Американская звезда - Джеки Коллинз

Эрна была самой большой его сторонницей. И даже Лен поддался духу перемен и нанял помощника, который действительно смыслил в кулинарном деле. И заведение Кью Джи стало доходным.

Никто, конечно, Ника и не благодарил. Но ему не нужны были благодарности, ему достаточно было постоянного места работы.

Тем временем он обдумывал свое положение. Пять лет назад он пришел сюда с улицы. У него не было абсолютно ничего. А теперь он для Кью Джи вроде сына, которого у того никогда не было. Неплохо. Но и ничего хорошего. Он ведь приехал в Чикаго в надежде стать артистом и в этом отношении ничего не делал. Теперь ему было двадцать два, и если он не начнет сейчас, то не начнет никогда. Пока он работал у Кью Джи, времени не хватало ни на что другое. Он даже ни разу не был на прослушивании или репетиции.

За эти годы он сумел скопить две тысячи долларов, и теперь его манила Калифорния. Письмо Синдры стало знаком судьбы. Если он сейчас не тронется с места, то застрянет у Кью Джи навсегда, тоже станет носить шелковые рубашки и запонки на рукавах. Но его ужасала сама мысль об этом.

Девилль выскочила из ванной. Она была хорошенькая, сексапильная и добрая.

Всему, однако, конец. Шесть месяцев у него оптимальный срок. А кроме того, он не мог взять ее с собой, ему не надо лишнего багажа.

– Мы идем в кино? – спросила она.

– Разумеется.

Господи, какой у нее большой рот! Непросто будет поцеловать ее на прощание.

КНИГА ВТОРАЯ

34

Филадельфия, 1979 год

– Извините, мисс Робертс.

– Да, мистер Ларден?

– Увидел, что дождь идет, и подумал, может быть, вы позволите довезти вас до дому?

– Вы очень добры, мистер Ларден, но меня должен встретить кузен.

– О! – И мистер Ларден уставился на нее. Это был человек среднего роста, лет тридцати с чем-нибудь, лысеющий, с вечно опущенными уголками рта. Он был женат, имел двоих детей, одну собаку и несколько хомяков. Он был ее боссом.

– Вы уверены, что он вас встретит, мисс Робертс? – спросил он, не теряя надежды.

– Да, уверена, мистер Ларден.

Они все время играли в эту игру. Он притворялся, что его очень заботят благополучие и удобства его секретарши. Она притворялась, что он хочет подвезти ее домой просто по доброте душевной, потому что, видите ли, идет дождь. И оба знали, что все это ложь. Он хотел любым способом затащить ее в постель.

Лорен работала его личным секретарем вот уже два года и пришла к убеждению – или надо увольняться, или она просто рехнется от этого постоянного притворства.

– Ну что ж, – сказал он, беря портфель, – тогда до завтра.

– Да, мистер Ларден.

Она выждала, пока он ушел, и тут же схватила трубку.

– Брэд, – проговорила она тихо, – мы сегодня не сможем с тобой увидеться.

– Что ты этим хочешь сказать? – взорвался он.

– Сейчас мне трудно объяснить. Давай поговорим завтра. – И она быстро положила трубку, прежде чем он успел возразить.

Брэдфорд Дин – ее двоюродный брат. Старина Брэд. Без него она бы, наверное, просто не вынесла всего, что случилось за эти пять лет. Но их отношения были ненормальными, они должны быть прекращены, и она собиралась их кончить.

Пять лет назад, потрясенная всем случившимся, она приехала в Филадельфию. Брат матери Уилл и его жена Марго встретили ее в аэропорту.

– Мы так огорчены, дорогая, так скорбим, – сказала Марго, но даже слезинки не проронила.

Уилл оказался более искренним:

– Твоя мама была замечательная женщина и всегда мне была доброй сестрой. Нам будет ее не хватать.

Дины отвезли ее в свой дом на бульваре Рузвельта. Это был хороший, приятный дом, но она была здесь не дома. Брэд, ее девятнадцатилетний двоюродный брат, уехал учиться в колледж, и ей разрешили занять его комнату. По ночам она слышала, как они шепчутся. Марго говорила:

– Что нам с ней делать? Мы же не можем оставить ее у нас жить.

А Уилл отвечал:

– Лорен – дочь моей сестры, Марго. У нее нет родственников, кроме нас. Мы обязаны ее приютить. И в конце концов, ей только шестнадцать лет.

– Я знаю, знаю. Но как долго?

Джейн и Фил Робертс погибли во время того страшного урагана, что почти сравнял Босвелл с землей. Лорен помнила об этом очень мало, это был кошмар, вот все, что она помнила. И в Филадельфию она приехала вся еще оцепеневшая от пережитого шока. А вскоре после приезда ей пришлось признаться Марго, что она беременна.

Ее тетка чуть с ума не сошла.

– Как это случилось? Тебя изнасиловали? – спросила она.

– Нет, это просто… случилось…

– Это тот парень, с которым ты была помолвлена, Сток? Потому что если он, так его можно заставить жениться на тебе.

– Нет, это был не Сток.

– Но кто же тогда?

– Это неважно.

– Бедные твои родители! Они были бы очень… очень разочарованы тем, что ты…

– Я хочу оставить ребенка, – сказала тихо Лорен.

Но Марго покачала головой:

– Это абсолютно исключено. Достаточно того, что ты у нас на руках, мы не сможем смотреть еще и за ребенком.

– В таких обстоятельствах выбирать не приходится, – сказал дядя, – ты должна сделать аборт.

И она помнила, как кончилась ее беременность, словно это случилось вчера. Марго отвезла ее к врачу-гинекологу. Он был лысый, с сонными глазами и руками в резиновых перчатках.

– Ну, так что же с нами приключилось, юная леди? – сказал он, жизнерадостно подмигнув, когда она легла на холодный жесткий стол для обследования, чувствуя, как она беззащитна и уязвима под одеянием из гигроскопической бумаги, в которое ей велела облачиться санитарка.

– Ну что ж, вставь ноги вот сюда, дорогая.

Он что-то щупал и ковырял, пока у нее просто сил не стало все это терпеть.

– Я не хочу терять ребенка, – прошептала она.

– Да это пустяки, – ответил он, – не волнуйся. А в следующий раз, когда будешь давать, веди себя поосторожнее, вот и все.

Он сделал ей укол, и она ничего не помнила, только грубое, жесткое прикосновение стали между ногами.

И после этого уже не было ребенка и всего, что ее связывало с Ником.

До этого она думала о нем целыми днями непрестанно, но теперь принудила себя перестать. Ник Анджело бросил ее, бежал из города, даже не попрощавшись, и она больше о нем ничего не слышала – даже после того, как в Босвелле случилась трагедия.

Она иногда ненавидела его. Он использовал ее для собственного удовольствия и обманул, оставил беременную, одну. Она была потрясена тем, что он удрал. И даже записки не оставил, и ничего не просил передать, совсем ничего. Она ожесточилась против него сердцем, но все равно почему-то не хотела расстаться с его ребенком.

Марго и Уилл настаивали, чтобы она окончила школу. Она неохотно согласилась, ведь ничего другого не предвиделось.