Четвертый хранитель - Роберт Святополк-Мирский

Лето выдалось жаркое, дорога не близкая, полчища мух, оводов и слепней кусали немилосердно, как только лошади останавливались, однако давно привыкшие к длительным переездам друзья переносили все невзгоды весело и терпеливо.

Путешествие длилось более двух недель и, в соответствии заранее намеченным планам, они прибыли в Ковно утром 11 сентября. С трудом разузнав дорогу в мало кому известную деревушку Ванджоголу, которая находилась в двадцати пяти верстах от города, они немедленно двинулись в путь, от Ванджоголы проехали еще пару верст по густой тенистой аллее к маленькому старинному дому с тремя белыми колоннами и, наконец, горячо обняли Андрея, который ждал их там с нетерпением и был несказанно рад их приезду.

Все трое московитов хором говорили друг другу, что ни за что не узнали бы маленькую Варежку в очаровательной юной красавице панне Барбаре, которая, несмотря на строгое монастырское воспитание, вела себя, как обыкновенная девчонка-подросток: хохотала, хлопала в ладоши и подпрыгивала на одной ноге.

Вечером того же дня приехал Антип, одетый скромно, но с достатком, в сопровождении, наряженного в самую модную одежду, похожего на придворного повесу, Макса.

Встреча прошла необыкновенно тепло: Картымазов и Филипп еще раз благодарили Антипа за спасение из рук злодея Семена Бельского, бросившего их в темницу Горвальского замка, Антип же в ответ только посмеивался в свои русые усы, да скромно переадресовывал благодарности Алеше, от которого он узнал о пленении друзей.

Медведев пока ни словом не обмолвился с Антипом о более далеком прошлом, рассчитывая, что случай для подробной беседы об этом еще представится.

На следующий день в небольшом костеле в деревушке Ванджогола прошла торжественная служба, во время которой сочетались браком перед лицом Господа князь Андрей Святополк-Мирский и девица Барбара Русиновская, о чем было выдано соответствующее свидетельство и, таким образом, юная Варежка в один миг превратилась в княгиню Барбару.

Затем молодые супруги вместе со своими немногочисленными гостями вернулись в родовое имение, где собственно и начался свадебный пир. Старый слуга Томаш, личный камердинер покойного князя Ивана Дмитриевича, и горничная Магдалена, постоянно живущая в имении, конечно, не справились бы сами, и не помогла даже помощь привезенной с этой целью из Вильно кухарки Агаты (которая была великой мастерицей в приготовлении необычайно вкусных и изысканных блюд литовской кухни), если бы не помощь жительниц деревни — крепких розовощеких крестьянских девушек, которые приносили, подавали, убирали, весело щебеча на смеси польского, жмудского и русского языков, от чего свадебное торжество становилось похоже на большой деревенский праздник.

Разумеется, не обошлось без бубнов, пения и плясок, так что было очень весело, и московские гости не переставали восхищаться литвинскими нарядами, красивыми девушками и развеселыми местными свадебными обычаями.

Впрочем, свадебные обычаи в Литве мало отличались от свадебных обычаев в Московии: точно также девушки плакали, отдавая свою подружку замуж, точно также молодым стелили ложе на снопах ржи, точно также натопили под утро жаркую баньку на берегу пруда…

Следующий день был посвящен отдыху и дружеским беседам.

Медведев напряженно размышлял о том, как ему поговорить с Антипом, и в какой мере он может открыть ему то, что узнал из записок его деда. Вся сложность ситуации возникала из одного момента: знал ли Антип, что-либо о тайне Хранителей или он так и остался в неведении секретов своего отца.

Улучив момент, когда Филипп завел с Максом оживленную беседу о лошадях, а Картымазов, взяв Андрея под руку, прохаживался с ним перед домом, Медведев пригласил Антипа на прогулку, и они углубились в длинную тенистую аллею, ведущую из имения в деревню.

Антип облегчил Василию начало разговора.

— Макс сказал, что ты искал меня, — сказал он со своей обычной, слегка иронической улыбкой. — Что заставило верного дворянина великого князя разыскивать преступника и разбойника, давно промышляющего, к слову сказать, в другой стране?

— Это не имеет никакого отношения к моей службе. — Медведев помолчал. — Я не буду хитрить или подходить издали, а скажу тебе все сразу прямо и откровенно.

— Именно такой способ беседы я предпочитаю другим — уже серьезно сказал Антип. — Говори.

— Твой дед Филимон Русинов, в иночестве Иона, бывший обитатель Саватьевой пустыни, скончался в 1480 году в Кобрине, за несколько месяцев до того, как мы с тобой там встретились.

— Это удивительно, я был уверен, что он умер давно, вскоре, после того, как таинственным образом бесследно исчез из своей кельи. Впрочем, я знал его только по скупым рассказам моего отца, а сам видел лишь один раз в раннем детстве, когда мы с отцом ездили молиться в Саватьеву Пустынь.

— Возможно, тебе будет интересно узнать, что, испытывая ко мне какую-то необъяснимую симпатию, старец Иона передал мне в наследство некоторые бумаги, которые рассказывают о прошлом вашей семьи.

— Невероятно! — Воскликнул Антип. — Никогда бы не подумал, что дед может такое сделать! Если как ты говоришь, он дожил до восьмидесятого года, стало быть, он знал, кем я стал?

— Он знал о твоей судьбе до того момента, как с еще кровоточащей после казни рукой, ты похитил Варежку и исчез. Позже до него доходили слухи, будто где-то в лесах встречали однорукого разбойника с маленькой дочерью, но Иона отказывался верить, что это ты. Я хорошо помню, что он высказался примерно так: «…но я не верю, что это Антип, ведь он был таким хорошим и добрым мальчиком.

— Только из хороших, добрых мальчиков и вырастают настоящие разбойники, — грустно улыбнулся Антип. — Интересно. Стало быть, тебе известно все, что произошло с отцом и со мной?

— Да.

— А почему же дед выбрал именно тебя, чтобы посвятить в тайны нашей семьи?

Медведев посмотрел Антипу прямо в глаза.

— Возможно, ты не поверишь мне, но я действительно не знаю этого.

— Вы часто встречались с ним?

— Мы ни разу не разговаривали, кроме того единственного момента перед кончиной, когда он пригласил меня, чтобы изъявить свою волю. Однако, случалось, что мы жили под одной крышей по нескольку месяцев и, возможно, тогда он мог со стороны наблюдать за мной, хотя мне об этом ничего не известно.

— Вот как… — Задумчиво сказал Антип. — Ну, что ж, если он постоянно находился в окружении таких людей как Олелькович, Ольшанский, Бельский, можно понять именно такой его выбор… И ты разыскивал меня для того, чтобы сообщить об этом?