снег уже закрашивает ее белым) – табличка с надписью «ПРОДАЕТСЯ».

Брейди останавливается, переключает коробку передач на «парковку», открывает ноутбук. Послание на экране разом портит ему настроение:

11.04. НЕСАНКЦИОНИРОВАННАЯ ПОПЫТКА ИЗМЕНЕНИЯ/ОТКЛЮЧЕНИЯ САЙТА ZEETHEEND.COM

ОТКЛОНЕНА

САЙТ РАБОТАЕТ

Брейди открывает бардачок «малибу», там лежит обшарпанный мобильник Эла Брукса. На привычном месте. И это хорошо, потому что Брейди забыл прихватить с собой мобильник Бэбино.

«Так убейте меня, – думает он. – Всего не упомнишь, когда столько дел».

Не глядя в «Контакты», Брейди по памяти набирает номер Фредди. Он не изменился с той поры, когда они работали в «Дисконт электроникс».

Когда Ходжес, извинившись, уходит в туалет, Джером ждет, пока за ним закроется дверь, потом приближается к Холли, которая стоит у окна, наблюдая за падающим снегом. В городе снегопад только начинается, снежинки пляшут в воздухе, словно отрицая силу тяжести. Холли вновь скрестила руки на груди, обхватив пальцами плечи.

– С ним все плохо? – спрашивает Джером шепотом. – Выглядит он не очень.

– У него рак поджелудочной железы. С этим диагнозом хорошо выглядеть не будешь.

– День он протянет? Он, конечно, этого хочет, и я действительно думаю, что поставить точку не повредит.

– Ты имеешь в виду, поставить точку с Хартсфилдом. С Брейди долбаным Хартсфилдом. Пусть даже он и сдох.

– Да, я об этом.

– Я думаю, все плохо. – Холли поворачивается и заставляет себя встретиться с Джеромом взглядом: при этом у нее всегда возникает чувство, будто она раздевается догола. – Ты заметил, как он постоянно прикладывает руку к левому боку?

Джером кивает.

– Он так делал не одну неделю и говорил, что у него несварение. К врачу пошел, поскольку я настояла. А когда выяснилось, что с ним не так, пытался врать.

– Ты не ответила на вопрос. День он протянет?

– Думаю, да. Надеюсь на это. Потому что ты прав: ему это нужно. Только нам надо держаться рядом. Обоим. – Она отпускает плечо, чтобы сжать его запястье. – Обещай мне, Джером. Ты не станешь отправлять эту костлявую девчонку домой, чтобы мальчишки могли сами поиграть в доме на дереве.

Джером отцепляет ее руку, накрывает своей.

– Не волнуйся, Холлиберри. Мы – команда.

– Алло? Это ты, доктор Зет?

У Брейди нет времени, чтобы ходить вокруг да около. Снег усиливается с каждой секундой, а паршивая развалюха «малибу» Зет-боя с летней резиной, отмахавшая больше ста тысяч миль, в настоящую снежную бурю далеко не уедет. При других обстоятельствах он бы обязательно полюбопытствовал, как ей удалось остаться в живых, но поскольку возвращаться и исправлять ситуацию он не собирался, вопрос чисто теоретический.

– Ты знаешь, кто я, а я знаю, что ты пыталась сделать. Попытайся еще раз, и я пришлю людей, которые следят за домом. Тебе повезло, что ты осталась жива, Фредди. Но я сомневаюсь, что повезет и в следующий раз.

– Извини. – Шепотом. Куда делась бунтарка, работавшая в киберпатруле и готовая послать кого угодно вместе с его матерью? И все-таки она сломалась не окончательно, иначе не предприняла бы попытку отключить сайт.

– Ты кому-нибудь говорила?

– Нет! – По голосу чувствуется, что ее ужаснула такая мысль. Это Брейди нравится.

– Скажешь?

– Нет!

– Ответ правильный, потому что я узнаю, если скажешь. За тобой наблюдают, Фредди. Помни об этом.

Он обрывает связь, не дожидаясь ответа, и то, что она жива, бесит его даже больше, чем ее попытка разрушить его планы. Поверит ли она в воображаемых людей, которые следят за домом, хотя Брейди ушел, решив, что она мертва? Он думает, да. Она общалась только с доктором Зет и Зет-боем. И не может знать, сколько еще дронов в его распоряжении.

В любом случае с этим он больше ничего поделать не может. Брейди с давних пор привык винить других в своих проблемах – и теперь обвиняет Фредди в том, что она не умерла, как от нее ждали.

Он переключает коробку на «драйв» и жмет на газ. Колеса пробуксовывают на тонком слое снега, который уже лег на стоянку у «Порно-паласа», но сцепление восстанавливается, едва он выезжает на шоссе. Обочины, прежде коричневые, побелели. Брейди разгоняет автомобиль Зет-боя до шестидесяти миль. Знает, что скоро в силу погодных условий придется сбросить скорость, но будет гнать до последнего.

Агентство «Найдем и сохраним» делит туалеты на седьмом этаже с турбюро, но сейчас Ходжес оказался в гордом одиночестве, чему только рад. Он склонился над раковиной, правой рукой держится за край, левая прижата к боку. Пряжка ремня не застегнута, и брюки сползают вниз под тяжестью содержимого карманов: мелочи, ключей, бумажника, мобильника.

Ходжес пришел по большой нужде, обычной очистительной функции организма, но едва начал тужиться, как левая половина живота взорвалась. Прежние боли теперь выглядят разогревом оркестра перед концертом, и если ему так плохо сейчас, страшно думать о том, что его ждет впереди.

«Нет, – думает Ходжес, – “страшно” – неверное слово. Правильно сказать, “я в ужасе”. Впервые меня ужасает будущее, в котором от моей личности не остается ничего. Если ее не уничтожит боль – помогут сильнодействующие препараты, которыми меня будут пичкать».

Теперь он понимает, почему рак поджелудочной железы называют скрытым и почему он почти всегда смертелен. Он прячется, набирается сил, направляет своих эмиссаров в легкие, в лимфатические узлы, в кости и в мозг. А потом наносит внезапный удар, не понимая в глупой ненасытности, что победа принесет смерть и ему самому.