Будни и праздники императорского двора - Леонид Выскочков

23 марта (4 апреля) 1801 г., в Страстную субботу, состоялись похороны в Петропавловском соборе. «Завтра, – сообщала Елизавета Алексеевна матери, – состоится погребение покойного государя. Предстоит очень утомительный день, потому что мы пойдем в крепость пешком, и поскольку лед еще не совсем прочный, мы не сможем пройти по реке и придется обходить за восемь верст, что составляет более одного лье» [660] . Похоронная процессия действительно должна была проделать длительный путь. Он начинался от Михайловского замка и следовал через весь Невский проспект, мимо Гостиного двора до Исаакиевского собора. Далее путь шел наплавным на плашкоутах Исаакиевским мостом через Неву и – по набережной Васильевского острова, затем – по Большому проспекту к Тучкову мосту. Через Троицкие ворота процессия проследовала в Петропавловский собор. Мария Федоровна сопровождала шествие «с наполненными горестных слез очами». Александр Павлович следовал за гробом отца пешком, в черной мантии и шляпе с флером. За ним следовал цесаревич Константин Павлович с супругой Анной Федоровной, вскоре навсегда покинувшей Россию. Не стало императора, который ее не отпускал.

Адмирал А. С. Шишков оставил описании похорон Павла I, противопоставляя их похоронам А. С. Суворова: «Там видел я множество печальных и плачущих лиц; а здесь, идучи за гробом от Михайловского дворца (замка. – А. В.) через Тучков мост, до крепости, из многих тысяч зрителей во всю дорогу не видел я никого, кто бы проливал слезы. Казалось, все смотрели как бы на некое увеселительное, нежели плачевное, зрелище, до такой степени все чувствовали тягость его правительства» [661] . Литератор Н. И. Греч также отметил, что «народ непритворно выражал свою радость». «Зрелище похоронного обряда, – вспоминал А. X. Бенкендорф, – притянуло невероятное количество людей, но только одна императорская семья сохраняла ту грусть и то достоинство, которое должно сопровождать эту величавую церемонию».

Впрочем, императрица Елизавета Алексеевна и Мария Федоровна присутствовали лишь на панихиде. Император Александр I, исполнив свой сыновний долг, поспешно вернулся в Зимний дворец в карете, а Елизавета Алексеевна и Мария Федоровна – прямо из Михайловского замка. Последняя запись в камер-фурьерском журнале за этот день гласила: «За вечерним столом Их Императорские Величества кушать не изволили». Император Павел I царствовал 4 года, 4 месяца и 4 дня.

После убийства мужа Мария Федоровна уединилась в своей подчеркнуто трагической печали в Павловске, превратившемся из императорской резиденции во вдовье владение. Здесь по проекту архитектора Тома де Томона (в содружестве со скульптором Мартосом) она возводит мемориальный мавзолей с надписью «Супругу Благодетелю» (1805–1808; окончательная отделка в 1810 г.). Она красива и величественна в своем трауре. Именно такой она представлена на портрете Г. Кюгельхена 1800-х гг. – в красивой вуали, с медальоном Павла I на груди и Мальтийским крестом на плече.

Небольшая справка о мемориальных вещах Павла I. Как известно, в кабинете-спальне, где был убит император, за ширмами стояла его узкая походная кровать. Это была складная деревянная рама с холстом; на четырех деревянных ножках и двух металлических посредине. На концах кровати были откидные щитки. Размеры: длина без изголовья – 163 см, ширина – 76 см, высота – 48 см. Рост Павла I был 160 см, что было средним ростом мужчины в России в конце XVIII в. По свидетельству Н. А. Саблукова, император спал в кальсонах и в белом полотняном камзоле с рукавами. Над кроватью висели шпага, шарф и трость. Кровать Павла I была перевезена Марией Федоровной в Павловск и поставлена за ширмами рядом с ее опочивальней. В 1827 г., за год до смерти, Мария Федоровна завещала: «Возлюбленному сыну моему великому князю Константину оставляю на память: постель покойного отца его, Императора Павла, которую я всюду вожу с собою, а равно его одежду, сапоги, белье, его шпагу, трость, шляпу и его портрет, написанный мной и висящий возле его кровати в Павловске. Все эти вещи передаст ему мой камердинер Гримм. После его смерти все эти вещи должны быть возвращены в Гатчино» [662] . Через два года после кончины Константина Павловича, в 1833 г., эти вещи из Стрельнинского дворца действительно поступили в Гатчину. О них вспоминала А. Ф. Тютчева. Их можно видеть на акварели Э. Гау 70-х гг. XIX в. В Гатчинском дворце кровать стояла за истрепанной ширмой орехового дерева с зеленым шелком, а рядом, на простом стуле, был повешен мундир императора. Впрочем, каких-либо доказательств, что именно эти личные вещи Павла были на нем в ночь убийства, нет. Общий вид кровати и вещей сохранился на предвоенной фотографии. В годы Великой Отечественной войны мемориальные вещи пропали.

