Проза отчаяния и надежды (сборник) - Оруэлл Джордж

Майор возлежал в углу большого амбара, на возвышении, на соломенной подстилке, в свете фонаря, подвешенного к балке. Ему было двенадцать лет, он сильно прибавил в весе в последнее время, но по-прежнему производил величественное впечатление, казался мудрым и добрым, несмотря на то что клыки ему никогда не подпиливали. Вскоре начали собираться остальные животные, обитавшие на ферме, и устраивались, как кому казалось удобным. Первыми прибежали три собаки, Колокольчик, Джесси и Цапка. За ними пожаловали свиньи и легли на соломе у самого возвышения. Куры уселись на подоконниках, голуби вспорхнули на стропила, овцы и коровы улеглись за свиньями и сразу принялись жевать жвачку. Две ломовые лошади, Боксер и Травка, пришли вместе. Они передвигались медленно, осторожно опуская на землю большие, поросшие шерстью копыта, чтобы не раздавить какого-нибудь маленького собрата, не видного в рассыпанной по полу соломе. Травка, дородная кобыла средних лет, так и не вернула себе былой формы после рождения четвертого жеребенка. В ее облике навсегда осталось нечто материнское. Боксер же был огромным битюгом, почти шести футов росту, и он был вдвое сильней любой обычной лошади. Белая полоска на носу придавала ему глуповатое выражение, он и в самом деле был не слишком умен, но его уважали за ровный характер и бесконечное трудолюбие. Вслед за лошадьми явились Мюриэль, белая коза, и осёл Бенджамин. Бенджамин был старейшим четвероногим скотного двора и обладал самым скверным характером. Он редко заговаривал с кем-нибудь, но уж если это случалось, обязательно отпускал какое-нибудь циничное замечание. Он мог сказать, например, что, хотя господь бог дал ему хвост, чтобы отгонять мух, он предпочел бы не иметь хвоста, но чтобы не было и мух. Из всех обитателей усадьбы только он никогда не смеялся. А когда его спрашивали — почему, он отвечал обычно, что не видит в этой жизни ничего смешного. Однако, хоть он никогда не признавался в этом, Бенджамин был сильно привязан к Боксеру. По воскресеньям оба они паслись, как правило, на маленьком выгоне за фруктовым садом, бок о бок пощипывая траву и не говоря при этом ни слова.

Только-только лошади улеглись, как в амбар строем вошел целый выводок утят, потерявших мамашу. Тихо покрякивая, утята принялись искать местечко побезопаснее. Оно нашлось рядом с Травкой, которая заботливо отгородила им место своей большой передней ногой, где, удобно устроившись, утята немедленно заснули. Наконец, элегантно перебирая ногами, похрустывая кусочком сахара, в амбар вошла Молли, глупая, но хорошенькая белая кобыла, возившая двуколку мистера Джонса. Она прошла вперед и тут же стала выставлять напоказ свою белую гриву, надеясь привлечь общее внимание вплетенными в нее красными ленточками. И уж самой последней пришла кошка. Как обычно, она поискала, где потеплее, и втиснулась наконец между Боксером и Травкой. Там она умиротворенно промурлыкала всю речь Старого Майора, совершенно не слушая, о чем он говорит.

Теперь собрались все, если не считать ручного ворона Моисея, который как спал на карнизе за задней дверью, так и продолжал спать. Майор, увидев, что все устроились удобно и готовы слушать его внимательно, прочистил горло и начал:

— Товарищи! Вы уже слышали, что прошлой ночью мне приснился странный сон. О нем я расскажу позже. А сначала я должен поведать вам о другом. Я думаю, товарищи, что жить мне на этом свете осталось недолго, но, прежде чем я умру, я считаю своим долгом поделиться с вами жизненным опытом. Я прожил долгую жизнь, у меня было время размышлять в одиночестве в моем стойле, и, полагаю, я могу утверждать, что познал суть земной жизни не хуже любого другого живущего ныне скота. Об этом и хотелось бы поговорить с вами.

Итак, товарищи, что же такое по сути наша жизнь? Посмотрим правде в глаза: наш век жалок, труден и короток. Мы рождаемся на свет, нам дают еды ровно столько, чтобы мы не околели, тех из нас, кто может трудиться, заставляют работать до изнеможения, а когда мы перестаем приносить пользу, нас с ужасающей жестокостью убивают. Через год после рождения ни одно животное в Англии не знает ни счастья, ни досуга. Наша жизнь — страдание и рабство — вот неприкрытая правда.

