Православная Церковь и Русская революция. Очерки истории. 1917—1920 - Павел Геннадьевич Рогозный

Ленина Галкин выполнил 3 декабря 1917 г., когда в центральной большевистской газете «Правда» была опубликована статья под названием «Первые шаги на пути отделения церкви от государства». Ее автор, именовавший себя «священник» и скрывшийся под инициалами М.Г., предложил развернутую программу отделения Церкви от государства.

По его мнению, «на воинствующий клич церковных реакционеров — так было и так будет — революционный пролетариат должен дать свой ответ». «Священник» составил целую программу, обозначив приоритеты новой власти в церковной политике.

«Религия объявляется частным делом каждого человека. Церковные и религиозные общины объявляются частными союзами, совершенно свободно управляющими своими делами... преподавание Закона Божьего. необязательно. метрикация рождений, браков и смертей передается из распоряжения церквей особым органам государственной власти. Провозглашается действующим в Российской республике вневероисповедное состояние. Учреждается институт гражданских браков (декрет об этом следует в первую очередь). 7 января 1918 г. повсеместно в Российской республике вводится григорианский календарь».

Всего проект содержал одиннадцать пунктов и семь подпунктов. В заключение автор писал, «что набросанная схема практических мероприятий. несколько сжата и настолько примитивна, насколько того требуют размеры газетной статьи. Это лишь канва, по которой должно ткаться дело строительства свободной совести в свободном государстве».

Автором статьи был действующий православный священник Петроградской «Спасо-Колтовской» церкви Михаил Галкин. Биография Михаила Галкина могла бы послужить основой детективного романа, насыщенного самыми непредсказуемыми поворотами. Являясь потомственным «поповичем», Галкин получает образование, духовное и светское, и становится не только священником, но и известным духовным писателем. Его книга о подвижниках благочестия XIX в., выпущенная до революции, стала бестселлером и в наше время была переиздана. Благочестивые издатели и не ведали, что переиздаваемая книга принадлежит одному из самых лютых и воинствующих атеистов в отечественной истории. До революции Галкин вместе со своим отцом, также священником, руководил одним из обществ трезвости и издавал в столице антиалкогольную газету.

По словам Галкина, хоть его отец и занимался антиалкогольной пропагандой, однако сам был алкоголиком, и поэтому детство его было «безрадостное, тяжелое, среди незаслуженных побоев под пьяную руку и пьяных сцен». Но оно прошло «под знаком религиозности. В вере в Бога искал избавления от окружающего кошмара». В двадцать лет Галкин становится священником. По его словам, вскоре после посвящения в сан он в 1905 г. написал брошюру «Кровь», протестуя против расстрелов и казней; брошюра была конфискована, а автор был выслан в Уфу.

В 1917 г. священник активно приветствует революцию и начинает издавать в Петрограде газету «Свободная Церковь», со страниц которой звучали требования радикальных церковных реформ. После прихода к власти большевиков Галкин сам предложил им сотрудничество, которое было принято. Зимой 1918 г. Галкин снимает сан и постепенно становится воинствующим атеистом, а впоследствии одним из лидеров Союза воинствующих безбожников. Свои многочисленные произведения в это время он публикует под псевдонимом Михаил Горев.

Галкин был активным троцкистом, состоял «в распоряжении Троцкого», отвечавшего в Политбюро за церковные вопросы, был редактором газеты «Безбожник». После падения Троцкого Галкин уезжает на Украину и там, как считалось, «пропадает без вести», а в действительности занимает разные должности, от лектора-антирелигиозника до профессора института механизации сельского хозяйства. В 1935 г. он даже выбыл из партии «по утрате партийного билета» и стал скромным школьным учителем. Галкин понимал, что во время партийных чисток и репрессий беспартийному легче выжить. В 1938 г., после спада волны арестов, Галкин-Горев (теперь это его официальная фамилия) восстановился в партии, получив строгий выговор за утрату партийного билета. Ему удалось пережить время репрессий 1930-х гг. и умереть своей смертью уже после войны в 1948 г.

А в ноябре 1917 г. Галкин по совету Ленина направляет свое письмо с цитированной выше статьей в Совнарком: «Эту статью прошу поместить на страницах органа, в котором Совет Народных Комисаров признает более целесообразным...» Галкин просил, чтобы статью поместили или под его инициалами, или под полным именем, но только в «том случае, если вы призовете меня к работе в Ваших рядах, так как Вам должно быть понятно, что оставаться после напечатания этой статьи среди фанатичной, почти языческой массы мне не представляется больше ни одного дня. Я живу с тяжелым камнем полного неверия в политику официальной церкви. Меня тянет к живой работе. Хочется строить, бороться, страдать, торжествовать, а я в своей рясе живой мертвец! И если вы снимете с моей души безмерную тяжесть, снимете как можно скорей — я буду Вам безмерно благодарен».

Далее, дополнительно к мерам, перечисленным в его статье, Галкин предлагал организовать комиссариат по делам культов и предпринять решительные шаги по осуществлению его программы из 11 пунктов, а кроме того, еще до опубликования статьи «занять» дом обер-прокурора на Литейном «и опечатать все хранящиеся в нем дела, которые в противном случае могут исчезнуть». Священник предлагал личную встречу с представителями Совнаркома и хотел бы знать, «будет ли он комиссаром». В заключение письма Галкин просил починить его питерский телефон: «Мелко, но приходится сидеть отрезанным от мира».

Видимо, это письмо своим радикализмом и тем, что таким радикалом является действующий священник, удивило даже убежденных атеистов из Совнаркома. Предложение Галкина о комиссарстве было отвергнуто, но 27 ноября на заседании Совета народных комиссаров в главном предложение Галкина было принято. Постановление Совнаркома звучало так: «Письмо Галкина передать в “Правду” для напечатания его с инициалами] Галкина. Поручить тов. Стучке и Бонч-Бруевичу рассмотреть письмо и статью Галкина для переговоров и дать в Сов[ет] Нар[одных] Ком[иссаров] свое мнение о возможности привлечения Галкина к активной деятельности и на какой пост».

Самое страшное преступление, с точки зрения христианства, Церковь назвала греческим термином «апостасия» — предательство веры, измена. Я не хочу осуждать Михаила Галкина и не хочу слать ему проклятия, думаю, он был искренним человеком и свою мзду за это получил... 30 сребреников, точнее, 300. Вот документ, который стоит процитировать почти целиком.

«Протокол коллегии Наркомата юстиции от 20 апреля 1918 г. присутствовали: народный комиссар П.И Стучка. Члены Коллегии: М.Ю. Козловский, Д.И. Курский, П.А. Красиков. Слушали: О вознаграждении священника Галкина за труды по выработке закона об отделении церкви от государства. Постановили: Выдать вознаграждение священнику Галкину 300 руб. единовременно, выписав в виде временного позаимствования из канцелярских сумм».

А раньше, 11 декабря 1917 г. на заседании Совнаркома была создана специальная комиссия, которая должна была «выработать общий план действий» для «ускорения» вопроса об отделении церкви от государства. В комиссию вошли А.В. Луначарский, П.И. Стучка, П.А. Красиков, М.А. Рейснер и священник Галкин, в общем, всё это были люди не случайные и имевшие, так или иначе, отношение