Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья - Коллектив авторов

Впрочем, вернемся снова к «дому с павлином». После библиотеки в помещении бывшей мастерской располагались поочередно то небольшой кинотеатр, то обувная мастерская, а затем – общежитие обувной мастерской. Верхний этаж (четыре комнаты и кухню) по-прежнему занимали Добросердовы. У Владимира Сергеевича было трое детей, они выросли, стали обзаводиться семьями, и здесь образовалась большая семейная «коммуналка».

«Дом с павлином» на 2-м Муринском пр., 43. Фото 1950-х гг. Из семейного архива Е.И. Агеевой

В «доме с павлином» семья Добросердовых пережила страшные годы блокады. На чердаке долгое время хранился как напоминание о войне асбестовый колпак, которым во время блокады тушили зажигательные бомбы. Война не обошла стороной семью Добросердовых: один из сыновей Владимира Сергеевича, Георгий, ушел на войну добровольцем, попал в плен, бежал, но неудачно. Эти подробности стали известны уже после войны от его товарища, сумевшего пережить плен. Долгое время не умирала надежда, что Георгий вернется, особенно когда стали появляться люди, чьи родственники получили во время войны извещения с короткими роковыми словами: «пропал без вести»…

Внучка Владимира Добросердова, Елена Ивановна Агеева, жила в «доме с павлином» с момента рождения в 1938 году до расселения дома в 1967 году. Со старым семейным домом у нее, как и многих лесновских старожилов, с которыми мне довелось общаться, связаны самые теплые воспоминания – словно бы о каком-то утраченном, потерянном рае.

«Вокруг нашего дома располагался чудесный сад, с яблонями прекрасных сортов, кустами малины и смородины, площадкой для игры в крокет, – вспоминает Елена Ивановна. – Было много цветов, рос громадный куст жасмина. Жили мы после войны как в деревне: держали корову, которая жила у нас во дворе в сарае, а пасти ее мы ходили в Сосновку. Разводили кур, а вот индюшки как-то не прижились».

«Дом с павлином» на 2-м Муринском пр., 43, уже в окружении новостроек – незадолго перед сносом. Фото 1960-х гг. Из семейного архива Е.И. Агеевой

Когда дом расселили, в нем некоторое время находились службы «Метростроя». Вокруг уже выросли современные многоэтажные новостройки, а старый «дом с павлином» все еще стоял, напоминая о старом Лесном. Это соседство отчетливо видно на старых фотографиях из семейного архива. А потом пришел черед и «дома с павлином». По словам Елены Ивановны Агеевой, легендарного резного павлина перед сносом дома демонтировал какой-то художник и перевез его к себе в мастерскую.

«Когда ломали дома старого Лесного, они были очень крепкими, добротными, то есть совсем не ветхими, – с грустью вспоминает Елена Ивановна. – И наш дом был такой прочный, что, говорят, его пришлось взрывать, но видеть это было выше моих сил. Никакого следа нет сегодня от прекрасного сада, уцелела только старая липа, которая росла когда-то возле нашего дома».

«РОДОВОЕ ГНЕЗДО» НА ИНСТИТУТСКОМ

Геолог Андрей Михайлович Суриков с полным правом считал себя потомственным лесновцем, причем в четвертом поколении. Его предки обосновались в Лесном в самом начале XX века.

«Моя бабушка, Мета Паулина Амалия Готлиб, – из остзейских родов фон Хевденов и Готлибов из Митавы, – рассказал Андрей Михайлович. – Ее родители приехали в Петербург еще в первой половине XIX века, хотя в ту пору частенько еще наведывались в свое имение под Митавой. Бабушка, родившаяся в 1881 году, жила в аристократическом квартале Литейной части – на Фурштатской, училась в Анненшуле. А дачу снимали в Лесном – на углу Болотной улицы и Английского проспекта (ныне ул. Пархоменко). В семейной истории этот дом фигурирует как дача Шеве.

Когда около 1900 году умер бабушкин отец – Пауль Антонович Готлиб, денег на содержание семикомнатной квартиры в центре города стало не хватать, и семья Готлибов в поисках более доступного жилья переехала на дачу Шеве. Тем самым она пополнила ряды лесновских „зимогоров“. Кстати, дом Шеве простоял до самой войны и был разобран на дрова в первую блокадную зиму 1941–1942 годов».

