Ошибка Пустыни - Соловьева Мария Петровна

А вот незнакомец, занявший место Шурна в Приюте Мастеров, при виде Джоха потерял дар речи и не сразу понял, что Лала собирается поселиться в комнате Мастера Шая. С третьего раза, когда Лала уже повысила голос, он представился:

– Меня зовут Юшин, сестра Лала. Прости мое остолбенение, я подумал, что схожу с ума. Это правда синий сокол, глаза не лгут мне?

– Не лгут. Я могу занять желаемую комнату?

– Да, конечно! – засуетился Юшин и принял у нее нехитрую поклажу, потом извинился, поставил вещи на песок, схватился за ошейник Снега, повел было его в сторону дроммарни, потом бросил и вернулся к Лале. – Сначала я должен тебя проводить внутрь…

– Не стоит, я знаю, где что. Дай ему воды, а потом принеси мне чего-нибудь. – С этими словами Лала переступила порог и шагнула в полутьму, разбавленную мерцанием Аша и парой светильников.

Старый анук даже не поднял головы. Лала не видела его чуть больше полугода, но ей показалось, что он, подобно немощному старцу, доживает последние дни. Она отпустила Тика на песчаный пол, но даже появление юного собрата не расшевелило Аша. Лала вздохнула и зашла в свою прежнюю комнату.

Ничего здесь не изменилось, будто и не было этих многих месяцев новой жизни. Она села на кровать и не двигалась до тех пор, пока в дверь не поскребся Юшин. В одной руке он держал кувшин, в другой – серебряную клетку. Тик предостерегающе засвистел, и Лала подхватила его с пола. Юшин повторно обмер, уставившись на золотого стража, но в этот раз справился с собой быстрее:

– Вот, сестра, вино для тебя и жилище для твоей птицы. Могу принести фруктов прямо сейчас и еды чуть позже.

– Ничего не нужно, благодарю.

– Позволь спросить, – наконец решился Юшин.

– Давай, – устало выдохнула Лала.

– Я слышал о тебе, но никто не говорил про синего сокола. Откуда он?

– Дар Пустыни. А еще мой дром белый. Просто его ненадолго перекрасили. Это на будущее, чтоб ты не обмирал больше.

– Триединство? – придушенно просипел Южин.

– Оно. И если ты такой умный, может, знаешь, как им пользоваться?

– Увы… Знаю лишь, что оно воссоединяется перед великими бедами, чтобы спасти Пустыню.

– Пустыню или людей?

Юшин только пожал плечами, поклонился и вышел.

Разложив немногочисленные вещи, Лала свернулась клубком на кровати, грея ладони о Тика. Она впервые за долгое время не знала, чем заняться. Можно было почитать, сходить на рынок за новыми вещами взамен сгоревших в башне, поупражняться с кинжалом или попробовать взбодрить старичка Аша с помощью снадобий… Да мало ли чем мог заняться совершенно свободный Мастер Смерти! Но ей не хотелось ничего, и незаметно для себя она уснула в обнимку с ануком.

Разбудил ее настойчивый стук в дверь и беспокойная возня Джоха. В окно заглядывали сумерки, но вечерние или утренние, было не понять. Памятуя последний сон, она сначала убедилась, что в комнате присутствуют все вещи из повседневной жизни, и только потом подошла к двери.

Юшин держал в руках почтовый мешочек.

– Вот, сокол из управы принес, – немного задыхаясь, сказал он.

– Давно? – Лала моргала, прогоняя остатки сна.

– Нет, я сразу же к тебе. Времена не такие, чтобы беречь чужой сон.

– Сейчас вечер или утро?

– Вечер того же дня. Ты спала долго, но не чрезмерно.

Лала ничего не ответила, выхватила мешочек и прочла послание. Лириш просил срочно прибыть в купол Совета со всеми составляющими Триединства. Лала фыркнула – крючкотворный неживой язык управляющих, похоже, во всех мирах одинаковый. Ведь можно было просто написать: «Возьми питомцев»!

Возле купола Совета было людно, как никогда. Лириша почтительно окружали несколько чиновников, причем у каждого был свой охранник. Члены Совета Мастеров, их помощники, слуги помощников, начальник стражи Стены со своим заместителем – все стояли вроде бы рядом, но обособленно. Когда Лала подъехала, все головы повернулись к ней, а голоса стихли. В гробовом молчании она слезла с дрома и, поколебавшись мгновение, сделала несколько шагов к Лиришу:

– Твое послание получено.

