Правота желаний (сборник) - Михаил Армалинский

– Кто здесь? – недовольным голосом произнесла Ким.

– Это я, Диана, – услышал Шон женский голос, приглушённый закрытой дверью.

– Я уже сказала тебе, что не хочу с тобой встречаться, если ты сейчас же не уйдёшь, я позову полицию.

– Я знаю, у тебя мужчина.

– Не твоё дело – убирайся! – выкрикнула Ким, так и не открыв дверь.

Ким вернулась в спальню и с недовольным лицом взгромоздилась на Шона.

– Кто это? – спросил он.

– Лесбиянка одна влюбилась в меня, всё хочет со мной в постель, а мне женщины противны – я мужчин люблю, – сказала Ким, в качестве доказательства взяв в руку хуй Шона. – Я хочу ещё разок кончить и мне будет пора собираться на работу – меня вызвали сегодня в ночную смену.

Просьба Ким была добросовестно выполнена.

Шон наблюдал, как Ким одевается: трусики, лифчик – первый слой. Потом колготки – второй слой. Юбка, блузка, кофточка – третий. Косметика – четвёртый. Так выстраивалась приступная крепость приличий.

Они вышли вместе из квартиры и сели в лифт.

– А как эта лесбиянка узнала где ты живёшь?

– Она написала мне, будто она парень. Мы договорились встретиться в ресторане. Вдруг она подсаживается ко мне за столик и начинает плести, как я ей нравлюсь, извиняется, что мужиком представилась. А я разозлилась, встала и ушла. Так она, оказывается, за мной ехала, выследила, где я живу. Шлёт мне по дюжине писем в день.

Шон и Ким вышли из дома, и он хлопнул Ким по заду на прощанье. Её джип стоял у входа, а Шон пошёл к своей машине, которую он запарковал в дальнем углу стоянки – все близкие ко входу места были заняты машинами жильцов. Ким проехала мимо него, показав ему средний палец на прощанье. Он ответил ей тем же страстным жестом.

Подходя к своей машине, Шон заметил плотную женщину, идущую ему навстречу.

– Хэлло, – поприветствовал он её, поравнявшись.

– Приветствую, мужчина, – сказала она с омерзением, делая акцент на слове «мужчина».

Шон хотел спросить эту миловидную женщину лет тридцати с ультракороткой причёской, имеет ли она что-либо против мужчин, и в тот же момент получил однозначный ответ – сильнейший удар ногой по промежности. Боль была такой беспощадной, что он упал без сознания. Когда Шон очнулся, как ему показалось, от боли, его везли с большой скоростью на каталке по больничному коридору в операционную.

Джил вошла в операционную с маской на лице и вымытыми руками, держа их вверх перед собой, Ким подошла к Джил с резиновыми перчатками и натянула их ей на руки. Шон уже находился под наркозом, и всё его тело было накрыто простынёй, вырез в которой открывал для хирурга его окровавленные бёдра. Голова Шона была отделена вертикальной простынёй от поля битвы за жизнь тела и его сперматозоидов.

Лицо Ким тоже было скрыто маской. В операционной находилась ещё две сестры, которые вместе с анестезиологом подготовили Шона к операции.

Когда Джил увидела хуй с необыкновенно большой головкой, она вздрогнула. Ким при этом зрелище широко раскрыла глаза и посмотрела на Джил, увидев в её глазах сильное удивление. Джил и Ким не были знакомы друг с другом – это был первый раз, когда Ким ассистировала Джил. Хирург быстро пришла в себя и, оттянув вверх посиневший от удара член Шона, закрепила его держателем, чтобы он не мешал ей работать над разбитыми золотыми яичками. Всё это снаряжение могло ещё очень пригодиться обеим женщинам, и они работали дружно, с особым вдохновением.

Операция успешно завершилась, Джил сняла окровавленные резиновые скальпы со своих рук и обошла белую завесу, чтобы посмотреть на лицо пациента. У его головы сидела сестра и следила за показаниями приборов. Глаза Шона были закрыты. Джил убедилась, что член соответствовал знакомому лицу и с облегчением вздохнула. Ким успела посмотреть за занавеску раньше и с трепетом, который её уже давно покинул после стольких операций, следила за работой Джил, восхищаясь её уверенными и точными движениями – по ним Ким могла сразу определить, насколько хорош хирург, которому она ассистирует.

После операции пришёл негр-санитар убрать операционный стол. Ким часто поджидала его, оставаясь под каким-нибудь предлогом в операционной. Он оперативно убирал кровавые простыни и на чистом операционном столе быстро и толково ёб Ким. Её особо возбуждала его чёрная щедрая плоть на фоне белизны операционной.

На следующий день Ким зашла в палату поприветствовать Шона.

– Ким! Ты как сюда попала? – воскликнул Шон.

– Я здесь работаю. Я ассистировала на твоей операции!

