Легенда о Чжаояо. Книга 1 - Цзюлу Фэйсян

Перемещения, успев заметить, как широко распахнул глаза Уродец. Он хотел остановить меня, но я уже перенеслась на вершину горы Пристанище духов.

«Хм, Уродец решил указывать мне? Еще не дорос!» Теперь он, конечно же, захочет отправить меня назад и снова будет шуметь. Но я смогу его успокоить. Во всяком случае, он любит меня и потому ничего не сможет мне сделать.

Шел весенний дождь. Едва я сделала шаг, как передо мной мелькнула черная тень. Мо Цин с недовольным видом бросил мне Небесный Клинок. Легендарный меч был заключен в ножны.

О, эти ножны оказались весьма искусно выполнены! Темно-серое дерево «Кровь Нефритового Дракона», изнутри пульсирует едва различимый ярко-алый свет, превратившийся в часть сложного узора благодаря изысканной резьбе.

Я ахнула, не в силах сдержать восхищения великолепной резкой по дереву; просто глядя на мастерство Сыма Жуна, я уже хотела вернуть его обратно. Подняв голову, я увидела Мо Цина за жемчужными каплями дождя. Всего за несколько мгновений наши волосы намокли. Мо Цин глубоко вздохнул, подавил гнев и посмотрел на меня без всякого упрека:

– Держи меч покрепче, не отходи на меня ни на шаг и внимательно смотри под ноги.

Он повернулся, готовый идти. Я сжала меч и спросила:

– Учитель, разве вы не отчитаете меня?

Я открыто ослушалась его приказа, это было сродни пощечине. Но он не сказал мне ни одного гневного слова. Мо Цин обернулся, но тут же снова отвернулся. Под аккомпанемент ветра и дождя он еле слышно произнес всего четыре слова:

– Тяжело расставаться с тобой.

Я замерла, как и биение моего сердца в этот момент.

– Хм…

Стиснув Небесный Клинок, я смотрела в спину Мо Цину. Я знала, что у него на спине зияла кровоточащая рана, которую нельзя мочить, а ведь сейчас дождь лил как из ведра. Скоро его одежда промокнет насквозь, и шанс убить его увеличится во сто крат.

Шаг за шагом я следовала за ним, не сводя глаз с его беззащитной спины. Я крепко сжала рукоять меча, когда Мо Цин сложил сутру. Золотистый свет окутал его, защищая от дождя. Когда шел такой же ливень, Мо Цин сотворил похожий барьер, чтобы укрыть мою могилу. Мне стоит проявить благодарность. Более того, сейчас куда важнее спасти Сыма Жуна, так что на этот раз я его пощажу. Я подошла к Мо Цину и, глядя в непроглядную даль, спросила:

– Учитель, вы знаете, где его держат?

Мо Цин смотрел на золотое свечение, окутывающее его. Блеск в глазах погас; я не знала, о чем он думал.

– Здесь, в пещере на вершине.

Я прицепила ножны с Небесным Клинком к поясу:

– Стоит защита магией запрета [59]? Мы можем использовать технику Мгновенного Перемещения, чтобы миновать ловушки?

– Нет необходимости использовать эту технику.

Пока мы разговаривали на пустынной вершине горы, поднялся сильный ветер, растрепавший волосы Мо Цина и всколыхнувший полы его черного паоцзы. Он вынул меч, висевший у него на поясе. Меч Невыносимой Тяжести ни формой, ни отделкой не отличался особо от любого другого клинка. Но, оказавшись в руках Мо Цина, он заиграл яркими красками, демонстрируя свое великолепие. В этом мече было столько невероятной силы, способной сотрясти небеса и землю!

В глазах Мо Цина сгустился свет. Он взмахнул клинком и, рассекая стену дождя, ударил по скале. На мгновение вокруг воцарилась тишина, объявшая все пространство; это было похоже на затишье перед бурей. А затем по скале зазмеилась трещина. Она мелькнула под ногами, все быстрее и быстрее расползаясь во все стороны. Казалось, будто мы оказались в эпицентре сильного землетрясения: огромный массив скалы содрогнулся. Прогремел гром, сверкнула ослепительно-яркая молния и ударила по вершине горы Пристанище духа, расколов ее на две части. Посыпались камни, завыл ветер, дождь усилился; небеса и землю объял хаос.

Я была поражена разрушительной силой меча, которую можно было сравнить разве что с силой Паньгу [60], сотворившего небеса и землю. Мощь Мо Цина меня изумила. Я растерянно смотрела на него: свет в его глазах погас, выражение лица вновь стало сдержанным. Он был похож на божество убийства, спустившееся с Девятых Небес на землю. Этот образ никак не вязался с обликом Уродца, которого я помнила. Тот был обезображен чернильными шрамами и совсем не был уверен в себе…

Я всегда утверждала, что веду дела решительно и дерзко. Что будь я на его месте, то всех врагом бы изрубила на куски. Но кто же знал, что сын Повелителя демонов, вооруженный мечом Невыносимой Тяжести, окажется… намного… намного агрессивнее меня! Он одним ударом расколол гору надвое! «Хм, парень, а твой стиль боя действительно опасен!»

– А как же Сыма Жун? – спросила я его. – Вы раскололи гору пополам, вы о нем не подумали? Вы действительно пришли спасти его?

Неужели Мо Цин решил воспользоваться возможностью избавиться от Сыма Жуна?

Выражение лица Уродца оставалось спокойным, когда он убирал меч Невыносимой Тяжести обратно в ножны.

– Он уже спасен.

Я проследила за его взглядом и увидела вдалеке магический барьер в форме сферы, от которого исходило золотистое свечение. Внутри был Сыма Жун. Сфера приближалась к нам, пронося спасенного сквозь ветер и дождь.

«Демонстрируя столь грозную силу, ты вместе с тем сотворил магический барьер, чтобы защитить своего друга… Маленький Уродец, ты и правда… Неудивительно, что ты хотел оставить меня в той усадьбе, ведь я совершенно бесполезна!»

– А как насчет похитителей? Разве не нужно захватить одного живым, чтобы потом допросить?

– Они все погребены под землей, – небрежно бросил Мо Цин. – Темные стражи уже на пути сюда, если кто-то остался в живых, они с ним разберутся.

– Неплохо.

Я хотела было подойти к магической сфере, чтобы узнать, как там Сыма Жун, как вдруг услышала, как Мо Цин пытается подавить приступ кашля. Обернувшись, я увидела, как он прячет за спину сжатую в кулак правую руку. Выражение его лица совершенно не изменилось, но он заметно побледнел. Черное паоцзы намокло под дождем, поэтому ткань стала тяжелой и будто бы более плотной – ничего не разглядеть.

– Осмотри рану Сыма Жуна, – велел Мо Цин. Я отвернулась. Переступив границу золотистого света, я вытащила властителя Западной горы. Он был без сознания, но на теле никаких повреждений не обнаружилось. Только сильная бледность, как у Мо Цина, сразу бросалась в глаза.

– Нужно отнести его в школу, чтобы Гу Ханьгуан мог его осмотреть. Уходим.

– Учитель, – остановила я его, – позвольте мне перенести нас обратно.

Я протянула ему руку. Мо Цин какое-то время молча смотрел на