Русский транзит 2 - Вячеслав Барковский

Он ведь сначала даже не заглянул в нее, в папочку-то, чтобы пересчитать бумаги - только выхватил из рук женщины и поспешно скрылся в диспетчерской. Только спустя полчаса, когда смертный ужас в нем поостыл, поулегся, он наконец соизволил произвести инвентаризацию документикам. Ну и как назло пропали бумаги на иностранный контейнер, который сопровождал этот сумасшедший грубый старик со своей бандой. Михаил Семенович конечно же, сразу побежал к тому месту, где рассыпались документы,- да где ж бумажку отыщешь-то! Вокруг одни рельсы да шпалы и ничего, кроме обрывков газет, пластиковых бутылок и бумажных стаканчиков. Может, бумаги-то ветром отнесло, но в какую сторону? И эти, семейка сумасшедшая, куда-то пропали...

Николай Николаевич позеленел от возмущения: жилистые руки его, увитые узловатыми сине-зелеными венами, дрожали совсем как у безнадежного алкоголика в шесть утра.

- Как это не припомнишь? Ты же еще бабки взял!!!

- Какие бабки! Что вы себе позволяете! - завизжал маленький чиновник, с огромной скоростью забегав своими неуловимыми глазками по сторонам, поскольку деньги ему в самом деле давали и он действительно их прикарманил. Ему вдруг стало так же плохо, как было сегодня утром, когда пьяный обезьяноподобный мужик хотел зарезать его.- И вообще, раз документов нет, я ничего не могу поделать. Пошлите запрос в Петербург. Пусть вам копии документов вышлют. Придут копии, и тогда ваш контейнер на полигоне примут.

- А если копии нет! - вопил, не унимаясь, старик.- Говори мне, сука, куда ксиву дел, кому продал? - Николай Николаевич схватил чиновника за грудки и стал трясти его, как плодовое дерево, словно действительно еще надеялся вытрясти из него пропавшие документы.

- О-ой! Пре-екратите! Я ничего не могу-у поделать. Они все равно его не при-имут. О-ой, я не имею права грузить контейнер без документов. Меня с работы снимут. Это подсу-у-удное дело! - в свою очередь со звуковыми перепадами завопил краснолицый коротышка, опасаясь распрощаться с жизнью раньше, чем он получит долгожданное повышение.

- Ах, мать твою! - крикнул Николай Николаевич и с треском заехал чиновнику кулаком в ухо.

Коротышка взвизгнул и заверещал, вырываясь от сумасшедшего старика, роняя папку с документами и закрывая руками голову.

- А-а, помогите!

К Николаю Николаевичу, что-то нечленораздельно рычащему над согнувшимся чиновником, торопливо подбежали братва и складские работники.

- Этот гнойный нашу ксиву схавал! - шипел, задыхаясь, Николай Николаевич, указывая пальцем на чиновника, которого он одной рукой держал за грудки.- И теперь не хочет грузить наш ящик! Куда ксиву дел? Говори, иначе убью!

- Николаич, успокойся, чего ты так разорался! - сказал Витенька, испуганно озираясь по сторонам.- Найдется ксива, куда она денется.

- Найдется? - плаксиво сипел стручок.- Да этот козел наверняка загнал ее кому-нибудь! Ну все, если не найдешь сейчас ксиву,- обратился он к испуганному чиновнику,- тебе не жить!

- Ты че, Николаич, рехнулся, что ли? Да кому она нужна? недоумевал белобрысый бугай, пока остальная братва мрачно вникала в суть происходящего.

- Кому нужна, говоришь? Да уж я знаю кому! - вновь перешел на хрип Николай Николаич, пытаясь вытряхнуть из форменного пиджака маленького чиновника, уже почти неживого.

Работяги бросились было на помощь своему начальнику, но братва тут же дружно развернулась в их сторону, так что им пришлось сделать вид, что они лишь придвинулись поближе, так сказать, с галерки в партер, чтобы лучше видеть представление.

Белобрысый бугай подошел к Николаю Николаевичу и начал что-то шипеть тому на ухо, показывая то на дрожащего стриженой овцой чиновника, то на молчаливых работяг. Наконец смысл его слов дошел до сознания разбушевавшегося "батьки", и Николай Николаевич выпустил чиновника.

- Зря вы так нервничаете, осторожно на чал понемногу пришедший в себя Михаил Семенович. Сегодня же отобьем в Питер телеграммку, нет, позвоним прямо из моего кабине та, и вам вышлют копию. А на полигон поедете через недельку со следующей партией грузов всего-то неделька одна. А погодка у нас тут великолепная!

К жалко улыбающемуся чиновнику подошел Кореец и приставил к его животу указательный палец.

