Слабости сильной женщины - Анна Берсенева

Очередь, конечно, была: нетерпеливо переминались с ноги на ногу мрачноватые парочки – прямая противоположность тем, счастливым и сияющим, что приходили сюда с утра подавать заявления.

Лера не слишком верила в то, что Костя придет заранее и очередь займет. Как-то не удавались ему никогда подобные мероприятия; он действительно был вне всего этого.

«Надо же, – подумала она, увидев его в начале коридора, у самой двери в кабинет. – Может, когда хочет».

Но и эта мучительная мысль пришла к ней с каким-то спасительным равнодушием.

Равнодушием веяло и от немолодой женщины в очках, принявшей у них заявление. Оказалось, что развестись можно через два дня, без всякого испытательно-примирительного срока.

Лера уже повернулась было, чтобы идти, когда Костя вдруг спросил женщину в очках:

– Извините, а нельзя ли сделать как-нибудь так… Ну, например, если я во всем согласен с истицей, если у меня нет никаких имущественных претензий… Нельзя ли в таком случае рассмотреть дело без меня? Чтобы мне просто не приходить, и все?

Даже в том странном, сомнамбулическом состоянии, в котором находилась Лера, эти слова поразили ее. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, – и промолчала. Что было говорить? Разве ей необходимо, чтобы Костя приходил сюда еще раз, разве необходимо видеть его здесь?

– Если истица согласна, – пожала плечами женщина в очках, – напишите еще одно заявление: мол, в командировку длительную уезжаете. Ведь не в суде, детей нет, можно и без вас.

– Ты извини, – торопливо говорил Костя, когда они вышли на улицу. – Вероятно, я должен был с тобой посоветоваться… Но мне действительно тяжелы все эти формальности, что я могу поделать с собой? И я слышал, что могу не присутствовать, если ты согласна…

– Люся сказала? – спросила Лера. – Ладно, Костя, мне все равно. Я одного не понимаю, – медленно добавила она. – Как же я жила-то с тобой? Что это было?..

«Любовь освящает все? – думала она, двигаясь в неторопливом потоке машин по Петровскому бульвару. – Или прощает? Или просто позволяет ничего не замечать?»

Ближе к родам, в начале августа, окончательно подтвердилось, что девочка лежит неправильно и придется делать кесарево.

– Не надо волноваться, Лерочка, – успокаивала невозмутимая Вера Кирилловна. – Ведь это еще и легче – кесарево. Уснешь, проснешься – и уже при ребеночке!

Лере хотелось плакать, когда она слышала эти слова, хотя она, конечно, понимала, что Вера Кирилловна произносит их только для нее, а на самом деле так не думает.

Разве ей хотелось – легче! Ей не дано будет пережить того, что должна пережить каждая женщина: почувствовать, как приходит на свет ее ребенок… У нее будет просто плановая операция под наркозом – все равно как аппендицит вырежут.

И Лера едва ли не со слезами прислушивалась к каждому движению девочки у себя внутри. Ей стало почему-то казаться, что та уже сейчас обижена на нее, свою маму – из-за того что она не хочет родить ее по-человечески…

Лето было жаркое, изматывающее. Лера пыталась вспомнить особенное, неуловимое ощущение летнего московского очарования, которое пережила два года назад, когда вернулась одна в августовскую Москву и попала прямо в круговерть у Белого дома.

Но вспомнить было невозможно. Что-то в ней ушло безвозвратно, и очарования больше не было, а было только жаркое лето, пыль, пот и желание бежать отсюда куда глаза глядят.

– Лерочка, ты поехала бы к тете Кире на дачу. – просила мама. – Там все-таки воздух свежий, малина в этом году у нее изумительная…

Мама говорила робко, полувопросительно, и Лере жаль было обижать ее отказом. Но что было делать? Уехать сейчас, в разгар летнего сезона, – это было совершенно невозможно. Каждый день происходило что-нибудь, требовавшее только ее участия.

Их турист на Канарах пьяный сел за руль, разбился, попал в больницу – уже достаточно! А тут еще выяснилось, что Кирилл позволил ему оформить страховку не в «Московском госте», а в какой-то неведомой страховой компании, которая теперь не бралась оплачивать лечение. И надо было звонить, объясняться с консулом, с главным врачом больницы, еще с кем-то, потом ехать куда-то, куда никто, кроме нее, поехать просто не мог…

Куда она могла уехать в такое время?

Сусанна – та вообще поглядывала на нее испуганно.

– Лера, – не выдержала она наконец, – ты что, совсем свихнулась?

– Почему?

Лера сидела у себя в кабинете и ждала очередного звонка. Ей даже и уходить не очень хотелось. Здесь, по крайней мере, работал кондиционер и не чувствовалось изнуряющей жары.

– Ты посмотри на себя! – всплеснула руками Сусанна. – Хочешь родить где-нибудь на лестнице или вообще за рулем?

– Да, правда, – кивнула Лера. – Это я прекращу – за рулем самой, буду с водителем ездить.

– Да разве только это! В твоем положении сидеть в офисе, да еще летом, да еще работать!

– А что же делать в офисе, Сусанночка? – улыбнулась Лера. – В офисе надо работать.

– Не надо тебе работать! – возмущенно ответила та. – Не надо – и все. Надо о своем ребенке думать, а не о каком-то пьяном идиоте на Канарах! Да по мне, пусть бы он хоть сдох в этой больнице, твое какое дело? Думаешь, он тебе спасибо скажет, алкоголик чертов?

– До него – никакого мне дела. Но ведь нам с этими партнерами дальше работать, нам другие группы отправлять. Как их примут там, ты представляешь, после такого прокола?

– Пусть не ездят, – решительно заявила Сусанна. – Подумаешь, необходимость какая – на Канары кататься! Твоя это забота?

– А чья же, Суса? – Лера обхватила голову руками. – Наверное, я не умею работать, ты права. За все приходится самой браться, за все!..

– Кирюшу лиши двух зарплат – и не придется за все самой браться, – посоветовала Сусанна. – Очень помогает. А вообще, тебе здесь, конечно, такой человек нужен, на которого ты можешь во всем положиться.

– А на тебя, Суса? – тут же спросила Лера.

– Нет-нет! – предупреждая ее вопрос, замахала руками Сусанна. – Лерик, я тебя люблю и очень тебе сочувствую, но я не могу! Мне своей работы и своей зарплаты вполне достаточно. У меня муж, сын, они внимания требуют. А так – я знаю: по выходным приходить, еще что-нибудь… Ни боже упаси! Тем более, он у меня ревнивый. Надо бы, конечно, мужчину тебе в замы найти ответственного, но это проблема. Ответственные, они уже при своем деле… Или женщину незамужнюю, чтобы домой не торопилась.

Но тут в Сусанниной комнате зазвонил телефон, и она выбежала, прервав наставления.

«Хорошо всем рассуждать, – с тоской подумала Лера. – Кто бы делать взялся?»

Конечно, нельзя было сказать, что никто ничего не делал. «Московский гость» работал неплохо, и не одними Лериными усилиями, она это прекрасно понимала. И все-таки, как только возникали неординарные ситуации, все бежали к ней, и с этим ничего нельзя было поделать.