Русский транзит 2 - Вячеслав Барковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Так что ж, там поблизости и люди живут?
- А как же, люди-то везде живут...
- А ежели такой состав с рельсов сойдет или в другой какой поезд врежется, ну, скажем в московский скорый, что тогда?
- Тогда мы все тут передохнем или идиотами станем. Но только врезаться-то ему трудно. Во-первых, он только километров тридцать-сорок по основному пути идет, а затем, после Ямника, на отдельную колею в лес сворачивает, а во-вторых, московский скорый мимо Ямника только через двадцать минут после него следует.
- А Ямник - это станция?
- Станция, станция... А чего ты все интересуешься, как американский шпион?
- Эх, дядя-дядя, да у всех американских шпионов зубы фарфоровые, и, потом, они не пьют одеколон, как мы, и толком не говорят по-русски: материться не умеют! Ты что, газет не читаешь? В газетах ясно сказано, что американские шпионы теперь в Москве засели: кто в правительстве, кто на телевидении. А сюда они не ездят, сортиров наших боятся. И правильно бояться: наш-то человек всегда из собственного дерьма выберется, а ихний, цивилизованный,- уж точно в нашем захлебнется! - с сердцем закончил Счастливчик и, весело насвистывая, быстро пошел в сторону леса вдоль 123-го специального, к головному вагону которого уже подъезжал тепловоз.
Нужно было спешить: за путями на холмике под живописными соснами его дожидалась Оксана Николаевна, которую ему еще нужно было посвятить в свои идеи.
Напрягая гениальные извилины, в которых теперь, после получения столь ценной информации, закипела работа серого вещества. Счастливчик прикидывал последовательность и продолжительность своих ходов в предстоящей решающей партии с вооруженным до зубов противником.
Братва, разместившись на деревянном настиле платформы, пыталась спрятаться от встречного ветра, и смотрела по сторонам на плывущие мимо сплошной вечнозеленой стеной леса. Николай Николаевич, как матерый таракан в логове работников общепита, метался по платформе и требовал от "сынков" пристального внимания, напоминая, что уже сегодня закончатся их славные труды и все они, получив премиальные, наконец-таки смогут расслабиться и с музыкой погулять до самого отлета в Питер.
Он уже послал вперед к голове поезда Болека и Лелика двух лобастых двоечников пятьдесят шестого размера, которым природа забыла отпустить хотя бы по четверти фунта извилин. "Замороженные" - так за глаза их здесь именовала братва за исключительное тугодумие - должны были проверить, не притаился ли где-нибудь за ящиками вражеский лазутчик, который может им все испортить. Несмотря на невыносимую тяжесть мыслительного процесса, Болек и Лелик были все же не такие дураки, чтобы в точности исполнять приказания. Добравшись до третьей с хвоста платформы, они растянулись на деревянном настиле и принялись смотреть в небо на едва плывущие облака, искренне не понимая, как такая во все концы плоская земля может быть еще и круглой...
Братве уже до смерти надоел этот старый козел Николай Николаевич. Но старый козел, судя по всему, был очень "крутой" дядя. Поэтому они держали язык за зубами и лишь лениво отмахивались от "батьки", как от назойливой мухи, не вполне понимая, какой такой лазутчик может помешать им доставить контейнер на полигон. Доставить, а там уж...
А там Николай Николаевич обещал все взять на себя. Он уверял братву, что в шесть секунд уладит это дельце с местным начальством, поскольку контейнер все равно будет уже на полигоне. Кроме того, во все времена ни один из здравомыслящих людей, будь то безупречный партиец или принципиальный беспартийный, еще не отказывался от кругленькой суммы "зе лененьких", если она сама потихоньку лезет ему в карман. И потом, в качестве свидетеля того, что документы на контейнер действительно имеются в природе, Кореец вез на полигон коротышку чиновника.
В общем, больших трудностей, по мнению Николая Николаевича, на полигоне не предвиделось: на самый крайний случай они все могли повытаскивать там свои "пушки" и заставить местных начальничков немедленно захоронить контейнер. "Нам бы только захоронить его, сынки, а там..." - пел им старый козел.
Состав, и без того шедший малой скоростью, вдруг начал замедлять ход. Они приближались к какой-то станции, заветвились многочисленные железнодорожные пути, справа и слева от них поплыли грузовые, пассажирские вагоны и грязные цистерны с нефтепродуктами и кислотами; одиночные рабочие в заголенных оранжевых безрукавках копошились возле путей с ключами и кувалдами.
