Центр мира - Михаил Кречмар

– Не надо. Во-первых, не удастся. А во-вторых – это в наших же интересах.

– Отвечаешь?

– Отвечаю.

– Хорошо. Тогда мне надо чуть-чуть помозговать. Как вы понимаете, я в Алматы составлял определённую раскладку, опираясь на то, что в горы пойдут двое. – Зим полез в карман и вытащил сложенный вчетверо исписанный листок бумаги. – Сейчас наша группа увеличивается на треть. Все мои расчёты базировались на том, что в горах нам придётся пробыть пять-семь дней.

– Это как? – Спадолин поднял глаза от блюда с побегами чеснока. – Ты ж говорил – четыре?

– Планирую я на четыре дня, но рассчитывать при этом надо на вдвое больший срок. Это горы. Причём неизвестные мне горы. В горах вечно всякая задница бывает. Облака, туманец какой-нить. Я сейчас все имеющиеся возможности даже обдумывать не хочу. Просто думаю про себя: случится жопа, и точка. То ли будет, то ли нет, но с возможностью её возникновения надо считаться. И здесь не работает принцип «делай или умри». Потому что если будешь предпринимать что-то в условиях плохой видимости или ещё каких-нибудь непредвиденных неприятностей, то умрёшь точно.

– Я с вами согласен, – спокойно произнёс Хорхой, – давайте сверим наши списки. – И достал примерно такой же листок бумаги. – Видите ли, в отличие от вас я горный турист. Довольно много ходил по Кавказу, Монголии и Алтаю. Так что, возможно даже, и пригожусь.

– Может, и пригодитесь, – согласился Зим, изучая составленный шаманом список. – Всегда считал одной из вершин человеческой мудрости выражение «Умный в гору не пойдёт». И всегда старался ему следовать. Эк же меня сейчас угораздило…

Спадолин и Зимгаевский вышли из ресторана.

– Чен, – ткнул пальцем в водителя Спадолин. – Понимаешь? Сейчас Чен!

– Да, да, понимай, – засуетился солдатик за рулём.

Джип тронулся с места и попылил в сторону Урумчи.

Зим, Спадолин. Урумчи, Китайская Народная Республика

Супермаркеты Урумчи произвели впечатление на Спадолина примерно такое же, какое несколькими неделями ранее – на Зима.

– Да, вот это моща! А ведь здесь не самый основной шмоточный район Китая!

– Да уж, можешь не сомневаться. Урумчи не выдерживает никакого сравнения ни с торговыми районами Гуанчжоу и Шанхая, ни с Пекином.

– А ты бывал в Пекине?

– Когда-то давно. Сейчас там, наверняка, всё изменилось. Но даже здесь понимаешь, что мир вновь становится биполярным. И второй сверхдержавой будет именно Китай.

Будущих «туристов» сопровождал молодой человек из ведомства Чена, почти безукоризненно говорящий по-русски.

– Учились в Москве? – профессионально поинтересовался Макс.

– Да нет, в Чунцине, – усмехнулся Лю и добавил с гордостью: – У нас в Китае есть всё! И русские учителя тоже.

Зим направился в один из крупнейших супермаркетов Урумчи, «Уйтунь», размером с Красную площадь, где товары для всех видов активного отдыха занимали целый этаж.

– Здесь мы найдём всё, что нам необходимо, – сказал он, – пожалуй, даже в большей степени, чем в аналогичном месте в США.

– Ничего удивительного, – поддержал его Лю, – всё это шьётся в Китае. А в США только продаётся.

– Мы отберём здесь то снаряжение, которое покажется нам подходящим для маршрута. Его отложат до завтра, а вечером товарищ Чен покажет нам аналогичные предметы, которыми пользуются солдаты НОАК в Тибете. Тем не менее в одном я уверен точно: рюкзаки и обувь надо брать гражданского образца.

– Почему?

– Я никогда не видел снаряжения, выпускаемого для китайской армии, – хмыкнул Зим, – но в одном наверняка уверен, даже не встретив его. Оно, как и любое армейское снаряжение, предельно упрощено и сделано с очень большим запасом прочности. По сравнению со снаряжением для туризма оно будет вдвое, а то и втрое тяжелее. Это нормально для солдата, которого несколько лет тренируют таскать эту тяжесть. Но мы с тобой не китайские солдаты, так ведь?

– Снаряжение для наших частей в Тибете сегодня лучше, чем у солдат Индии и Пакистана, которые находятся в постоянном огневом контакте на кашмирской границе, на высотах от четырёх тысяч метров, – подчеркнул Лю.

– И тем не менее оно от этого легче не становится, – подвёл итог Зим.

Он подошёл к огромной стене, на которой висели, как казалось, тысячи рюкзаков любых размеров и расцветок, увешанные этикетками, инструкциями и пакетами с дополнительными аксессуарами. Постояв около неё несколько минут, он попросил продавца снять со второго яруса три очень похожих друг на друга мешка.