Первый год царствования Николая I историк Н. К. Шильдер называет «похоронным годом». Коронации предшествовали похороны сначала его старшего брата Александра I, потом вдовствующей императрицы Елизаветы Алексеевны (Мария Федоровна до кончины в 1828 г. снова стала единственной вдовствующей императрицей).

Похороны Александра I

Мемориальные мероприятия, связанные с похоронами Александра I, были тщательно спланированы. Император Николай I подчеркнул его роль в разгроме Наполеона. Перед «черным рыцарем» вели двух лошадей седла покойного императора, сопровождавших его в Париже. Похороны прошли в традициях прошлых царствований. Последний раз по этому церемониалу пройдут похороны вдовствующей императрицы Марии Федоровны в 1828 г.

28 февраля (12 марта) 1826 г., в воскресенье, Николай I, великий князь Михаил Павлович в сопровождении принца Вильгельма и принца Оранского встречали тело покойного императора Александра I в Царском Селе. «Многократно лобызали покойного императора». Лейб-медик Виллие приложил золотую корону и снова запаял оловом свинцовый гроб.

5 (17) марта тело покойного императора Александра было перевезено из Царского Села в Чесменский дворец и помещено в его церковь. Здесь тело императора присутствующими при этом генерал-адъютантами из прежнего деревянного гроба, помещавшегося в свинцовом гробу, переложено было в новый гроб.

На другой день, 6 (18) марта шествие двинулось из Чесменского дворца в Санкт-Петербург. День этот с утра был пасмурный [663] , морозный, с ветром и снегом. За гробом, начиная от заставы, следовали император Николай, великий князь Михаил Павлович, чужестранные принцы, герцог Веллингтон и многочисленная свита, все в черных шляпах и мантиях. Императрицы Александра Федоровна и Мария Федоровна ехали в карете, обитой черным сукном.

В половине второго часа печальная процессия (как тогда говорили, поезд) прибыла к Казанскому собору. Здесь накрытый гроб императора Александра I был выставлен на поклонение всех сословий народа в продолжение семи дней [664] . Гроб для публики решили не открывать, так как еще в письме от 7 (19) декабря 1825 г. князь П. М. Волконский настоятельно рекомендовал не вскрывать гроб в Санкт-Петербурге. Объяснял он это следующим образом: «Ибо хотя тело и бальзамировано, но от здешнего сырого воздуха лицо все почернело, и даже черты лица покойного изменились…»

13 (25) марта 1826 г., в одиннадцать часов, во время сильной метели, погребальное шествие направилось из Казанского собора в Петропавловскую церковь. Оно следовало по Невскому, Большой Садовой улице, мимо Инженерного (Михайловского замка), по Царицыну лугу (Марсово поле) через Троицкий наплавной мост. По всему пути расставлены были войска. В тот же день после литургии происходило отпевание и погребение. В три часа началась стрельба с бастионов крепости и из всех бывших в строю артиллерийских орудий, а всеми стоявшими в строю войсками был произведен батальный огонь. «Сим, – как сказано в церемониале, – заключался последний отданный долг незабвенному и вечной памяти достойному великому государю всероссийскому императору Александру I».

По окончании печального обряда Николай I с великим князем Михаилом Павловичем и принцами Оранским (муж его сестры Анны Павловны) и прусским, в сопровождении фельдмаршала Веллингтона и многочисленной свиты, возвратился в Зимний дворец верхом [665] . Через три дня, 16 (28) марта император Николай писал брату Константину Павловичу: «Злополучные дни, предшествовавшие 13-му числу, почти лишили меня всех моих способностей, физических и духовных, и только лишь со вчерашнего дня я вздохнул несколько» [666] .

В дополнение в январе 1826 г. был объявлен траур и по баварскому королю. Газета «Санктпетербургские ведомости» от 9 января 1826 г. информировала: «С.-Петербург от 8 числа: Его Императорское Величество Высочайше повелеть соизволил: по случаю кончины Его Величества короля Баварского Максимилиана Иосифа… при Высочайшем дворе траур на шесть недель, начав оный сего генваря с 8 числа без разделения, включа оный в ныне носимый траур по Его Императорскому Величеству благочестивейшему государю императору Александру Павловичу». 13 января с утра и на весь день траур был снят в связи с празднованием дня рождения императрицы Елизаветы Алексеевны [667] .