Скандал в Дуате (СИ) - Богунова Алекса

Не надо вмешиваться в установленный порядок и чужие дела. Он сделал многозначительную паузу.

− Если ты отдашь мне пантеру, скарабея с птицей и браслет Маат, для тебя все закончится, − вдруг четко произнес таксист. − Эти предметы сейчас в твоей сумке, как и голова бедняги Анубиса. Отдай мне их. Голову Анубиса тоже можешь отдать. Это даже весело. А потом развлекайся, отдыхай, живи! Если Маат тебя отпустила − так тому и быть. Никаких проблем. Скоро сядет солнце. Наступит чудная египетская ночь. Возвращайся к мужу. Еще не поздно. Или − хочешь? − я подкину тебе такого сладкого мальчишку, что голова закружится от любви. Решайся.

В его глазах мелькнул так хорошо знакомый мне озорной, но и стальной огонек. Я выпрямилась, сделала шаг назад и крепко прижала к груди сумку.

Таксист выскочил из машины, но не стал ко мне приближаться. Так и застыл около своей тачки, облокотившись на капот. Он держался игриво и уверенно, а говорил с легкой издевкой, будто наслаждался моей реакцией на каждую произнесенную им угрозу.

Милашка Сет. Соблазнитель Сет.

− Куда же ты? − сказал таксист, поигрывая ключиками от машины. − Ах, в отель! Вот в чем дело. Тебе страшно. Бедная девочка, ты боишься. Правильно, у нас с тобой случилась размолвка в прошлом. Или теперь получается, что в будущем? Не бойся, дело прошлое. Детка, я тогда весь был на нервах. Как ты хотела? Какому воину понравится, когда в твои дела лезут гражданские? Путаются под ногами? Срывают твои планы? Любой нормальный бог поневоле разозлится. Но теперь прошло время, мы оба хорошо подумали, не так ли? В прошлый раз я взял с тобой неверный тон, вот что. Думаю, ты из тех, с кем следует говорить спокойно и напрямик. Сейчас ты отдашь мне пантеру, скарабея, браслет, голову Анубиса − и все неприятности закончатся. Можно отдыхать, веселиться. Потом вернешься домой и все позабудешь. До чего ты себя довела? Вместо того, чтобы спокойно отдыхать, носишься с чужими проблемами. Неужели ты поверила, что мир действительно рухнет? Ты видела, как он рушится? Нет. Это Маат запудрила тебе мозги. Маат − красивая девчонка, и голос приятный. Однако в Дуате с ней никто не считается, вот Маат и доказывает всем подряд, какая она важная птица. Никаких устоев и принципов Маат не существует. Это сказка¸ которую она выдумала, чтобы запугивать людей. А я хочу освободить их от глупых предрассудков.

Таксист все-таки сделал ко мне один шаг.

Я тут же на шаг отпрыгнула от него, и оглянулась на двери отеля. Если станет горячо, я в любую минуту готова сбежать туда. Надеюсь, Сет не собирается, размахивая копьем, гнаться за мной через весь холл?

Таксист рассмеялся и поднял руки в жесте, который обычно означает «Сдаюсь!»

− Не бойся. Давай все обсудим, я готов заключить сделку, − произнес он тоном, с каким уговаривают несмышленого малыша скушать утреннюю кашку.

− Я не боюсь, − храбро ответила я. − Ты не можешь отнять у меня сувениры. Убить меня ты тоже не можешь, у меня на руке браслет Маат, ключ от власти над Дуатом.

− Не могу убить, − охотно согласился он. − Но из отеля ты не выйдешь никогда. Такси или какую другую машину, чтобы уехать в Мину, тоже не найдешь. Никто не повезет тебя. Соберешься дойти до «Сувениров Шенти» пешком − поверь, на твоем пути возникнет столько препятствий, что мало не покажется. Ты заперта в этом отеле. Тебе некуда деваться. Сегодня до заката ты совершенно точно не попадешь в Мину.

−Еще не вечер, − сказала я, развернулась и пошла назад в отель.

Теперь Бишр не рассматривал на свет желтую купюру, а любовно разглаживал ее.

− Госпожа вернулась? − позевывая спросил он, в который раз за сегодняшний день увидев меня перед стойкой ресепшн. − Госпожа что-нибудь забыла в отеле?

− Бишр, мне нужен катер. Я вижу, около отеля есть небольшая пристань. Там всегда стоят катера. Мне нужен один из них.

