Возможности слов - Оксана Алексеева

Она поддалась сразу, закрыла глаза. Не сопротивлялась ни губам, ни языку, ни руке, которая не дала бы ей возможности отстраниться. И даже сама подалась вперед, вцепившись пальцами в его плечи. Он от ее реакции вообще связь с реальностью потерял. Ему уже даже не надо было напирать — достаточно было дать ей волю. Разомлевшая и потерявшая контроль девочка как будто и подзабыла, что с друзьями так не целуются. Или она тоже потеряла связь с реальностью?

Ему бы опомниться, подумать о том, что еще слишком рано, но было не до того. Осознать это пришлось внезапно, когда Ксюша замерла и толкнула его в плечо. Красивая, как пламя, и снова — с лохматыми волосами, хоть на луну вой от отчаянья.

— Ты почему постоянно меня целуешь? — деловито поинтересовалась она, как будто именно это сейчас было самым важным.

— Не постоянно, — ответил, что первым пришло в голову.

— Кир, ты такой бабник! — заявила Ксюша, но весело, без обвинительной интонации.

— Это да, — ему захотелось снова заставить ее замолчать, но он сдержался. — С этим разобрались, но вот почему ты сама целуешь меня?

Она так удивилась, словно он обвинил ее в каком-то непотребстве:

— Я? — ее глаза забегали. — От неожиданности! И от вина! И… от неожиданности!

Кирилл рассмеялся, игнорируя свое напряжение. Это не слишком-то приятно, когда человек, который тебе так нужен, до последнего отрицает, что ты нужен ему. От неожиданности! Теперь главное не задумываться о том, как бы ее снова затащить в свою комнату и устроить там полнейшую неожиданность. А то кое-кто свихнется от недосыпа.

И все равно теперь он лежал и улыбался потолку. Если надо будет ходить с ней два года за ручку — он будет ходить. Лишь бы изредка она отдавалась таким порывам, после которых он и десять лет будет готов ходить с ней за ручку.

* * *

Вадим Александрович оставался той еще занозой в з… здании «Нефертити». И хоть он достиг с ее братьями какого-то соглашения, Ксюша не могла предположить, что творится в его голове. Еще сложнее было начать полностью воспринимать его иначе. Он по-прежнему оставался очень симпатичным парнем и лучшим начальником из всех, кого можно представить, но кем он был теперь для нее? Слово «бывший» никак не подходило для описания его малюсенькой роли в ее биографии.

Когда ее дверь приоткрылась, она сначала внутренне сжалась, но потом выдохнула с облегчением — это был Кир. Он заговорщически посмотрел назад, прикрыл за собой дверь, а потом совсем вольготно развалился на стуле.

— Как дела, рыбешка? Скучаешь?

— Не скучаю, шефский сынок! У меня, в отличие от некоторых, всегда работа есть.

— Тогда делись кофе! — он протянул руку к ее кружке, которую Ксюша только что поставила на стол, щедро отхлебнул. И только потом рассказал, зачем явился: — Про завтрашнюю презентацию знаешь? Отец настаивает, чтоб я в костюме был. Прикинь? Поехали сегодня мне костюм покупать?

Ксюша не могла смотреть на него без улыбки.

— Хочешь сказать, у тебя ни одного костюма не завалялось? — он уверенно мотнул головой. — Тогда конечно, поехали, а потом к нам на ужин.

Она внимательно осмотрела его сверху вниз, подумала и сделала вывод:

— Не представляю тебя в костюме. Никак не представляю… Это все равно что галстук на памятник нацепить — можно, но будет противоречить общей задумке.

— А я представляю? Ну ничего — рубашку выпустим, рукава закатаем… Отец просто не знает, что и в костюме можно выглядеть человеком, а не биороботом.

Ксюша смеялась, когда сюда же пожаловал и Вильдо, на этот раз радующий взгляд нарядом «предрассветное марево». Он вплыл, оповещая округу:

— Должны прислать образцы! Если принесут сюда, то немедленно тащи их ко мне, поняла?

— Да, конечно.

Кирилл встал и этим привлек к себе внимание дизайнера:

— О! — Вильдо сначала воскликнул удивленно, а потом повторил задумчиво: — О…

— Че? — вежливо, а не как обычно, переспросил Кир.

— Кирилл, что с тобой?

Парень недоуменно посмотрел на свой живот, ноги — все было на месте. Переспросил, но без особого любопытства:

— А что со мной?

— Ну-ка покрутись! — Вильдо сам подтолкнул его в бок, вынуждая сделать оборот. — Не могу понять, что изменилось в тебе. Какой-то другой…

Кир откинул пухлые пальцы от себя, закатил глаза к потолку и вздохнул:

— Ты — совершенно больной человек, знаешь?

Вильдо подскочил в гневном прыжке, а розовая ткань рассекла воздух изящной волной:

— Я гений, глупый мальчишка! — но вдруг снова утих, смягчая тон до елея. — Ты заходи ко мне — кисельком угощу… присмотрюсь получше.

Ксюша, наблюдающая за этой сценой, только умилялась. Перепады настроения для Вильдо были обычным делом, но если уж он кого-то не выносил — а Кир в этом списке стоял на первой строчке — то ни за что бы не предложил тому своего фирменного киселя. На самом деле в парне ничего не изменилось, насколько сама она могла судить. Наверное, в мозгу у Вильдо что-то в очередной раз переклинило. Кир же решил, что лучше включить привычную грубость и заработать себе иммунитет от дальнейших посягательств:

— Не зайду! Я на твои жуткие тряпки до конца недели насмотрелся!

Он, как всегда, попал в точку. Вильдо снова возроптал, сопровождая праведный гнев розовым вихрем:

— Жуткие?! Ах ты, паразит бездарный… Сидишь на шее у отца! За всю жизнь из полезного один макет…

Ксюша решительно вмешалась, чтобы отвлечь взбалмошного дизайнера:

— Не жуткие! Кир, ну разве ты не видишь? Это же… предрассветное марево? — она и сама не была уверена в точности определения.

Вильдо даже земли еще не достиг, как начал плавно поворачиваться к ней:

— Ты моя сладкая девчонка в страшной одежонке! Я называю это «йогуртовый завтрак», но ты почти угадала! Предрассветное марево чуть-чуть сильнее отдает серым. Приходи ко мне, киселем угощу, богиня моего вдохновения!

Кирилл обреченно схватился за голову, но, к счастью, от дальнейших комментариев воздержался. Поймавший музу дизайнер поспешил улететь в свое пристанище, чтобы успеть что-то сотворить под