Русская армия и флот в XIX веке - Любомир Бескровный

Расправа началась на следующий день, когда были арестованы почти все участники восстания. В этот день в казематах Петропавловской крепости очутилось 600 чел., аресты же продолжались еще долгое время[662].

Готовились к восстанию и в Южном обществе, здесь разрабатывались планы активного выступления уже в 1823 г. Н. А. Бестужев, И. Е. Швейковский, В. С. Норов и С. И. Муравьев-Апостол предполагали активно выступить во время предстоящего смотра Александром I 9-й пехотной дивизии в Бобруйской крепости. Мы, показывал Муравьев-Апостол, «положили овладеть государем, и потом с дивизиею двинуться на Москву. Сие осталось без исполнения по недостаткам средств»[663]. И хотя Александр I приехал на смотр и даже выразил удовлетворение состоянием 3-го корпуса[664], замысел не был осуществлен потому, что он не был согласован со всеми управами Южной директории. Васильковская управа нашла этот замысел хорошим и разработала план выступления на 1824 или 1825 г. во время маневров у Белой Церкви. Разработанный план был доложен Пестелю. Оп его одобрил, но считал нужным сочетать выступление на юге с одновременным выступлением в Петербурге.

Во время обсуждения плана на съезде в Киеве в январе 1825 г. сформировалась идея «военной» революции. Считалось возможным поднять весь 3-й пехотный корпус, убить царя, а затем двинуться к столице. В Петербурге Северное общество должно было в это время поднять армию и флот, чтобы заставить Сенат приступить к преобразованиям[665]. Срок восстания окончательно определен был на 1826 г., на время сборов в Лещинских лагерях.

Неожиданная кончина царя вынудила руководителей Южного общества форсировать подготовку восстания. По новому плану было решено поднять 3-й корпус, арестовать штаб-квартиру 2-й армии и дальше действовать по обстоятельствам. Но правительству стали известны эти планы по доносу Шервуда и Майбороды. В штаб 2-й армии прибыл генерал Чернышев и стал производить аресты уже 13 декабря. В этот день были арестованы Пестель и Юшневский, а затем и Барятинский. Тульчинская управа была обезглавлена. Каменская управа бездействовала. Ее глава генерал Волконский отказался поднять 19-ю пехотную дивизию. Лишь руководители Васильковской управы С. Муравьев-Апостол и М. Бестужев-Рюмин успели опередить аресты и как только получили сведения о восстании в Петербурге, решили во время присяги поднять Черниговский полк. Дело ускорило прибытие в полк жандармского офицера Ланга с предписанием арестовать Сергея и Михаила Муравьевых-Апостолов, что и было сделано командиром полка Гебелем. Сподвижники Муравьевых подняли полк, солдаты освободили арестованных и 30 декабря заняли Васильков, а затем двинулись к Белой Церкви.

Николай I, опасаясь развития восстания, приказал подавить его силой. Когда Черниговский полк подошел к Белой Церкви, то верные правительству части окружили восставших у села Устинова. Муравьев приказал «солдатам не стрелять, а итти прямо на пушки». Полк двинулся в атаку и был остановлен огнем артиллерии в упор. Борьба была неравной. В результате разгрома черниговцев было убито и ранено 5 офицеров и 26 солдат[666]. В плен было захвачено более 1 тыс. чел.

Причастными к восстанию Черниговского полка были 1 164 чел. Из них непосредственно черниговцев было 967, бывших семеновцев — 110, из других полков — 41 и из 8-й артиллерийской бригады — 26 чел.

Следственная комиссия приняла решение прогнать сквозь строй 12 раз 6 человек, от 1 до 6 раз — 180 чел., направить на Кавказ — 398 чел. и в сибирские полки — 21 чел.[667]

Суд над декабристами длился почти полгода. Царь сам допрашивал арестованных в залах Эрмитажа в присутствии следственного комитета. Суд проходил в глубокой тайне.

Во время следствия участники восстания вели себя стойко и смело. Почти все они говорили, что действовали сознательно во благо Родины. Об этом же они писали и после опубликования приговора. Так, П. И. Пестель перед казнью писал: «Я страстно любил мое Отечество, я желал его счастья с энтузиазмом, я искал этого счастья в замыслах, которые побудили меня нарушить мое призвание»[668].

