Тайна царствия - Мика Валтари

Ее рассказ глубоко тронул Марию.

– Значит, ты действительно стирала его одежду? – недоверчиво поинтересовалась она.

– А кто мог бы отстирать ее до такой белизны? – с гордостью ответила Сусанна – Мария из Магдалы в своей жизни почти никогда не стирала, а у Соломонии достаточно хлопот со своими сыновьями. Ну а Жанна прибыла в сопровождении собственных слуг и следовала за Иисусом разве что только не на носилках! Пока она была вместе с нами, она, по крайней мере, научилась ходить собственными ногами!

Не имея возможности дольше сдерживать удивление, я спросил:

– Почему же ты следовала за ним, жертвуя своим состоянием, если тебе не нравились ни его поступки, ни его ученики, ни те, кто был вместе с ним?

Сусанна в свою очередь посмотрела на меня с удивлением.

– Он был похож на ягненка, затерявшегося среди волков, – пояснила она – Кто, если не я, дал бы ему поесть и стал бы заботиться о нем? Помимо всего прочего, собственная мать считала, что он не в себе. А жители Назарета однажды притащили его к краю пропасти, однако не посмели сбросить вниз.

– Значит, ты его любила? – спросил я.

Она сделал какое-то неуверенное движение.

– Что я, старая развалина, могу знать о любви? – пробормотала она, изменив позу – В мире полно ленивых плутов, жадных священников, безжалостных сборщиков налогов и других негодяев. Крестьянке достаточно лишь один раз появиться в городе, чтобы они выпили из нее всю кровь. Возможно, потому что он был невинен, как агнец, и ничего не знал о человеческой злобе, я испытывала к нему лишь чувство жалости.

И, словно пожалев о сказанном, она, заламывая руки, тихим голосом добавила:

– Кроме того, он говорил о вечной жизни.

– А что это такое? – спросил я.

Однако расстроенная Сусанна нетерпеливо бросила в ответ:

– Откуда мне знать? Я могу рассказывать лишь о том, каким он был. То, что он говорил, я не понимала и довольствовалась верой в него.

– И ты по-прежнему продолжаешь верить? – настаивал я.

– Не знаю, – со злостью в голосе ответила она. – Когда из его тела, пригвожденного к кресту, от боли катился смешанный с кровью пот, я не только верила, но и бежала с того места – настолько мне невыносимо было смотреть на его муки. От постигшего меня горя я слегла и подумала, что напрасно растратила свои деньги. Однако причина была не в том. Болезнь пришла ко мне из-за его страданий, потому что он не заслуживал такой ужасной смерти, хоть и проклинал скриб и фирисеев; однако при этом он говорил о них ничуть не хуже любого труженика, вынужденного из-за них уничтожать весь собранный им урожай фруктов или же выбрасывать овощи в кучу навоза, потому что он недостаточно знает закон. Однако теперь все будет хорошо, и я уверую в него, если еще хоть раз увижу или услышу его голос.

В удушливой атмосфере этой глиняной хижины, в которой ослы с беспокойством возились у полупустого подобия ясель и за стенами которой беспрерывно слышалось рычание льва, мной овладело сомнение. Мне казалось, что Сусанна хотела выглядеть проще, чем она есть на самом деле, и что она скрывала от меня самое главное; если то, что она так долго следовала за Иисусом, присутствуя при творимых им чудесах и слушая то, что он говорил людям и своим ученикам, было правдой, тогда не оставалось, никаких сомнений в том, что ей были известны слова, не предназначенные для ушей первого встречного.

– А чему он обучал? – продолжал настаивать я – Может ты вспомнишь какое-то тайное учение?

Сусанна еще больше рассердилась:

– Женщины понимают не больше, чем дети! Именно поэтому я не могла выносить Марию из Магдалы, которая постоянно во все вмешивалась, вообразив, что понимает все, о чем он говорит! И это в то время, когда у остальных женщин было полно забот! Можешь поверить, лишние руки никогда не помешали бы! Нам зачастую приходилось обслуживать намного больше, чем двенадцать человек! Иногда за столом сидело человек семьдесят! Для меня Иисус был воплощением мудрости, хлебом жизни, как он говорил. Что он хотел этим сказать? Не знаю, но я верила, потому что он так говорил.

Видя подобную наивность, я лишь разочарованно покачал головой и прекратил расспросы. Однако пожилая женщина все еще продолжала рассуждать при свете огонька глиняного светильника, пытаясь меня убедить в своей правоте.

– В небесах, где живет его отец, находится сейчас и мой отец, – наконец сказала она. – Иисус допускал к себе маленьких детей и говорил, что для них его царство открыто. А я понимала все так: поскольку сама я – дочь небесного отца, то мне нет нужды вникать в смысл того, что он говорит, потому что ему известно намного больше, чем мне. Вот та единственная тайна, которую я узнала.