- Слушай меня, козел. Ты сейчас дашь команду работягам и крановщику, чтобы грузи ли наш контейнер. Если нет, я тебя пальцем проткну! - И он резким движением руки утопил свой палец в животе чиновника, который вскрикнул от боли и упал на колени.- Ну, давай команду!

Смертельно побледневший Михаил Семенович вытаращил глаза и попытался сделать вдох, но вдох застрял где-то в гортани.

- Ну? - грозно закричал Кореец. И тут чиновник, со свистом протолкнув в

измученные легкие горьковатую складскую пыль, выдохнул:

- Загружайте.

- Громче, чтобы крановщик тебя услышал Михаил Семенович, опасливо косясь на страшного узкоглазого с железными пальцами, махнул крановщику рукой и крикнул:

- Загружай, Петрович!

- Ну вот и хорошо,- сказал Николай Николаевич и, показывая на Корейца, добавил, - а он вместе с тобой в твоем купе на полигон поедет: а то вдруг ты сбежать надумаешь, правильно? Заодно вспомнишь, кому нашу ксиву загнал. А там, на полигоне, будешь у нас как вошь на гребешке крутиться. Если контейнер не примут, ты - покойник. Придумывай, что хочешь, но чтобы контейнер сегодня же захоронили.

Насмерть перепуганный железнодорожник понял, что в настоящий момент ему все же лучше лишиться столь долгожданного повышения по службе и новых погончиков, чем драгоценной жизни. Да, этот узкоглазый произвел на него неизгладимое впечатление: печень до сих пор ныла. Теперь его беспокоило лишь то, как он поедет вместе с ним несколько часов до полигона. Михаил Семенович вспотел, как церковная мышь: ему хотелось сейчас же припустить отсюда по путям в сторону непроходимого леса и там затеряться где-нибудь в медвежьей берлоге. Но рядом стоял узкоглазый и не спускал с него своих страшных восточных щелок...

Петя Счастливчик и грязной рабочей одежде путейца, которую он позаимствовал в депо у разбитной кладовщицы в обмен на многообещающие двусмысленности и подмигивания, осторожно выглядывал из-за ящиков, наблюдая, как стропальщики в окружении угрюмой братвы суетились возле контейнера.

Ему нужно было срочно менять план действий. Столь гениально задуманная и блестяще проведенная им и Ксюшей операция по изъятию документов из папки несчастного Михаила Семеновича, к которому он тщетно подбирался все эти дни, не дала результата. Бандиты, вопреки всякой логике и в то же время в присущей им манере - физическим воздействием и, вероятно, угрозами, заставили-таки чиновника отдать приказ о погрузке контейнера. Конечно же, Петенька должен был заранее предусмотреть этот вариант, но, будучи человеком умственным, он уж слишком увлекся своими логическими построениями, так что напрочь выпустил из виду природу человеческой натуры, ради живота идущей на служебное преступление...

Сейчас состав отправится на полигон и тогда. Необходимо было срочно придумывать что-то хитрое, но ничего хитрого, а тем более гениального почему-то не лезло в Петенькину голову. Хотя в мозгах у него кое-что, конечно же, имелось, не ахти что, но все же...

Контейнер уже закрепили на последней почти допотопной платформе железнодорожного состава, и охранники устраивались рядом, вероятно намереваясь охранять его до самого полигона. Там, среди них - квадратных и крутолобых крутился и Паша Колпинский... У Счастливчика уже почти не оставалось времени на детальную разработку операции. Кроме того, ему катастрофически не хватало информации. Он не знал даже, в какую сторону ему теперь двигаться в своих умозаключениях.

"Однако, Петенька, язык-то тебя до Киева доведет", вдруг пришло ему на ум, и он в который раз уже в своей биографии решил полностью положиться на судьбу, доверившись Небесному промыслу.

- Слышь, земеля, а куда эти ящики повезут? - показывая на состав, спросил он одного из станционных рабочих - высохшего морщинистого мужика с усталыми болезненно слезящимися глазами.

- На полигон, захоранивать. В Москву гуманитарную помощь везут - кексы да колбасу, а к нам сюда со всей России отраву, потому что мы люди маленькие и рылом не вышли. Вот так!.. А ты чего меня спрашиваешь, сам, что ли, не знаешь?

- Да я тут у вас всего два дня работаю. Новенький!

- Новенький, а барахло на тебе старенькое. Ну-ну, работай, работай. Скоро, как мы, закашляешь, то-то и видно, что новенький...

- А где же эту отраву зарывать будут - за городом на свалке, что ли?

- Видал, на свалке! - Мужик удивленно поднял брови.- В могильниках, дура, подальше от городов-то, понял? Я сам там не был, но, говорят, на каком-то полигоне далеко в лесах: что в землю зароют, а что в ямы бетонные бросят. Вот так... Грибы да ягоды собирать там нельзя, но тамошние поселковые все равно собирают, а что делать?! Ну и потом у них дети полными идиотами рождаются.