Но — вот вопрос! — такова ли природа вещей? Неужели наша земля столь бедна, что не способна обеспечить приличные условия тем, кто ее обрабатывает? Нет, товарищи, тысячу раз нет! Земля Англии плодородна, климат благоприятный, эта земля может накормить досыта гораздо большее число живущих на ней сегодня скотов. Только наша ферма способна обеспечить жизнь дюжине лошадей, двадцати коровам, сотням овец, и все будут жить в таком уюте, с таким достоинством, что это трудно и представить сегодня. Так почему же мы влачим столь жалкое существование? Потому что едва ли не все плоды нашего труда присваивают себе люди. Вот, товарищи, где скрыт ответ на все наши вопросы. Ответ этот сводится к одному слову — Человек. Человек — вот наш единственный враг. Устраните Человека, и вы навсегда устраните главную причину голода и невыносимого труда.

Человек — единственное существо, которое, потребляя, ничего не производит. Он не дает молока, не несет яиц, он слишком слаб, чтобы тянуть плуг, и слишком неповоротлив, чтобы поймать кролика. И тем не менее он господин над всеми животными. Он заставляет их работать, но выдает им лишь минимум произведенного продукта, только чтоб они не умерли с голода, а все остальное присваивает себе. Нашим трудом обрабатывается земля, нашим навозом она удобряется, а принадлежит нам одна лишь голая шкура. Вот вы, коровы, которых я вижу перед собой, сколько тысяч галлонов молока дали вы за один только прошлый год? И что стало с тем молоком, которое должно было по праву пойти телятам, чтобы они росли здоровыми? Каждую каплю его вылакали наши враги. А вы, курицы, сколько яиц снесли вы за прошлый год и сколько цыплят вылупилось из тех яиц? Разве остальные яйца не отправились на базар, чтобы превратиться в деньги для Джонса и его людей? А ты, Травка, скажи: где четверо твоих жеребят, которые стали бы твоей поддержкой и радостью в старости? Всех продали в годовалом возрасте — ты никогда больше не увидишь их. И в награду за эти муки, за все твои труды на полях, что же ты получила? Скудный корм и стойло?

Но даже эту убогую жизнь нам не дают прожить до конца. Я говорю не о себе, мне повезло. Мне двенадцать лет, и я отец более четырех сотен поросят. Такова естественная жизнь свиньи. Но кому из животных удалось избежать безжалостного ножа? Вы, юные поросята, сидящие напротив меня, не пройдет и года, как вы последний раз взвизгните на деревянной колоде. И всем предстоит испытать этот ужас: коровам, свиньям, курицам, овцам — всем. Не лучшая судьба ждет собак и лошадей. Тебя, Боксер, когда силы оставят твои мускулы, Джонс продаст на живодерню, где тебе перережут глотку и пустят на похлебку для гончих собак. А что касается собак, то стоит им состариться и потерять зубы, как Джонс привяжет им кирпич на шею и утопит в ближайшем пруду.

И разве кому-нибудь еще не ясно теперь, товарищи, что все зло в этом мире берет начало от тирании людей? А ведь стоит только избавиться от Человека — и плоды нашего труда будут нашими. Все изменится в одночасье, мы сможем стать богатыми и свободными. Что для этого надо сделать? Это предельно ясно: днем и ночью, душой и телом надо стремиться к свержению ига человеческой расы! И вот вам мой завет, товарищи, — восстание! Я не знаю, когда оно случится, может быть через неделю, может быть через сто лет, но я знаю — рано или поздно справедливость восторжествует, я в этом не сомневаюсь, как не сомневаюсь в том, что под моими копытами — солома. Сосредоточьтесь на этом, товарищи, в те немногие месяцы, что вам еще осталось жить на земле. И главное — передайте мои заветы тем, кто придет вам на смену, чтобы они, грядущие поколения, довели нашу борьбу до победного конца.

И помните, товарищи, ваша решимость должна быть неколебимой. Пусть не собьют вас с правильного пути чьи-либо лживые речи. Не слушайте тех, кто скажет вам, что у Человека и животных общие интересы, что процветание одного — это и процветание других. Все это ложь! Человек защищает только свои собственные интересы! А среди нас, животных, пусть будет полное единство, честное товарищество в нашей борьбе. Все люди — враги. Все животные — товарищи.