Этой удушливой ночью я не смог сомкнуть глаз, а рев льва вызвал во мне настолько живые воспоминания о Риме, что временами, находясь на грани сна и бодрствования, мне казалось, что я просыпаюсь именно в этом городе и сейчас мой взгляд наткнется на пурпурные подушки, пропитанные розовой эссенцией, а мое тело окажется изнеможенным после игры страстей. Однако как только я открывал глаза, моему взору представлялось совершенно абсурдное зрелище. В данный момент я находился в хижине из самана, весь вывалянный в шерсти и с растрепанными волосами, в компании трех иудеев, вместе с которыми отправился на поиски того, что не имело никакого смысла. В Риме мне сделали бы прическу, и я с величайшим вниманием отнесся бы к последним веяниям моды, украшая свой плащ; отыскал бы что-нибудь интересное для чтения или сходил бы на какой-то заслуживающий внимания процесс, нашел бы еще много способов, как скоротать время до твоего прихода, о Туллия! В Риме даже среди нуворишей с их глупыми претензиями на роскошь или среди софистов, где принято ни во что не верить, посмеялись бы над тем, что заботит меня сегодня. Я сам смеялся бы первым!

Тем не менее это не мешало ни женщинам, ни молодым интеллектуалам спешить к астрологам, магам или колдунам, дабы обрести их заступничество и истратить огромные суммы на покупку талисманов. Конечно, они делали это шутки ради и ни во что не веря, однако в глубине души при этом желали, чтобы талисман действительно помог. Это была своего рода игра: удача изменчива, а победа непостоянна, но лучше продолжить эту игру, чем остаться с пустыми руками.

Продолжал ли я играть здесь, на берегу Иордана? И делал ли я тот же выбор между неуверенностью в победе и возможностью выбыть из игры? Было ли это сном, или же настоящим светом царства, все еще пребывающего на земле, путь к которому я пытался отыскать? Эти вопросы мучили меня, и я начал испытывать неприязнь по отношению к упрямству Сусанны и молчанию Натана. Что я, римлянин, делаю вместе с ними?

Я повторил про себя молитву, которой научила меня Сусанна и которая была самой первой тайной учеников Иисуса из Назарета, что была открыта мне. Быть может, в ней содержалась магическая сила тайной мудрости? Однако напрасно я переворачивал все ее фразы в своем мозгу: мне удалось лишь понять, что здесь речь идет о смирении, присущем простым людям; произнося эту молитву, они могли найти в ней отраду и покой от своих хлопот, а я не был настолько наивен, чтобы надеяться на какую-то помощь со стороны.

Эту ночь мы все плохо спали, и утром нам было трудно пробудиться ото сна. Мария из Беерота капризничала и требовала, чтобы мы через горы перебрались в Самарию, потому что ей не хотелось столкнуться нос к носу со львом, изгнанным наводнением из леса. Сусанна была уверена в том, что что-то потеряла, и неоднократно проверила кухонные принадлежности и запасы еды, это задержало наш отъезд. Ну а Натан вовсе не казался спокойным и внимательно присматривался ко всему, что нас окружало, в то время как ослы, которым досаждали насекомые, стали демонстрировать свой норов.

Натан, изнемогая от болтовни Марии, ответил ей словами из Писания: «Множество путей кажутся человеку подходящими, но все они оказываются путями к смерти».

Затем, указав на меч, висевший у меня на поясе, он уверенным шагом пустился в путь, силой увлекая за собой навьюченного осла и словно давая понять, что мы вольны поступать так, как нам хочется, а он не намерен отступать от намеченного плана нашего предприятия.

– Мужчинам нечего бояться, – захныкала Мария – А я – самая молодая среди вас, и как мне говорили, такой кровожадный и хитрый зверь, как лев, всегда выбирает самую нежную плоть.

– Разве мы не можем идти по тому же пути, по которому ходил Иисус из Назарета? – сердито возразила Сусанна – Если тебе страшно, я могу ехать впереди, и пошлю льва куда подальше. Я уверена, что он не посмеет тронуть меня!

Ужасно рассердившись, я вмешался в их спор и сказал, что никому из нас не известно, по какому пути назаретянин отправился в Галилею, если только он действительно туда отправился! Возможно, эта история была придумана правителями Иерусалима, чтобы избавиться от галилеян. Лично у меня не было никакого желания с мечом в руке вступить в единоборство со львом, хотя в цирке мне однажды удалось видеть закаленного в боях человека, вышедшего победителем в подобной схватке. Однако Натану хорошо была известна дорога и подстерегавшие на ней опасности, и по моему мнению, самым надежным было следовать за ним.