Чужая игра для Сиротки (СИ) - Субботина Айя

Но на этот раз я еле выдавливаю улыбку и снова притворяюсь смертельно уставшей.

— Прости-прости, — моя внезапная подруга деликатно пятится спиной к двери. — Я обязательно приду к тебе после бала и расскажу все-все-все! Поверь, после этого ты будешь думать, что сама там была!

— Спасибо, Примэль, — сдержано улыбаюсь в ответ.

Только когда дверь за ней закрывается, и я слышу затихающие вдали шаги, позволяю себе выразить чувства — со всей силы вбиваю кулак здоровой руки в покрывало, подушки и все, до чего могу дотянуться.

Невеста!

Говорить другой женщине «Я собираюсь вас поцеловать», будучи при этом глубоко обрученным мужчиной — это верх цинизма и подлости!

Моя злость так велика, что, если бы я знала о существовании «чудесно спасенной графини Рашбур» до того, как герцог отбил меня у призраков, я бы лучше позволила им высосать из меня душу, чем теперь быть обязанной ему жизнью.

Глава шестьдесят четвертая: Герцог

— Рэйвен, отрада души моей, ты меня порой несказанно радуешь своими, как бы это получше выразиться… — Химер прикладывает к губам когтистый палец, изображая глубокую озабоченность поиском подходящего слова. — Вот — иногда, вот как сейчас, ты поразительно человечен.

— Бывает, — отвечаю своим этим односложным «понимай, как знаешь».

— Платье? Ты серьезно? Да еще и для кого!

На это я просто удобнее разваливаюсь в кресле и протягиваю ноги поближе к камину.

Ситуация на самом деле нелепая, если не сказать — идиотская.

Вместо того, чтобы радоваться отсутствию мелкой герцогини на балу — ей там точно не место! — тащусь в салон к Сайферу и знатно трачусь на наряд и прочую женскую шелуху: туфельки, чулки, и целую гору чего-то еще, любовно упакованного в большие, средние и маленькие коробки из золоченого картона с шелковыми бантами.

— Эта девочка — часть какого-то твоего плана? — Химер бродит где-то позади меня — слышу, как гремит ящиками бесконечных шкафов у себя в кабинете, пока я грею ноги и наслаждаюсь возможность отдохнуть от бабской суеты, которой Черный сад пропитан чуть более, чем полностью. — Или ты нашел в ней что-то более интересное?

— Ты о чем? — прикрываю глаза в надежде хоть ненадолго вздремнуть.

— Ну… — Сайфер тянет эти две буквы, словно последнее слово перед повешеньем.

Я его слишком хорошо знаю, чтобы не придать значения даже такой детали.

— Что еще? — Видимо, выспаться мне не судьба.

Полночи я провел около двери лекарской — как побитый пес караулил, пока старая лекарка соизволит явится и сказать, что жизни Матильды больше ничего не угрожает.

Потом, злой на весь свет, битый час допрашивал гвардейцев, которые караулили ее комнату. В особенности того, с перевязанной рукой — Орви Маклина.

Пацан долго держался, но в конце концов пара крепких ругательств и мое коронное бешенство выбили из него дурь.

Так я узнал, что кто-то испортил всю одежду мелкой герцогини.

И что маркиза Виннистэр «забыла» отправить письмо в ее родовой замок, чтобы оттуда прислали подобающий королевскому балу наряд. И что именно по этой причине герцогиня, вопреки запрету, покинула комнату.

Маркизу я оставил «на сладкое».

Хотя для нее, надеюсь, будет «приятным сюрпризом» узнать, что на королевский бал она никак не попадет, потому что срочные и неотложные дела будут требовать ее личного присутствия на другом конце Артании.

— Может скажешь уже, что за намеки? — повторяю вопрос, наслаждаясь тишиной и покоем.

— Обязательно должен быть какой-то подтекст? — фыркает химер и вкладывает мне в ладонь тяжелый серебряный кубок.

Открываю один глаз, рассматривая филигранные фигуры по внешней части серебра чаши — шипы, рога, кости.

Проклятый Хаос, откуда он в мелкой дряни?

Я сломал себе всю голову, пытаясь найти хоть какое-то вразумительное объяснение тому, что видел, но тщетно. Мне оставалось либо признать, что я схожу с ума и вижу то, чего нет, или что мой великолепный ум не в силах одолеть эту загадку.