Из 579 чел., преданных суду по этому делу, 5 чел. поставили «вне разрядов» и приговорили к казни. Это были П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, М. П. Бестужев-Рюмин, С. И. Муравьев-Апостол и П. Г. Каховский. По первому разряду было осуждено 121 чел.[669] Казнь состоялась на рассвете 13 июля 1826 г. па кронверке Петропавловской крепости.

Полки, участвовавшие в восстании, были расформированы, значительная часть солдат была наказана шпицрутенами. Из осужденного 2 031 солдата составили Сводный гвардейский полк и направили его своим ходом на Кавказ. Разжалованных офицеров распределили в разные полки на Кавказ, в Сибирь и Финляндию.

Следствие показало, что движение декабристов охватило гораздо более широкие круги, чем предполагалось. В. Одоевский справедливо отмечал, что в восстании «участвовали представители всего талантливого, образованного, знатного, благородного, блестящего в России»[670]. Правительство Николая было озабочено теперь тем, как показать Европе, что заговор не носил всеобщего характера. Вот почему от наказания были освобождены сыновья наиболее видных генералов и государственных сановников: Н. Д. Сенявин, И. П. Коновницын, Л. П. Витгенштейн, Н. Н. Депрерадович и др.

По окончании суда Николай I приказал опубликовать «Донесение следственной комиссии», в задачу которого входило дать официальную версию «заговора». Публикуя этот документ, правительство шло на прямой подлог. В «Донесении» отсутствовало главное, в нем не было изложения идей, за которые боролись декабристы. Умолчав о стремлении декабристов покончить с крепостничеством и ликвидировать абсолютную монархию, члены комиссии оставили лишь указание на «преступный умысел» совершить цареубийство.

В последующие годы в России было запрещено что-либо писать о декабристах. «Развитие было прервано, все передовое, энергическое вычеркнуто из жизни», — писал А. И. Герцен[671].

Гибель декабристов — это гибель военных талантов, гибель цвета русской военной интеллигенции. Дальновидные государственные деятели, к мнению которых прислушивались в стране, пытались спасти их или, во всяком случае, использовать их знания в интересах страны. Так, известный экономист адмирал Н. С. Мордвинов предложил собрать декабристов в одном месте в Сибири и предоставить возможность заниматься положительными науками — физикой, химией, математикой и т. п., чтобы способствовать процветанию этого края. «Можно было Вы, — писал он Николаю I, — образовать из них академию, при условии, чтобы члены ее занимались лишь вышеназванными науками и чтобы в библиотеке академии находились только книги, посвященные положительным знаниям»[672]. Но Николая I больше всего страшила возможность распространения просвещения в России, которое было источником «прозрения людей». Декабристам было назначены для ссылки в Сибирь не крупные, а глухие места, исключавшие возможность их общения.

Разгром декабрьского восстания. Расправа с участниками этого движения дали основание п правительству считать, что с крамолой в стране покончено. Николай I беспокоился об одном, чтобы революционное движение не затронуло широкие круги армии. Список осужденных по первому разделу был отпечатан и разослан в войска. За «прикосновенными к известному событию» было установлено бдительное наблюдение[673].

В силах Николая I было приказать забыть о декабристах, но не в его силах было остановить разложение крепостнического строя и утверждения новых, буржуазных отношений в результате развития производительных сил в стране. Правительство Николая I старалось сделать все необходимое для сохранения крепостнических порядков. Между тем борьба против крепостничества все более расширялась. В 1826–1834 гг. было 148 крестьянских выступлений, в 1835–1844 гг. число их возросло до 216, а в 1845–1854 гг. Министерство внутренних дел насчитало уже 348 выступлений.

Довольно сильно потрясли николаевскую Россию Севастопольское восстание и восстание военных поселений. Севастопольское восстание, вспыхнувшее стихийно в связи с эпидемией в 1830 г., захватило Севастополь и Черноморскую эскадру. Но поскольку восстанием никто не руководил и сами восставшие не знали, что им нужно делать, то правительству удалось задушить движение. По этому делу было осуждено 1 580 чел.[674] Испуганный Николай приказал, чтобы «несчастное происшествие, в Севастополе случившееся, до времени не было разглашаемо»[675].

Особенно грозным симптомом проявления недовольства крестьян явились волнения военных поселений 1831 г. Еще Александр I стал насаждать военные поселения сразу же после окончания Отечественной войны и заграничных походов. Особенно по душе эта идея пришлась Николаю I. Он счел необходимым укреплять и развивать эту форму устройства войск. Правительство Николая I до 1831 г. проявляло интерес к поселениям, и только грозные восстания умерили пыл царя.