Сестры Тишины. Глупышка - Вера Чиркова

Змей утвердительно кивнул, да, все именно так. Всех потрясло известие о скоропалительной двойной свадьбе, произошедшей в часовне этого самого замка. Но еще более поразило знатных гостей герцога, когда рядом с королем они обнаружили не статную и состоятельную Зоралду, а почти никому не известную худенькую и серебристоглазую Леонидию. Третью дочь небогатого графа, обладающего маленьким поместьем далеко на юго-востоке, почти под Геркойским хребтом.

Но еще большее потрясение ожидало страну на следующий день, когда стало известно, что отправившиеся после свадебного застолья в свой королевский дворец молодожены так и не доехали до столицы. Карета была обнаружена под мостом через небольшую речушку перевернутой, юная новобрачная исчезла, как, впрочем, и кучер с двумя охранниками.

А вот короля нашли чуть ниже по течению в прибрежных камышах, однако с тех пор он стал совершенно другим человеком.

Глава 29

– Вот как, – задумчиво произнесла наконец матушка Тмирна, – я всегда считала, что хитрый Георгиус откупился другом от влюбленной в него баронессы, а оказывается, это ею откупились от Олтерна. И это в корне меняет дело. Ты поняла, Эста?!

– Конечно. Очень самонадеянные мужчины поделили провинциалок по взаимному уговору. – Змей даже поежился от неприкрытой прямоты этого суждения, а от окна до тихони донесся скрип зубов. – Но оказалось, что девушки попались с характером и были не согласны с таким решением. Интересно, конечно, как их заставили пойти в часовню, обманом или зельем, но теперь уже неважно.

– Хорошо, продолжай, – одобрительно кивнула ей наставница.

– Там за дверью что-то происходит, – вместо продолжения сообщила вдруг тихоня.

Змей мгновенно вскочил с места и ринулся к дверям, но открывать не торопился, замер, прислушиваясь.

– Кого-то не пускают, – раздался совсем рядом тихий голос, и Дагорд яростно покосился на невозмутимую вуаль, вот куда она каждый раз лезет вперегонки с мужчинами?!

– Сам проверю, иди на место. – Граф решительно развернул девушку и подтолкнул к столу, чувствуя, как мигом согрелись ладони от этого прикосновения. А в следующую секунду уже распахнул дверь: – Что тут происходит?

– Мы ему объясняли, что у герцога важный разговор, – пояснил гвардеец, но Змей и сам уже узнал полукровку, рассеянно разглядывающего воинов, держащих его за руки, – но он упрямый.

– Если там Алн, то его можно пустить, – подала со своего места голос Тмирна.

– Это еще кто такой? – насторожился герцог.

– Это я, – безмятежно сообщил полуэльф, входя в комнату, – добрый день, хранящая Тишину.

– Здравствуй, Алнервиэль, – приветливо улыбалась ему настоятельница, – чай пить с нами будешь? Как раз не горячий. А то я уйду скоро и не поговорю с тобой.

– Буду, – не стал спорить Алн, бросил у стены мешок и сел рядом с Эстой, заставив сердце графа неприятно дернуться. – А у тебя снова ноги болят?

– Немного, – отмахнулась монахиня, но он нагнулся, взял ее лодыжки в руки и поднял к себе на колени.

Несколько секунд сидел молча, полузакрыв глаза, и все, притихнув, наблюдали за ним.

– Не пей больше зелья, – серьезно сказал Алн, возвращая ноги монахини на место, и тряхнул ладонями в сторону.

Змею показалось, что что-то светлое блеснуло у него на руках, но промелькнуло оно так мимолетно, что утверждать что-то всерьез он бы не решился. А Тмирна уже наливала полукровке чай, подвигала фрукты, пирожные и сладости.

– Вы о чем-то плохом говорили, – аккуратно и красиво съев одно пирожное, поднял полуэльф прозрачно-зеленые глаза на монахиню, и она внезапно вздохнула с откровенной тревогой.

– Выясняли, почему король женился на Леонидии.

– Тмирна! – угрожающе прикрикнул герцог. – Ты обещала никому не говорить.

– Так он же не человек, – изумленно подняла брови женщина, – и в наши дела не вмешивается! И никогда ничего не говорит.

– Не говорю, – серьезно подтвердил Алн и взял еще пирожное, – бесполезно. Никто не слушает. Я ему в ту ночь сказал… жалко стало, что погубит истинный дар, он тоже не послушал.

– Что?! – Герцог стремительно прошагал к дивану, шлепнулся напротив полукровки и вперил в него проницательный взгляд. – Когда?

– Когда обрывались синие цветы, – загадочно обронил полуэльф и спокойно откусил пирожное.

– Так это все-таки ты был, – подозрительно рассматривая странного гостя, процедил Олтерн. – Ну, а куда пропал?

– Ушел, – небрежно пожал плечами тот, посмотрел на герцога и туманно объяснил, – тут боль была… я не мог терпеть.

Змей еще раздумывал, правильно ли он понял, что Алн чувствует не только телесную боль, но и душевную, а монахиня, скорбно вздохнув, начала объяснять:

– Я себе голову сломала, откуда через год после этой странной свадьбы у нас в королевстве взялись заговорщики. Причем совершенно неправильные. Ведь голода и войны не было, урожай в тот год отменный, бедноте не до бунтов. А в знатных семьях такого смутьяна, чтобы мечтал о королевском троне, тоже не наблюдалось. И Пэгирт, кузен короля, объявивший себя повелителем, тоже никогда ни глупым, ни самонадеянным не считался. Да и сподвижники его все были из бедных, но законопослушных семейств, и никто прежде не замечен в бунтах или дерзости.

– Зачем ты это рассказываешь, разве кто-то не знает?! – почти с ненавистью процедил Олтерн, почувствовав, что она почти вплотную подобралась к его последним тайнам.

– Да ведь понятно зачем, – сердито бросила вдруг обычно невозмутимая тихоня. – Если вы с королем не поняли, то я теперь отчетливо вижу, кто стоял за Пэгиртом и откуда у сыновей бедных родов было столько денег на наемников и оружие! И почему вы свою жену из поместья не выпускаете, тоже ясно! Но вот одного никак понять не могу! Почему вы так сурово наказали всех, кто случайно или под давлением оказался замешан в том перевороте?! Ведь отправить в темницу нужно было первым делом вашу жену, Олтерн!

– Она и сидит! – не выдержав, рявкнул герцог и с хрустом сломал руками точеную спинку стула. – В башне! Под охраной самых проверенных гвардейцев!

Он пробежался по комнате, выискивая взглядом, что бы еще сломать, и, развернувшись, остолбенел, увидев рядом с собой Тмирну, державшую в руках чашечку.

– Что это?!

– Зелье. Нужно пить, пока не выйдет вся гадость, что накопилась в теле. – Настоятельница смотрела так участливо, что герцог молча выхватил у нее из рук чашечку и проглотил уже знакомую горьковатую жидкость.

– Спасибо, – пробурчал неприветливо, помолчал, потом обреченно и устало сказал: – А отправить ее в темницу я не мог. Должен был бы тогда отстраниться от дел, а кому их разгребать? Лоурден был еще очень мал, а Георгиус после той ночи забросил все дела и ничем не интересуется. Целыми днями сидит и смотрит в окно, спасибо, хоть указы подписывает. А насчет причастных к перевороту… не хочу оправдываться, но в тот раз его как прорвало. Требовал всех повесить… семьи в монастыри, имущество в казну, а дома сровнять с землей. Еле уговорил его на более мягкое наказание, три дня рядом сидел.