Нежность и ненависть - Карла Николь

кормления от Харуки. Сначала он сказал, что не знает, потому что они питаются друг от друга почти каждый день. Голубки. Должно быть приятно. Но потом он вспомнил, что, когда его похитили, он не питался от Харуки пять или шесть дней, и здоровье Нино пошатнулось. Его тело в это время находилось в сильном стрессе (и его язык в конце концов исчез).

Я рассчитывал и распределял время кормления на протяжении десятилетий. Странно представить, что этого больше не нужно делать. Большинство вампиров этого не делают. Я – аномалия, потому что избегаю Рена и стараюсь сохранить свою свободу. За такой образ жизни приходится платить немалую цену.

Питаться от Джэ дважды за одну неделю… У меня никогда не было такой возможности. Во всяком случае, я никогда не позволял себе этого. Я уверен, что Рен был бы более чем счастлив кормить меня несколько раз в неделю, обвиваться вокруг меня, как змея, и держать в своей удушающей хватке чаще. К черту это. Пошел он.

– Свяжись с его родителями, – повторяет Асао. – Ты разрываешь официальный договор, длившийся десятилетия, поэтому уместно сделать это именно так – сесть за стол переговоров со всеми ними. И ты сможешь обойти истерику Рена.

Я вздыхаю, поднимая свое пиво.

– Да. Ты прав. Я должен сделать это именно так.

Асао улыбается.

– Так лучше для тебя.

– М-м.

– Ты официально выбираешь le petit[45] доктора?

– Перестань так его называть.

– Он милый и напоминает мне двадцатилетнего вампира – взволнованный и наивный. У него нет того «мертвого взгляда», который появляется с возрастом, как будто ему разбивали сердце.

– У Нино этого тоже нет.

– У Нино никогда не было разбито сердце, – рассуждает Асао. – Первое существо, которое он по-настоящему полюбил, ответило ему взаимностью.

– Не знаю, старик, у каждого свой крест. Джэ иногда может вспылить на меня. У него есть триггеры.

– Как и у тебя. Теперь ты готов к связи?

Мое тело естественным образом сжимается при этом вопросе. Я думал об этом, позволяя этой идее тихонько крутиться в моей голове уже больше недели, но я не произносил ее вслух.

– Я не знаю. Может быть. – Это лучшее, что я могу сказать на данный момент.

– Ух ты. – Асао откидывается назад, изображая изумление. – Это здорово, Джун. Обычно ты не можешь быстро сказать «нет», будто стряхиваешь с плеча проклятого комара. – Он изображает этот жест.

Я смеюсь.

– Ага-ага.

– Рен – самовлюбленный сопляк. Но что в маленьком докторе поменяло твое мнение? После всех этих лет?

– Ну… – я делаю паузу, раздумывая. – От него хорошо пахнет. Моя природа тянется к нему…

Асао отмахивается от меня.

– Это не первый раз, когда твою природу провоцируют. Ты игнорировал это раньше – та блондинка, помнишь? Что же в Джэ заставило тебя поддаться в этот раз?

Он прав. История с Джэ больше, чем просто инстинкты. Так все и началось, когда я впервые увидел его и сразу почувствовал влечение и притяжение. Но теперь ощущения другие.

Я редко работаю в Америке, потому что быть смуглым вампиром мужского пола там вообще некомфортно. Есть много людей, которым не нравится это сочетание, и они не стесняются сообщать мне об этом. Но я получил заказ на дизайн платья для поп-звезды из Майами. Для церемонии Грэмми. Она была чистокровной вампиршей пуэрториканского происхождения. Симпатичная женщина с маленьким лицом, миниатюрной пышной фигурой и светлыми волосами до середины спины. Она была милой и пахла миндалем и поджаренными кокосами. Восхитительно.

Я ее не трогал, но чувствовал тягу к ней, моя природа билась в животе, как рыба, выброшенная на берег. Она пристально смотрела на меня большими зеленовато-серыми глазами и тоже это чувствовала. Но я проигнорировал ее. Держался профессионально, дружелюбно и закончил работу, ни разу не поддавшись на флирт. Она была чистокровной. Больше я ее не видел. Несколько месяцев спустя она попросила меня разработать для нее еще одно платье, но я отказался, сказав ей, что слишком занят. Это было не так. Я бы нашел для нее время, если бы захотел.

Похожая ситуация произошла с мужчиной первого поколения, которого я встретил в Марокко. Он был со мной одного роста, с глубокими карими глазами и безупречной черной кожей, как полночь. Великолепный. Его запах напомнил мне лимонные пирожные с бисквитом из крекеров. Что за чертовщина происходит со мной и десертами? Боже…

Я прикасался к нему. Мы провели пару ночей вместе. Он предложил мне свою кровь, я согласился, потому что в тот момент остро нуждался в приличном питании. Его кровь на вкус напоминала пикантный сливочный коктейль. Она была настолько хороша, что напугала меня до чертиков. Я пробыл в Марокко всего неделю, но тот мужчина быстро стал навязчивым, и я покончил с этим, причинив ему боль. Он не понимал, почему я так себя веду, и я догадывался, что его смущает.

Когда вы находите эту сильную связь в нашей культуре, общепринятая мудрость говорит, что вы не убегаете от нее. Вы цепляетесь за нее, соединяетесь с ней. Но, как я уже сказал, я никогда не хотел соединяться… может быть, скоро все изменится.

– Джэ подкрался ко мне незаметно. Он не должен был быть вампиром.

Асао смеется над этим и качает головой.

– Он подловил тебя, когда ты потерял бдительность. Маленький подлый доктор.

Я смеюсь, потому что смешное прозвище становится все длиннее.

– Он не обманывал меня намеренно.

– И все же. Ты не бросил его.

– Потому что он другой. Он вампир с человеческим мышлением. Он не зашоренный и не зажатый, не озабоченный родословными и рангом.

Асао кивает.

– Это правда.

– И он не предъявляет мне требований и не говорит постоянно о связи. Он заботится о вампирах низшего ранга, об их здоровье. Восхищаюсь этим качеством в людях. Я живу с ним уже больше месяца. Асао, несколько месяцев назад я и подумать не мог, что позволю другому человеку жить со мной. И я до сих пор не чувствую себя гнетуще прикованным к нему, понимаешь? Я чувствую себя свободным, но в то же время у меня есть это смышленое и восхитительное существо, порхающее по моему дому. Он как вишенка на торте. – Черт. Снова десерты.

– Но сейчас ты с ним не связан, – говорит Асао. – Ты думаешь, что это изменится, если свяжешься? Начнется ли угнетение?

Я хмурюсь.

– Не знаю. Вот почему я сказал, что не знаю. Может, я не готов… а может, готов? Черт… Но я хочу, чтобы он жил моем доме. Мне с ним комфортно.

– Как домашнее животное?

– Нет… Зачем ты подливаешь масла в огонь?

– Не подливаю. – Асао пожимает плечами. – Я помогаю тебе прояснить твои чувства. Вникаю в эти шуры-муры.

Я ухмыляюсь и снова беру свое пиво.

– Ты такой старый. «Шуры-муры». Кто, блин, так говорит?

– Заткнись. Ты влюблен в Джэ.

Я делаю большой глоток пива.

– Любовь – громкое слово. Тяжелое.

– Ты не готов. – Асао откидывается