Егерь: назад в СССР - Алекс Рудин

может быть совпадением. Тем не менее, я попрошу тебя, по возможности, приглядывать за ним. Думаю, это вполне безопасно — он не рискнёт тебе мешать. А домики мы отстроим, как можно скорее. Подключу кое-какие связи.

— Договорились!

Из леса мы выбрались только к вечеру. Как ни крути, шёл я медленно, постоянно опираясь на свой костыль. Всем остальным приходилось подстраиваться под мой медленный темп.

На опушке леса нас дожидался «Газик» председателя и «УАЗ», за рулём которого скучал Рустам. Увидев, как мы выходим из леса, сержант заулыбался и выскочил из машины.

— Нашёлся? Вот здорово!

— Что у тебя с продуктами, Андрей Иваныч? — спросил председатель. — Есть, чем гостей кормить?

Я пожал плечами.

— Садись ко мне, — предложил Фёдор Игнатьевич. — Я тебя до магазина довезу. А гостям дай пока ключ от дома.

— Да у меня денег с собой нет, — возразил я.

Но председатель только махнул рукой.

— Разберёмся!

Катя и Павел забрались назад. Я вскарабкался на переднее сиденье, а Фёдор Игнатьевич сел за руль.

— Сначала, Катюша, мы тебя завезём, — обернувшись, сказал он. — Небось, больные заждались уже.

— Хорошо, Фёдор Игнатьевич, — согласилась Катя.

Это были едва ли не первые слова, которые она произнесла за всё время дороги.

«Газик» фыркнул двигателем и, подпрыгивая, покатился по полю.

Через десять минут мы въехали в деревню. Я с удовольствием вдыхал сладковатый запах навоза от совхозной фермы и рассматривал идущих по улице людей.

Как, оказывается, можно соскучиться, всего за четверо суток!

Мы подъехали к медпункту и высадили Катю. На скамеечке у входа её уже дожидались две бабульки, несмотря на жару, наглухо укутанные в пуховые платки.

Катя торопливо попрощалась с нами и поспешила к пациенткам. Фёдор Игнатьевич внимательно посмотрел ей вслед.

— Паша, ты тоже шёл бы, — неожиданно сказал он. — Мне с Андреем Иванычем поговорить надо.

— Так и мне надо, — улыбнулся Павел.

— Значит, подойдёшь к магазину — там и поговорите, — хмуро отрезал председатель. — А сейчас вылезай.

Павел, ничуть не обижаясь, выскочил из «Газика».

— Увидимся, Андрюха! — сказал он мне и пошёл по улице в направлении сельсовета.

Я удивлённо посмотрел на Фёдора Игнатьевича.

Председатель достал из кармана папиросу, размял её и закурил. Сизый дым пополз по кабине, защекотал ноздри.

— Тут такое дело, Андрей Иваныч, — без обиняков начал он. — К Лиде муж приехал.

Я непонимающе поднял брови. Но через секунду до меня дошло, о чём говорит председатель.

— И что? — внезапно охрипшим голосом спросил я.

— А то, — строго ответил Фёдор Игнатьевич. — Был он на северах, за длинной деньгой погнался. И теперь вот решил вернуться.

Председатель глубоко затянулся. Облако дыма окутало его коренастую фигуру.

— Лида приняла его? — снова спросил я.

— А это не наше с тобой дело, — покачал головой Фёдор Игнатьевич. — У них семья. И пока они сами между собой не разберутся — я прошу тебя не вмешиваться. Понял, Андрей Иваныч? Никаких прав на Лиду у тебя нет. А поломать всё можешь в один миг. Вот и прошу тебя — дай ей самой решить, как лучше. Вот сделает Лида свой выбор — тогда и будешь думать дальше. А до тех пор — ни-ни. Понял?

Он повторил это с нажимом.

Я задумался только на секунду. Как ни крути, Фёдор Игнатьевич был абсолютно прав. И слова его справедливы. Нельзя вмешиваться в чужую жизнь, если ничего не решил сам.

— Понял, — кивнул я. — Вы правы, Фёдор Игнатьевич.

Напряжённое лицо председателя разгладилось.

— Вот и хорошо, — с облегчением сказал он. — Спасибо, что понял меня, Андрей Иваныч.

Он протянул мне руку.

— Поехали в магазин. С Лидой я сам поговорю.

Возле магазина Фёдор Игнатьевич оставил меня сидеть в машине, а сам скрылся за тяжёлой железной дверью.

Я откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Летнее солнце светило сквозь пыльное стекло, нагревало кабину.

Меня потянуло в сон, а ещё со страшной силой захотелось есть. Вышедший из стресса организм требовал отдыха. Пожар, землянка Трифона, долгая дорога по лесу — всё это воспринималось смутно, отстранённо. Словно не случилось совсем недавно, а просто приснилось, да и забылось, отошло прочь за реальными заботами.

— Дядя Андрей! Дядя Андрей!

Я вздрогнул и открыл глаза.

Возле машины стояли двое пацанов. Я узнал Тимку с Митькой. Это они нашли в дупле гранату, из-за которой началась недавняя история с бандитами.

— Дядя Андрей, смотрите!

Тимка протянул мне рыжего с белой грудкой щенка. Щенок скулил и вырывался, смешно болтая лапами и виляя коротким хвостиком.

— Это от Найды, помните? Всех раздали, последний остался, — похвастался Тимка. — Мне мать разрешила его себе взять. Хотите погладить?

Я протянул ладонь и осторожно подхватил щенка под тёплое брюхо. Щенок заскулил громче, не желая расставаться с хозяином.

Я положил его на коленку и погладил по жёсткой шёрстке спины. Щенок ещё повозился и вдруг зевнул, показывая розовое нёбо и крохотные острые зубы.

Глава 28

Фёдор Игнатьевич довёз меня до дома.

— Зайдёте? — спросил я.

— Некогда, — отмахнулся председатель. — И так целый день потеряли с этими поисками.

Он сурово хмурился, но чувствовалось, что суровость эта напускная.

— Значит, останешься у нас, Андрей Иваныч? — вдруг спросил он.

— Похоже на то, — рассеянно ответил я.

Мне самому пока не верилось в такой резкий поворот. Я крутил эту мысль и так, и этак, словно ощупывал, проверял на прочность. Очень важно было убедиться, что порыв остаться в Черёмуховке не случаен, и я не пожалею о принятом решении.

— Это хорошо, — сказал Фёдор Игнатьевич. — Правильный ты человек, Андрей Иваныч. Будем рады тебе в нашей деревне. Единственно — с девками поосторожнее. Выбери одну, и надолго. Ну, иди. Гости заждались уже.

Слова Фёдора Игнатьевича необъяснимым образом вызвали заставили меня вспомнить Кольку — бесшабашного Катиного ухажёра.

— Фёдор Игнатьевич, а что там с Колькой и его дружком? Не узнавали?

Председатель помрачнел.

— Пока сидят, — неохотно ответил он. — Суд ещё нескоро будет. Но надежды на снисхождение мало. Я на днях ездил в район, характеристики на них отвозил. Может, и смягчат суд.

Он докурил папиросу, поискал взглядом, куда выбросить окурок. Не нашёл, и