Но вместо Лириша, открывшего было рот, слово взял Мастер Ишр. Казалось, он слегка уязвлен, что Лала держит связь не с членом Совета, а с простым ашайном, хоть и главой Управы города.

– Приветствую тебя, сестра Лала! Рад видеть в здравии Триединых, – весомо сказал он.

– И вам здравствовать, – слегка склонила голову Лала.

Церемонный тон беседы нарушил Лириш:

– Ну, теперь, когда все в сборе, предлагаю не тянуть и зачитать обращение Совета Семерых.

Мастер Ишр бросил на него недовольный взгляд, но потом подчеркнуто уважительно поблагодарил и сделал приглашающий жест в сторону входа. Что бы ранее ни говорил Мастер Шудр, в купол Совета прекрасно пропустили обычных людей – Лириша, его заместителя Улиша и начальника стражи Стены.

В искрящейся тьме прохода в зал заседаний Лала, идущая сразу после Лириша, услышала его восторженный вдох и улыбнулась. В первый раз ее тоже это поразило. Как же давно это было, будто две жизни прожито! А ведь и года не прошло!

Кресла семерых пустовали, и даже разместившиеся в них Лириш и сотоварищи никак не заполнили угнетающую пустоту зала. Мастер Ишр тоже это прочувствовал:

– Нам не хватает здесь наших отколовшихся братьев. Будем надеяться, Пустыня вразумит их.

– Не надеяться, а действовать! – перебил его Лириш и добавил: – Простите, Первый Мастер. Вы просто еще не знаете, чего они требуют.

– Ну так читайте скорее! – потерял терпение Ишр.

Лириш откашлялся, развернул небольшой почтовый свиток и зачитал письмо:

«Главе города Шулая здравствовать желаем, несмотря на трудности во взаимопонимании. Это послание призвано донести до всех, кто против извечного порядка Пустыни, что любые попытки сломать древние устои народа ашайнов ведут к гибели. Наш мир выжил и расцвел только благодаря преградам в сношениях с иными землями и народами. Гибель и хаос ждут Шулай, если к нам придут чужаки. А они придут, ведь даже в Совете Мастеров Смерти есть те, кто жаждет пагубных и тлетворных перемен. Во имя покоя и порядка, во имя сохранения жизней безвинных горожан и верных ваших помощников призываем сложить полномочия советникам: Первому Мастеру Ишру, Мастеру Стены Шудру, Мастеру-лекарю Дашу, Мастеру иноземной торговли Уштиру, а также главе городской Управы Лиришу. Клянемся бесценной кровью, принадлежащей лишь Пустыне, не причинять им вреда и не преследовать. В противном случае Луч будет перенаправлен на город, и пострадают все. Предупреждаем: запас шулартов и провизии на Маяке столь велик, что никакая осада вам не поможет.

Важно! Если беглая помощница Смотрителя Лала из Небесного Ока обратится за помощью, не советуем брать ее в ряды заговорщиков. Единожды предавшему веры нет.

Ожидаем ответа с надеждой на благоразумие,

От имени и по поручению Нового Совета Семерых, Мастер Ашгар».

В удушающей тишине раздался сиплый шепот начальника стражей Стены:

– Как это на город?

Никто ему не ответил, да он и не ждал ответа. Все смотрели на Лалу, а она на Лириша.

– Я никого не предавала. Мастер Шнэдд запер меня за решетку и обещал убить моего дрома, если я не буду выполнять его приказы. Я сбежала, когда узнала, что Снег в безопасности.

– А как ты это узнала? – прищурился Мастер Шудр.

– Неважно! – перебил его Лириш. – Думаю, Мастер Лала, пришла пора поделиться нашим секретом с Советом. Я могу это сделать?

Лала озадаченно кивнула, не понимая, куда клонит глава Управы, но почему-то доверяя ему.

– Луч есть не только на Маяке, – недобро улыбнулся Лириш, обращаясь уже ко всем.

– Как это? – снова просипел начальник стражи.

– Да, – Лала наконец включилась в разговор. – Я знаю, как работает Луч, и сделала себе такой же, только маленький.

И тут заговорили все разом. От шума и жестов Джох заволновался и захлопал крыльями, впившись когтями в незащищенное плечо Лалы. Она ойкнула, и как бы тихо это ни прозвучало, Мастер Ишр услышал.