Вдруг белобрысый бугай, все это время неотрывно смотревший вперед, замахал руками и крикнул, указывая вдаль: "Смотрите!" Их последняя и еще три грузовых платформы постепенно останавливались, а тепловоз с остальной частью состава, не снижая скорости, благополучно убегал вдаль, весело стуча колесами уже где-то в радоне станционных построек.
- Падле! Я же говорил! - закричал Николай Николаевич, хватаясь за голову.
Оксана Николаевна летела по проселочной дороге на заднем сидении нещадно подпрыгивающей на ухабах "Волги". Один отчаянный частник - черноусый предприниматель местного масштаба, занимающийся поставками французских коньяков из Азербайджана, за вполне умеренную плату согласился, не жалея машины, отвезти красавицу за тридевять земель - в такую районную дыру, как станция Якник.
Он не спрашивал Оксану Николаевну, чего это она вздумала ехать в далекий-далекий Ямник вместо того, чтобы пойти вместе с ним пообедать в местный "Белогвардеец". Черноусый тайно надеялся, что и обратно в город повезет ее, когда она управится со своим срочным делом. А уж в дороге он как следует ее обработает своими веселыми анекдотами и пригласит вечером в ресторан.
- Так я тебя подожду, королева? - весело крикнул он Оксане Николаевне, когда та выпорхнула из автомобиля и побежала к станции.
- Нет-нет, миленький, можете меня не ждать, у меня тут долгое дело,ответила королева, улыбнувшись через плечо.
- Я все равно буду ждать!
"Ишь ты, у нее тут долгое дело. Эх, везет кому-то... Нет, буду ждать. Такая только раз в жизни встречается!" - подумал черноусый и заглушил мотор.
- На вашем участке железной дороги готовится диверсия! - на пороге диспетчерской стояла молодая взволнованная женщина, которая, однако, совсем не была похожа на сумасшедшую.
- Что-что готовится? - спросил диспетчер со смехом, ласково посмотрев на Машу - студентку, проходящую практику в диспетчерской службе станции, только что пришедшую попить чайку с карамельками.
- Крушение московского скорого поезда на вашем участке.
- Это интересно, девушка. Ну и каким же образом пустят под откос скорый? И кто потом возьмет на себя ответственность за совершение данного теракта? "Красные бригады"? иронически спросил диспетчер, с ног до головы ласково поглаживая Машу своими масляными глазами.
- Скорый должен врезаться в грузовые платформы с различными опасными отходами, которые везли для захоронения на полигон Платформы застряли у вас на магистрали
- Ну-ну, тихонечко! Тут вы хватили через край. 132-ой специальный только что благополучно миновал нашу станцию, так что вам, девушка, можно больше не опасаться крушения. Идите, отдыхайте спокойно. Да, не забудь те принять таблетки,- с нескрываемой иронией говорил вальяжный диспетчер, развалясь в кресле, как тюлень на лежбище.
- Но от 132-го отцепились последние вагоны!
- Это невозможно, моя милая Вы просто дурного кино насмотрелись
- Как это невозможно, если это именно так и есть! Там находятся какие-то люди, возможно, злоумышленники, которые готовят крушение. Вызывайте скорее милицию...
- Какую еще милицию! Я вас саму сдам в милицию! Уходите отсюда и не мешайте работать. А ну сейчас же закрой дверь с той стороны! Чего еще выдумала: крушение, милиция...
- Но там на пути действительно стоят вагоны с опасными отходами, и скорый из Москвы обязательно врежется в них, если вы их оттуда сейчас же не уберете!
- Вон отсюда! - заорал диспетчер.- Никаких вагонов там нет и быть не может! А тебе надо лечиться. В психушке! - вопил он, потеряв всякое терпение
Нет, диспетчеру, таявшему от удовольствия лицезреть соблазнительную Машеньку, решительно не хотелось во все это верить в солнечное тихое утро. Кроме того, редкие минуты общения со студенткой были так дороги диспетчеру и сулили так много захватывающей дух запретной сладости, что он готов был даже забыться часа на полтора в рабочее время.
Оксана Николаевна выскочила за двери диспетчерской и побежала к маневровому тепловозу, стоявшему метрах в двухстах от станционного здания.
Она уже не укладывалась в регламент, определенный для нее Счастливчиком. Кроме того, скорый из Москвы, который с минуты на минуту должен был промчаться здесь на курьерской скорости со скучающими в койках безвинными пассажирами, мог действительно врезаться в вагоны и потерпеть крушение. Но еще страшнее было то, что содержимое контейнера могло попасть при этом в землю, а это грозило настоящей катастрофой.