Стрелок - Михаил Михеев

В то утро Александр ухитрился задремать на посту. Дело в том, что накануне он попал под несильный дождь, простудился и, чтобы немного прийти в себя, выпил упаковку «Фервекса», совсем забыв о побочном действии продукта импортной фармакологии. В результате его посетила необоримая сонливость, с которой ничего не смог поделать даже утренний чай, кофе у них к тому моменту закончился. Наверное, стоило рассказать о недомогании напарнику, но Александр счел простуду мелочью и в результате так и заснул, сидя на куче елового лапника и привалившись спиной к толстому березовому стволу. К счастью, минутная слабость не привела к фатальным последствиям. Услышав чужие голоса, раздающиеся неподалеку, он проснулся мгновенно, пару секунд не мог понять, где находится и что происходит, но потом окончательно пришел в себя и, определив место, откуда шел звук, осторожно двинулся в ту сторону.

Прошел метров двадцать, вряд ли больше. Источник звука был совсем рядом и представлял собой довольно-таки печальное зрелище – человек десять сидели у небольшого костра, прихлебывая из кружек какой-то отвар. Среди них шестеро детей обоего пола, на вид от восьми до двенадцати лет, парнишка лет шестнадцати с перевязанным плечом, две женщины, спиной к Александру, неопределимого из-за мешковатой одежды возраста, и какая-то гренадерского роста бабища поперек себя шире. Одеты просто, шмотки истрепанные, грязные, очевидно, шли давно и долго. Ну и хрен с ними, пусть сидят – реакция Александра была вполне предсказуемой. Посидят и уйдут, и нечего с ними контачить зря.

Увы, человек предполагает, а Бог располагает. Предательски хрустнула под ногой ветка, и тут же сидящие пришли в движение. Дети порскнули в стороны так шустро, что Александр даже не понял, что произошло. Все три женщины тут же последовали за ними, зато парень со стремительностью кошки потянулся за лежащей тут же немецкой винтовкой. Правда, быстро поднять ее не сумел – правая рука его, похоже, была повреждена серьезно и не действовала. Наверняка резкие движения весьма болезненны, но парнишка умел терпеть, а управляться с оружием левой рукой еще не привык. Пока незадачливый стрелок возился, у Александра было достаточно времени, чтобы адекватно отреагировать, и своего шанса он не упустил.

В принципе, вариантов всего два – валить куда подальше или атаковать. Можно было, правда, еще замереть, но вдруг увидят? Если уже не увидели… Или продемонстрировать свое полное миролюбие. И что дальше? Народ-то дерганый, еще шмальнут с перепугу. И в спину, если попытаться сбежать, тоже выстрелить могут. Вряд ли попадут, конечно, но все же риск есть, а он, как назло, без броника. И шуму не оберешься, и не факт, что его никто лишний не услышит. Стало быть, оставался один вариант – повязать этих умников до того, как они успеют сотворить что-либо непоправимое.

Все это вихрем пронеслось в голове Александра, а тело уже решило само, и, прежде чем раненый управился со своей винтовкой, диверсант в два прыжка добрался до него и сильным пинком выбил оружие. Короткий удар – и парень, закатив глаза, осел. Пять минут без сознания гарантированы, а может, и больше, но тут уж как повезет. Наступила тишина…

Александр настороженно повел стволом автомата. Тишина никак не отреагировала. Смешно, как минимум троих он видел: ту самую здоровенную бабу, которую, как ни маскируй, все равно видно, и двоих детей. Эти трое вжались в землю и не двигались, всеми силами пытаясь слиться с окружающим пейзажем. Остальные наверняка занимались тем же. Наивные, как страусы, прячущие голову и думающие, что их никто не видит.

– Вылезайте, живо! – зло скомандовал стрелок. Злился он, правда, на самого себя, интуиция подсказывала, он огреб на свою шею дополнительные проблемы, и это ему абсолютно не нравилось.

– Ой, так это ж свои… – пискнула, поднимая голову, женщина. Интересно, у нее просто голос такой противный или со страху фальцет прорезался?

– Кому свои, а кому и не очень… Вылезайте. Кто такие? Что тут делаете?

Беглецы осторожно выбрались из кустов. Да-а, с этого ракурса они выглядели еще более убого, чем раньше, – грязные, оборванные, осунувшиеся. И глаза такие… голодные. Особенно у детей.

– Так кто вы такие?

– Может, их стоит вначале покормить?

Александр резко обернулся и увидел напарника, ухитрившегося подойти совершенно бесшумно. Павел, оценив его удивление, только усмехнулся:

– Я, в отличие от некоторых, не спал, а они громко ходят, так что ты пришел сюда вторым.

– И как? – проглотив заслуженный упрек, спросил Александр.

– Да нормально. Послушал их разговоры, потом на бесплатный цирк в твоем исполнении полюбовался.

– Твои комментарии?

– Впечатлило. Только вот, как я понял из их разговоров, они уже дня три на подножном корму и питательнее брусничных листьев ничего не ели.

– Ладно, покормим…

– Угу. Что-то у тебя мировоззрение меняется.

Александр только плечами пожал. Действительно, несколько месяцев назад его бы вряд ли стали волновать такие мелочи. Ну а сейчас… Сейчас они с Павлом вытащили на свет запасы и скомандовали женщинам – готовьте, мол. А пока те всполошенными курицами вертелись у костра, спешно готовя кашу, выдали детям остатки хлеба, сахар, каменной твердости пряники, в общем, что было, то и выдали. Глядя на то, с какой скоростью еда исчезает в их желудках, Александр понял, что ребятишки и впрямь оголодали и если взрослые еще могли терпеть и как-то себя контролировать, то малышня… Ладно, не стоит о грустном.

Единственным, кто не принимал участие в спонтанно начавшейся веселухе, был обиженный Александром парень. С его рукой особой помощи ждать не приходилось, вдобавок парнишка был зол на абсолютно незаслуженный, с его точки зрения, нокаут. На комплексы побитого ребенка Александру в общем-то плевать, но напрягать кого-то против воли – оно надо? Так что раненый сидел и дулся. Ровно до того момента, как Павел сунулся осмотреть ему плечо.

Такого потока безыскусных матюгов, который разнесся, когда снимали грубо наложенную повязку, диверсанты не слышали давно. Александр, правда, не обратил внимания на мнение подопытного, угодившего в нежные руки напарника, но Павел крикнул ему, и пришлось подойти.

Да уж, приятного мало. Пулевое ранение, кость, скорее всего, не задета, но сама пуля, выпущенная то ли из автомата, то ли из пистолета, застряла в мышце. Сейчас вокруг раны было пятно синюшного цвета, рука заметно опухла.

– Что скажешь?

– А что я могу сказать? Я ведь не врач.

– Ну да, ты специализируешься чуточку на другом. И все же?

– Максимум, на что меня хватит, – перевязать рану. Здесь же хрен знает что творится. Пуля угодила сюда явно не сегодня, наверняка занесла грязь, кусочки ткани…