– Ты?! Потрясающее совпадение! Ну и как прошла операция – буду жив? Будут живчики?

– Всё будет. Тебе повезло на дежурного хирурга – она всё сделала замечательно.

– Да, она уже приходила посмотреть, как я себя чувствую, – Шон решил не рассказывать Ким, что Джил тоже его любовница.

– Кто тебя так обработал? – поинтересовалась Ким.

– Какая-то коротковолосая баба. Появилась у тебя на парковке откуда ни возьмись, я сказал ей «привет», она как-то странно ответила и так меня ногой вдарила по яйцам, что я сразу отключился.

– Коротковолосая? Крепкая такая? Лет под тридцать?

– Да. Миловидная причём.

– Это Диана… Это она стучала ко мне, когда ты у меня был. Она мне по телефону угрожала, что расправится с моими мужчинами… К тебе приходили из полиции?

– Ещё нет, но они звонили сегодня, спросили, как я себя чувствую и смогу ли дать показания. Следователь должен придти завтра.

Полиция нашла Диану в два счёта. Ей предъявили обвинения, она созналась, и её отпустили до суда под залог. К тому времени Шон совершенно выздоровел, что доказал сначала с Джил, а потом с Ким. Женщины порознь, но громогласно подтвердили его полное выздоровление.

Шон решил по-своему отомстить Диане, но для этого ему требовалась помощь Ким, которая, скрепя сердце, согласилась на это, так как чувствовала себя хоть и косвенно, но всё-таки ответственной за страдания Шона. План следовало выполнять немедля, так как срок работы в этой больнице у Ким заканчивался, и ей надо было уезжать в больницу в другом штате.

Ким послала эл-письмо Диане, выражая сожаление, что она своим резким отказом послужила причиной свершённого преступления, и что Ким предлагает загладить свою вину, позволив Диане зализать ей клитор. Диана сразу ответила, и женщины договорились, что проведут вместе ближайшую ночь. Диана в нетерпении явилась чуть раньше назначенного часа, и на этот раз ей не пришлось стучать в дверь – Ким её уже распахнула. Ради такого дела Ким подобрала с пола валяющееся грязное бельё и одежду и свалила в кучу в комнате, которая считалась кабинетом, так как там стоял её компьютер. Туда же она загнала и собак. Там же прятался и Шон. Собаки наделали на ковёр, волнуясь и предчувствуя грядущие события. Шон временно накрыл кучки газетой, но от запаха всё-таки не избавился.

Диана принесла бутылку вина и коробку шоколадных конфет, а Ким заказала пиццу с кока-колой. Предполагался пир. А затем объятия, поцелуи и всё то, чего Ким хотела во что бы то ни стало избежать. Так что и для этой цели таблетка, которую она принесла из больницы, была весьма действенна. План состоял в том, чтобы усыпить Диану, и тогда за дело возьмётся Шон. Таблетка, которая легко растворилась в бокале вина, быстро подействовала на Диану и после съеденного первого куска пиццы она уснула. Шон вышел из своего укрытия, и они с Ким перенесли Диану на кровать и раздели. Шон положил её на живот, а под живот подложил две подушки, чтобы её бёдра были наиболее расположенными к проникновениям в них. Диана безмятежно спала, слегка похрапывая. Шон вытащил из своей сумки видеокамеру, установил на штатив и направил её так, чтобы бёдра Дианы красовались по центру кадра. Лица ни Шона, ни Ким не должны были быть видны. Шон включил запись и растянул в стороны ягодицы Дианы, восхищаясь укромными отверстиями своей обидчицы. Бёдра её были не виноваты – ведь всё зло шло только от головы. «Если бы можно было вытащить из головы Дианы все мысли, и оставить только ощущения, – подумал Шон, – то это была бы идеальная женщина.»

Он поставил свою соучастницу над Дианой так, чтобы Ким могла сесть ей на спину и прижать к кровати, если та задумает понеугодному шевелиться. Сил на это у Дианы после таблетки должно было остаться немного, так что воспрепятствовать повороту или другим излишним её телодвижениям было бы легко. Шон не хотел, чтобы Диана, чего доброго, повернулась на спину и его увидела. Получилось бы «чего недоброго».

Ким впервые наблюдала наяву, а не в порнофильме, как хуй медленно погружается в пизду, которая оказывается гостеприимна даже у злостной лесбиянки, ненавидящей мужчин. Голове теперь не удавалось коверкать исконную всеядность пизды.

– Ты кончишь в неё? – не отводя глаз от возвратно-поступательного движения, спросила Ким.

– Конечно, в этом же вся суть, – замедленно, из-за поглощённости приятной работой, произнёс Шон. Он смаковал каждое движение, а Диана сквозь забытьё стала легко поддавать. В какой-то момент она сонным голосом произнесла: Fuck me! Наверно ей представлялось, что Ким ебёт её искусственным членом.