Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори

— Я понимаю, — сказал дядя Джон. — И я согласен с этим, Джулия. Больше того, если земля не может сделать молодых людей счастливее, то к чему тогда все наши хлопоты.

Мама согласно кивнула.

— Скоро мне пора отправляться в Экр, — сказала она и встала из-за стола. — А что ты собираешься делать сегодня, Джулия?

Я вопросительно взглянула на дядю Джона.

— Сегодня у меня будет своего рода выходной, — полувопросительно ответила я. — Можно? Я хотела бы поскакать на Мисти к холмам и взглянуть на новых овец, которых привез мистер Мэгсон. А потом почитать некоторые брошюры о фруктовых деревьях и о том, как их выращивать. Оказывается, бывают ужасные болезни, которыми болеют деревья, а я в них ничего не понимаю.

— Скажите, сэр, а вы не могли бы быть доктором для ее деревьев? — спросил Ричард отца. — Лечить их, правильно питать?

— Можно попытаться, — ответил тот. — Но сегодня мне нужно в Экр. Если тебе понадобится рецепт для твоих яблонь, Джулия, то дай мне, пожалуйста, знать.

Мы поднялись из-за стола, и я прошла с мамой в холл. Парадная дверь стояла открытой, и в комнату Щедрым потоком лился теплый воздух. Утренний туман наконец рассеялся, и Вайдекр весь сиял и переливался новыми красками свежей весны. Я даже моргнула от яркости первых листочков, словно заглядывавших к нам в дверь.

— Как зелено все сегодня, — невольно произнесла я.

— Да, сегодня первый погожий день, — согласилась мама, складывая в сумочку клубки шерсти. — Но, пожалуйста, будь осторожней на новой лошади. И обещай мне, что не будешь скакать галопом и не отправишься дальше овечьего выгона. К обеду возвращайся вместе с Ричардом.

Я легко пообещала ей это и поцеловала на прощанье. Затем мы с Ричардом договорились встретиться в два часа у овечьего амбара, я проводила его взглядом и отправилась в библиотеку читать умные книги о фруктовых деревьях.

Среди них я обнаружила мамины романы из чичестерской окружной библиотеки, взглянула на заголовки, и следующее, что я услышала, были шаги Страйда, принесшего мне кофе. Было уже начало второго!

— О нет! — воскликнула я. — Я обещала Ричарду приехать к амбару к двум часам! Страйд, попросите, пожалуйста, Джема запрячь Мисти. Я прибегу как только переоденусь.

Чашку с кофе я взяла с собой в спальню и выпила его, пока переодевалась. Мама сдержала свое обещание. Теперь я могла надеть одну из новых амазонок. Она была чудесного кремового цвета, с отделкой у шеи плиссированной оборкой из бархата. К ней полагалась маленькая шляпка такого же тона, и по настоянию Джона мама купила мне новые ботинки для верховой езды с маленькими светло-желтыми пряжками, которые лично мне казались верхом элегантности. Я могла бы долго любоваться ими, но помнила, что Ричард будет ждать меня в два часа и что — это было даже более важно — у конюшни стоит запряженная Мисти.

Шкурка ее так лоснилась на солнце, что казалась почти белой. Джем почистил ее хвост и гриву, так что она вся просто сияла, как новенькая монетка. Он тепло улыбнулся моему обрадованному лицу и подставил сложенные ладони, чтобы я могла опереться на них ногой.

— Поезжайте медленнее, мисс, — серьезно предупредил он, и я тут же вспомнила его дядю, Джона Денча, который преподал мне первый урок верховой езды. — Не скачите на ней галопом в первый же день. Мы хотим, чтобы вы вернулись верхом, а не пешком.

Я кивнула, почти его не слушая.

— Я буду осторожна, — пообещала я и тронула поводья. Мисти повернула свою чудесную голову к аллее. Мгновенно ее ушки насторожились, и она легким шагом, словно танцуя, побежала вперед.

Ветви над моей головой сверкали зеленью, каждый листочек трепетал от свежего ветра. По обеим сторонам дороги тянулись изгороди, сплошь покрытые светлыми цветами раннего шиповника, и повсюду царил аромат дикого чеснока. Небо то и дело перечеркивали стремительные полеты птиц, и воздух оглашался воркованием множества лесных голубей.

У ворот сторожки Дженни и два ее младших ребенка сажали картофель на грядки. Они помахали мне, и две младшие девочки, Нелл и Молли, подбежали к воротам.

— О, мисс Джулия! Какая чудесная лошадка! — наперебой заговорили они, прижав личики к ограде.

— Сегодня я не смогу покатать вас, — ответила я на невысказанную просьбу. — Я сама еще сижу на ней не совсем уверенно, потому что только учусь скакать верхом. Но когда я освою верховую езду, то непременно посажу каждую из вас впереди себя и немножко покатаю.

Детишки просияли от радости, и мы с Мисти направились к деревне. Самая короткая тропинка к холмам пробегала позади деревни, мимо того поля, которым жители Экра владели совместно. Ральф Мэгсон настоял, чтобы каждая семья владела небольшой полоской земли, на которой бы она сажала для себя овощи. Но именно я предложила отвести эти полоски на том поле, которое Беатрис огородила под пшеницу. Мне было известно, что засеивалось оно только однажды и с тех пор все время простояло под паром. Кроме того, оно находилось ближе всего к деревне и к Фенни — обстоятельство немаловажное в случае, если потребуется много воды.

— Да, мисс Джулия, не хотел бы я видеть вас в числе моих врагов, — полушутливо заметил Ральф, когда я высказала это предложение. — Это умный шаг.

На это я улыбнулась.

— Надеюсь, мы никогда и не станем врагами, — ответила я. — Пока наши с вами интересы и интересы Деревни совпадают, у нас не будет поводов для вражды.

Ральф откинул назад большую седеющую голову и расхохотался.

— Совсем никаких! И да здравствует всеобщее братство между хозяевами и работниками!

— Аминь! — улыбнулся дядя Джон, поглядывая на каждого из нас поочередно.

— Аминь? — переспросил Ральф, все еще улыбаясь. — Скорее — Аллилуйя! Наконец настало царство свободы! Совсем как во Франции!

Мы еще немного посмеялись, и Ральф с дядей Джоном согласились, что удобнее всего разместить участки на этом поле, а пока засадить его клевером, чтобы не уходила сила из земли. Попозже мы можем посадить рядом пшеницу или даже какие-нибудь фруктовые деревья.

До сих пор в высокой траве были видны межи, и кто-нибудь из деревенских стариков, указывая на участок, заросший не менее, чем соседний, мог сказать: «Это мое, когда-то я сажал здесь морковь и пастернак».

Си Мист так легко бежала вперед, трава так мягко стелилась ей под ноги, что я позабыла все данные мной обещания и послала ее в быстрый галоп, который был гораздо удобнее для меня, чем ее бег рысью. Я наклонилась к ее волнистой гриве, смещая вес, и все посылала и посылала ее вперед, быстрее и быстрее, пока мы не промчались по гребню холма в безудержном вихре, от которого ветер свистел в ушах и слышен был только топот ее копыт да мой крик: «Пошла! Но! Пошла!». И она шла все быстрее и быстрее, словно мы скакали наперегонки с ветром.