Своим глазам я доверяю, хотя предпочел бы потерять зрение, чем способность расковыривать истину, как бы глубоко она не была зарыта.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я знаю тебя… уже сколько? — Сайфер усаживается в соседнее кресло, мы, не глядя, чокаемся, и делаем по глотку.

Вино у него как всегда отменное — бодрит и разгоняет меланхолию. Главное, не забыть, с кем я пью, чтобы не проснуться утром в каком-нибудь борделе. Эвин не простит мне отсутствие на балу, а я не прощу себе, если не увижу мелкую заразу во всех тех шелках и лентах, за которые отвалил столько, сколько в жизни не тратил на себя самого.

Старею я что ли?

— Лет двадцать? — отвечаю наобум. Правда не помню, когда мы с этим рогатым познакомились.

— Восемнадцать, — поправляет химер. — Я помню, как умер Дарек.

Приоткрываю один глаз, разглядывая носки своих сапог.

Еще бы кто-то из нас забыл ту ночь.

Точно не я.

— Ты когда-нибудь думал, что ребенок Л’лалиэль однажды заявит права на престол?

— Ребенка нет, Сайфер, — чеканю каждое слово, и непредусмотрительно запиваю гадкое послевкусие прошлого парой жадных глотков.

Только что пил с удовольствием, а сейчас как будто мне успели подлить дешевую кислятину, которую разливают в ремесленных кварталах по медяку за бутыль.

— И, если тебе дороги твои драгоценные рога — ты больше не будешь произносить эту ересь вслух. А лучше даже не думай об этом, потому что Эвин рубил головы и за меньшее.

— Рэйвен, моя хмурая сладкая булочка, если бы мне была так уж дорога моя голова, я бы держался подальше от вашего с Эвином тандема, чтобы меня случайно не забрызгало кровью и грязью из-под вашей «суровой справедливости».

Если бы это сказал любой другой человек — я бы заставил его подавиться собственными словами, вместе с кулаком затолкав в глотку.

Но Сайферу можно многое.

В том числе и придумывать мне очередное идиотское прозвище.

— Кстати, — я не сопротивляюсь, когда химер подливает еще вина — напиваться так с улыбкой, а то я стал противным самому себе занудой, — я видел у тебя еще пару платьев. Таких, — показываю на неприлично глубокое декольте, — с пикантными фасонами.

Сайфер запрокидывает рогатую башку и громко смеется.

— Рэйв, мой сладкий пирожок, ты решил разориться на новы гардероб для самой богатой женщины страны? Я ничего не путаю?

— Пффффф, — фыркаю я. И тут же добавляю: — И еще то розовое обязательно.

У него такой волнующий разрез до бедра, что колени будут видны при каждом шаге.

Той девчонке с телеги оно бы очень пошло.

Глава шестьдесят пятая

Сиротка

— Что это? — я смотрю на вереницу одетых в пестрые шифоновые платья девушек, которые одна за другой заходят в мою комнату и складывают на пол коробки разных размеров, но перевязанные одинаковыми лентами.

Моя служанка как заведенная пожимает плечами.

Гвардейцы у двери молчат, как прибитые.

А гора коробок становится все больше с каждой минутой.

Проходит еще Плачущий знает сколько времени, прежде чем это шествие заканчивается, и к тому времени моя комната похожа на комнату богатенькой девицы, которая решила опустошить отцовский кошелек и скупила половину модных магазинов столицы.

После того случая с украшением, которое мне якобы прислал Эвин, притрагиваться хоть к чему-то я даже не рискую.

Так и торчу около двери, пытаясь понять, что бы это могло означать.

Маркизу замучила совесть, и она решила отправить письмо в замок, чтобы мне прислали наряд? А настоящая герцогиня почувствовалась и решила заодно обновить мой гардероб? Которого, кстати говоря, больше нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну должно же у этого изобилия быть хоть какое-то объяснение, — размышляю себе под нос, но неожиданно получаю ответ, от которого меня с ног до головы сперва окатывает яростью, а потом — непониманием.

— Это мои глубочайшие извинения по поводу того, что как Куратор этого Королевского отбора я не был достаточно… внимателен к безопасности гардероба моих подопечных.