В 1912 году Мета Готлиб вышла замуж за морского офицера Флориана Иосифовича Иванского – выходца из польских дворян. Будучи механиком на эсминцах, он участвовал в Русско-японской войне. По семейной легенде, там, на Дальнем Востоке, Флориан Иванский познакомился с Петром Николаевичем Врангелем – впоследствии одним из вождей «белого движения» во время Гражданской войны. В архиве Иванского было даже несколько фотографий, запечатлевших его с Врангелем, но все их пришлось впоследствии уничтожить как опаснейший «компромат».

Дача Шеве на углу Болотной улицы и Английского проспекта – первое семейное гнездо в Лесном. Фото 1902 г. Из архива A.M. Сурикова

На следующий год после свадьбы, в 1913 году, чета Иванских купила себе дом в Лесном неподалеку от дачи Шеве – на углу Институтского проспекта и Песочной улицы. Теперь на этом месте стоит жилое здание постройки 1950-х годов с гастрономом в первом этаже (Институтский пр., 3/16). «Тем не менее местоположение нашего дома можно определить довольно точно, – подчеркивает Андрей Суриков, – ведь до сих пор еще уцелели липы, окружавшие когда-то наш участок. А высокий кедр, посаженный руками деда, Флориана Иванского, срубили лет пятнадцать назад».

Ф.И. Иванский, фото начала XX в. Из архива A.M. Сурикова. Автопортрет Ф.И. Иванского. Из архива A.M. Сурикова

Во время Первой мировой войны Флориан Иванский служил в Гельсингфорсе: занимался ремонтом судовых двигателей и радиоделом. Революционная гроза обошла его семью стороной: в 1918 году они уехали из Петрограда в Кострому, где и переждали самое страшное время. Они оставались там до 1928 года, а потом вернулись в родной Лесной – в свой дом на Институтском.

«Две комнаты в доме на Институтском принадлежали семье Корниловых (дело в том, что бабушкина младшая сестра Вера Павловна еще до революции вышла замуж за владельца фарфоровой фабрики Сергея Корнилова, у них было три дочери), а одна комната – Иванским, – рассказывает Андрей Суриков. – Там жили мои бабушка и дедушка, мои родители, там провел свое раннее детство и я, родившийся в 1939 году. Так что дом на Институтском с полным правом можно назвать „родовым гнездом“ семьи Иванских и Суриковых».

A.M. Суриков на месте «родных пенат» на Институтском проспекте. Фото С. Глезерова, февраль 2008 г.

Сложно складывалась судьба «патриарха» семьи – Флориана Иванского: при советской власти его четырежды арестовывали: два раза в Костроме и два раза в Ленинграде. В 1930-х годах работал в Центральной лаборатории беспроводной связи в Ленинграде, создавал вместе с инженером Шориным технологию звукового кино. Когда лабораторию закрыли, деда арестовали, но ненадолго. В 1937 году его посадили снова, но в 1939 году освободили, когда наступило кратковременное послабление из-за замены наркомов внутренних дел – Ежова на Берию. Последним местом работы Флориана Иванского являлся Институт хирургического туберкулеза, где он трудился электрорентгенотехником.

«Война стала страшным горем для семьи, – с дрожью в голосе говорит Андрей Суриков. – В первую блокадную зиму, в декабре 1941 года, умер от голода Флориан Иосифович. В апреле 1942-го умер от голода мой младший брат: ему было всего-то чуть больше годика. А в феврале 1943 года под Синявинскими высотами, на Волховском фронте, погиб мой отец, Михаил Дмитриевич Суриков, – он был командиром батареи „сорокапяток“. В мирное время он работал ведущим инженером завода „Электропульт“, а в начале войны окончил артиллерийскую академию и попал на фронт.

Похоронили отца в Рабочем поселке № 1 – теперь его имя увековечено на братской могиле в поселке Синявино. Правда, похоронку на него мы получили уже в Костроме, куда эвакуировались из Ленинграда в сентябре 1942 года. Мама очень долго жила памятью об отце – это было для нее свято. У меня до сих пор рука не поднимается читать фронтовые письма-треугольники, которые отец присылал маме, настолько они личные».

Когда Суриковы в 1944 году вернулись обратно в Лесной, дома на Институтском уже не было: его разобрали на дрова для хлебозавода. Тринадцать лет, до 1957 года, пришлось жить в общежитии Академии связи на проспекте Бенуа – нынешнем Тихорецком. Площадь комнаты была 14 метров – и это на троих человек! Но выхода не было, приходилось жить в тех условиях, которые являлось данностью. И, несмотря на горести войны и бытовые проблемы послевоенных лет, детство все равно вспоминается счастливым…

Дом Иванских на Институтском проспекте. Фото 1930-х гг. Из архива A.M. Сурикова