– Вот, прошу любить и жаловать: рюкзак Fish Eagle, не очень распространённый в США. Там он считается неоправданно дорогим и столь же неоправданно огромным.

– Зим, а на хрена нам такие здоровые рюкзаки? – рискнул высказать своё мнение Макс.

– Ну, во-первых, они не совсем большие – всего сто десять литров, – Зим с неудовольствием начал объяснять Спадолину принципы подбора снаряжения. – Тёплые шмотки, которые нам понадобятся наверху, – не столько тяжёлые, сколько объёмные. Самым тяжёлым нашим грузом будут, насколько я понимаю, горючее, палатка и верёвки.

– Горючее?

– Да, – Зим тяжело вздохнул. – Я вообще-то терпеть не могу путешествовать в местах, где не из чего развести костёр. Но, судя по всему, именно в таком месте мы вскоре и окажемся. Поэтому в нашем шмотье неминуемо должны оказаться примус и несколько литров горючего. Кстати, Лю, вы не могли бы спросить у продавца, есть ли у них похожие рюкзаки, но другого цвета?

Гамма цветов на каждую модель любого фирменного рюкзака жёстко диктовалась его спецификацией, Зим это знал. Повертев в руках несколько моделей, он остановил свой выбор на модификации с тёмно-зелёным верхом, чёрным низом и жемчужно-серыми боковинами.

– Этот мешок подошёл бы нам больше, – с сожалением произнёс он. – Он чуть поменьше, а рюкзак не стоит подбирать, исходя из принципа «чем здоровше, тем лучше». Всё должно быть «в плепорцию», так сказать. Но я лучше смирюсь с лишними двадцатью литрами объёма, чем с сочетанием лимонного и красного цветов. На вершинах доминируют чёрный, белый и голубой. Тёплые тона в зоне вечных снегов «читаются» как сигналы световых маяков. Собственно говоря, это и нужно туристам. Но мы-то – не они… Ладно, вот эти два мы берём совершенно точно.

Кроме рюкзаков Зим выбрал большую мультитопливную горелку Primus, а также взял пять литровых канистр с загадочной надписью MultiFuel.

– Что это за чертовщина? – несказанно удивился Макс.

– Я думаю – то, что раньше у нас звалось бензином марки «Галоша». А так – это топливо для мультитопливных горелок. Вот мы с тобой – люди русские, и нам кажется, что если на горелке написано, что она мультитопливная, то это значит, что туда можно лить всякую чачу. Солярку там, керосин, масло отработанное. На самом же деле туда можно заправлять только специальное топливо для мультитопливных горелок.

– Ничего не понял, – сокрушённо пожал плечами Макс.

– А и не надо, – успокоил его Зим.

Помимо рюкзаков и горелки они отобрали два пенополиуретановых коврика, пуховые жилеты, свитера, термобельё, спальный мешок для Спадолина и палатку.

– Обувь я тоже предпочитаю гражданскую – «вибрамы» с высоким голенищем и бахилами. Там наверху снега может быть по колено, а может – по пояс. Конечно, здешние «вибрамы» китайского производства, не Франция и не Италия, но на раз сходить, думаю, хватит, – Зим вертел в руках высокие ботинки с узорчатой подошвой. – О качестве трудно судить, поэтому лучше, учитывая, что в деньгах мы не ограничены, взять самую дорогую модель.

Палаткой Зим остался доволен не до конца.

– Тяжеловата, зараза. Три с половиной килограмма. Ну это-то ладно, надёжные вещи лёгкими не бывают. Вот только цвет у неё неудачный.

Верхний тент палатки был оранжево-жёлтого цвета.

– Ну, камуфляжных палаток такого класса здесь нет, – Макс оглядел участок пола размером в гектар, сплошь уставленный палатками самых разных типов.

– А камуфляж нам и не нужен. То есть пятнистый камуфляж, который имеешь в виду ты. Самый лучший камуфляж на свете – это простой серый цвет. Что по мне, так от пятнистого камуфляжа есть всего одна польза – на нём грязь незаметнее. Ладно, перейдём к посуде.

Вечером на оперативной квартире Чена Зим выбрал три зимние оливковые куртки-анорака, утеплённые брюки, термоноски и бахилы армейского производства. Придирчиво ощупал спальный мешок и решил заменить им отложенный в супермаркете. Кроме того, Зим скрепя сердце взял армейскую горную палатку – она оказалась на полкило тяжелее своего гражданского аналога.

– Плата за окраску, – сказал Зим. Армейская китайская палатка для действий в высокогорье была грязно-серого цвета, причём, несмотря на то, что всё представленное снаряжение было только что получено новым со склада, тент палатки был окрашен неравномерно: местами он был практически белым, местами – как сухой асфальт, будто его только что вываляли в пыли.