Бишр ожил, посмотрел за окно и динамично, с выражением принялся расписывать мне прелести индивидуальной морской прогулки, скажем, от отеля до острова Гифтун. Когда море успокоится − возможно, завтра или послезавтра − Бишр обещал устроить для меня катер. По доступной цене.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− Бишр, − остановила я его. − Ваш Гифтун − кусок песка в море с синей бочкой для мусора посередине. Но это не важно. Мне сейчас нужен катер. Прямо сейчас. Плачу две цены.

− Нет, катер нету, − менеджер отрицательно покачал головой и развел руками. − На море плохо, шторм. Никто не хочет потерять катер. Бум. Будет «бум». Когда шторм, Гифтун нету.

− Нету Гифтун − значит, нету, − обозлилась я. − Мне нужен не ваш Гифтун, а катер. Только катер, и человек при катере, который отвезет меня в Морской порт. Отсюда до порта рукой подать. Мне срочно надо в район Мина, который около порта. По морю ехать десять минут, не больше. Да и шторм − так, средней паршивости. Не утонем.

− В Мину? Катер в порт нету. Есть такси. Пожалуйста. Я сейчас найду для вас такси, − просиял Бишр.

Он с готовностью указал рукой в сторону выхода из отеля.

У дверей действительно стояло несколько машин. Целый парк такси: не то, что десятью минутами раньше.

Некоторое время я потратила на то, чтобы разъяснить менеджеру, насколько мне нужен и важен именно катер и ничего, кроме катера.

Бишр с недоумением вглядывался в мою активную жестикуляцию. На лице было написано, что загадочная русская душа отныне стала для него еще на порядок загадочней. Бишр все выслушал, согласился со всеми аргументами и… предложил найти такси.

Я ушла на диванчик в глубине холла, где в этот момент никого не было. Постояльцы не хотели пропускать последний солнечный часок. Из-за ветра на пляже стало неуютно. Гости отеля потянулись в закрытые бары, кофейни, кто-то отправился в баню и на массаж, на прогулку по городу, или решил вздремнуть перед ужином в номере. На фоне других развлечений неказистый холл отеля не котировался.

Оставалось одно средство. Я выставила на столик Анубиса. Хороший знак: нефрит потемнел, однако где-то внутри, в глубине сердца статуэтки, если оно есть у камня, бились сполохи молочного света.

Не подведи, Анубис. Без тебя никак.

Я собиралась сделать это несколько позднее, но если нет другого выхода, к чему тянуть? Я нащупала в сумке выданный Бишром антикварный нож. Зажмурилась, три раза выдохнула и быстро провела по лезвию пальцем.

− Мне не больно, − повторяла я, пока разрисовывала нефритовую статуэтку собственной кровью.

Погуще, чтобы наверняка нарушить второе правило.

Хорошо, что служащие отеля не обращали на меня внимания. Уверена, я производила впечатление не самого здорового человека.

Я пристально смотрела на статуэтку, чтобы не пропустить тот момент, когда камень впитает кровь. Отключилась лишь на мгновение − будто кто-то нажал и тут же отпустил кнопку паузы в моей голове. Этого оказалось достаточно: крови на статуэтке больше не было, нефрит потемнел, а глаза Анубиса потухли. Из них ушла вся жизнь. Передо мной стоял обыкновенный каменный болван, каких в лавочках Хургады − тысячи.

Как он это делает?

Очевидно, надо немного подождать. Если ничего не произойдет (хотя я не знала, что именно должно произойти), я отправлюсь к пристани.

К дивану подошел Бишр.

− Господин менеджер, − раздраженно сказала я. − Если не можете помочь с катером, лучше уйдите. Не до вас.

− Идем, у нас мало времени, − произнес он.

− Бишр? А…

− Полина, вставай, живо. Нам надо на пристань.

Два раза просить не пришлось. Бишр схватил меня за руку и потянул за собой − из холла на территорию отеля. По газонам, по аккуратным клумбам цветов и любовно постриженной травке, мимо шариков и кубиков, баров и столиков мы понеслись к пристани.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пожиратели булочек и пиццы все еще сидели за столиком.

− Полина, куда же вы?! − крикнул мне вслед железнодорожник Женя.

Я на ходу неопределенного махнула рукой в сторону бунтующего моря.

У пристани как раз швартовался симпатичный овернайтер с полноценным камбузом, в данном случае заваленным дайверским снаряжением. Других катеров не было, кроме потертого спортивного буксировщика, который предназначен для лыжников или вейкбордистов. Парень в шортах и замызганном белом джемпере, который рулил овернайтером, в голос критиковал качку, из-за которой он никак не мог укрепить трос.