Хозяин Океана - Алекс Макдуф

— Ладно, сейчас, — беззлобно проворчал боцман. — Эй, Фулвио! Возьми ветку и зажги ее! Тут надо посветить!

Аргосец нехотя оставил удочку, передав ее товарищу, выбрал ветку подлиннее и посуше, сунул ее в уже зажженный костер, подождал, пока разгорится, и вошел в грот.

— Сюда свети, — ткнул Серхио пальцем в спину склонившегося над камнем кушита.

— Да не сюда, отродье Нергала! — возопил обычно вежливый Мегисту. — Выше подними! — Фулвио в точности выполнил приказ боцмана и поднес ветку к самой спине кушита и больно ожег Мегисту.

— А-а! — Аргосец наконец-то понял, зачем боцману понадобился светоч среди белого дня. — Буквы какие-то… Жаль, читать не умею. А это что за каракатица? — поинтересовался он, указывая на довольно странный рисунок, представлявший собой переплетение прихотливо изгибающихся линий.

— Ты болван и пьяница, Фулвио! Это похоже на портулан, где капитан прокладывает курс, — назидательно изрек Серхио. — Столько лет болтаешься по морям, а не знаешь! А вот читать я и сам не умею. Мегисту, ты ведь митраист, ты должен уметь читать!

— Я умею, только знаков этого языка я не знаю, — досадливо отозвался кушит.

— А разве бывают еще какие-то другие буквы? — изумился Фулвио.

— Конечно бывают, — пожал плечами Мегисту.

— Вот это да! — поразился аргосец. Сообщенное Мегисту стало для него откровением. — Тогда плохо, что нет того обходительного месьора с черной бородой. Без него тут не разобраться.

— Это тот, который из Тарантии? С луком? — догадался Серхио. — Да он же аквилонец! Ему только скажи, он обведет тебя вокруг пальца и все загребет себе. Нет уж, лучше мы сами отвалим этот камень и посмотрим, что под ним. А потом уж скажем Арриго и прочим… Может быть, — уточнил он. — Зови наших, и пусть возьмут что-нибудь такое… — приказал он Фулвио, изображая, что действует рычагом.

Оставив факел ему, Фулвио потопал прочь. Снаружи послышалась его разудалая речь:

— Гей, акулий помет! Какого-то морского демона вы понадобились боцману, притом все и с заступами, ну, или чем-нибудь вроде заступов…

— Идиот, — флегматично отметил Серхио. — Сейчас явится Арриго в панцире и с мечом. Одна надежда, что и он ни слова здесь не поймет.

Но Арриго ушел по уступу вперед вместе с Деггу обозревать местные красоты и ничего не услышал.

— Весло, пожалуй, сойдет, — раздумчиво произнес Алфонсо из Зингары, обладатель аристократических тонких усов и косматой, как у самого отъявленного дикаря из Черных Королевств, шевелюры. — К тому же Мархелло оно уже не понадобится.

Мархелло звали того самого единственного несчастливца, сраженного пиктской стрелой.

Вооруженные кто веслом, кто мечом — у кого меч был покрепче, — матросы столпились вокруг Мегисту и Серхио.

— Видите? — возгласил боцман. — Это камень.

— То, что это камень, бесспорно так же, как и то, что ты отрыжка морского ежа, Серхио, — отозвался самый опытный из бывших здесь членов экипажа «Полночной звезды» — невысокий крепыш Донато из Мерано. Ему было уже далеко за сорок и он носил, не снимая, нордхеймскую шапочку, скрывая под ней лысину. К слову, шапочка из оленьего меха надежно защищала от холода, дождя и жары, и те, кто поначалу посмеивался над Донато, теперь завидовали ему.

— Вы ничего не поняли болваны, — не обиделся Серхио. — Как, впрочем, и всегда. На камне всякие знаки. А раз так, то под камнем может быть клад — это всякому известно.

— Ага. Или куча дерьма, — скептически заметил Донато, но было ясно, что и он заинтересовался увиденным. — А ну, ребята, давайте за работу. Ты, Бруно, заходи слева. Мархо, ты — справа. Так. Мегисту, ты нашел эту погань? Тогда молись своему Митре, чтобы он тебя не облапошил. Я с Фулвио встану спереди. Остальные помогайте, кто чем может.

Подсунув весла и мечи под плиту, матросы по команде Серхио привычно дружно нажали на то, что заменило им рычаги. Но тщетно, Плита даже не шелохнулась, только весло скрипнуло предупреждающе и с треском сломалось в сильных руках загорелого здоровяка Бруно, бывшего рыбака.

Обломок весла, вырвавшись из цепких пальцев Бруно, угодил Донато прямо в лоб. Лоб остался цел, но шишка вышла размером с туранскую золотую монету, да и сияла она не менее ярко, только купить на нее Донато не мог и капли воды.

— Бросай, ребята, — остановил всех уроженец Мерано, не поскупившись на приличествующие случаю крепкие выражения. — Серхио, это просто плита, и под ней нет ничего, кроме этого красного гранита. Но значки занятные. Я знавал немало сумасшедших, которые бегали по тавернам Кордавы или Мессантии с пергаментами, на которых было нацарапано нечто подобное. Почти никого из них я больше никогда не видел, но трое или четверо добрались до того гиблого места, о котором говорилось в свитке, и вернулись такими же сумасшедшими, но уже богатыми.

— И что ты посоветуешь мне, недожеванная клешня ванахеймского краба? — поинтересовался Серхио.

— Сначала я укажу на то, что слышу это от непереваренного морской звездой моллюскового панциря. Никогда не слышал, как он говорит, но мозгов у него столько же, — возвратил комплимент Донато. — Я бы дождался кого-нибудь поумнее нас с тобой и поумнее Арриго. Он хоть и опытен, как старый нордхеймский морж, но в буквах смыслит едва ли больше, чем Мегисту, а в портуланах — меньше, чем Гонзало и Гвидо.

— И кого же ты намерен ждать, отпрыск каракатицы и морского конька? — продолжил обмен любезностями Серхио. — Бородача из Тарантии, который хитрее асгалунского пройдохи, или месьора твоей родной вонючей дыры, который ядовитее стигийской змеи?

— И того, и другого, лепешка кушитского крокодила, — ответствовал Донато. — А там увидим. Здесь мы не хозяева сами себе. Когда явится киммериец, ты это опять быстро почувствуешь. Только

— Я никогда не слышал, чтобы Конан обидел при дележе кого-то из своих. Ты понял, боцман? Из своих. — Донато по-особому выговорил последние слова.

— Понял тебя, слизь стигийской гадюки, — согласился Серхио. — В конце концов, Киммериец не хуже Гонзало, а сейчас выбирать не приходится. Гак, болваны?

Матросы прогудели что-то невразумительно-одобрительное. Гонзало они всего лишь уважали, а золото любили по-настоящему.

— Вот и прекрасно, мои непочтенные, — удовлетворенно молвил Донато. — И не стесняйтесь показать камень благородным, пусть потешатся. Глядишь, и к нам будут поменьше приставать со своими дурацкими приказами.

Надо сказать, что Донато и Серхио могли обмениваться подобными вежливостями очень долго и получали от сего процесса немалое удовольствие. Но стоило кому-либо постороннему вмешаться в их споры, как на него выливалось такое ведро словесных помоев, что отмыться было весьма затруднительно, а уж превзойти боцмана и марсового с «Полночной звезды» не удавалось покамест никому.