Сорвать маску - Маргарет Макфи

Арабелла посмотрела в глаза мужчины, которого любила и которому нанесла страшную рану.

– Я столько раз обманывала тебя с тех пор, как мы встретились в заведении миссис Сильвер. И мне очень жаль, что я так поступала. Надеюсь, ты сможешь меня простить. Я люблю тебя, Доминик.

– Я тоже люблю тебя, Арабелла. И это я должен извиниться. Я не могу простить себе того, как я обошелся с тобой в комнате борделя, и того, как поступил впоследствии. Я должен был просто помочь тебе, а не превращать в свою любовницу.

– Возможно, – кивнула Арабелла. – Но, если бы мы действовали по-другому, оказались бы совсем на иной дороге, и не факт, что она привела бы нас к лучшему. Выяснилась бы тогда ложь твоего отца? Рассказала бы я тебе об Арчи? Мы никогда не узнаем этого, Доминик.

– Верно, – согласился он и посмотрел на нее с такой нежностью, что она не могла больше сомневаться в силе его чувства.

Солнце скрылось за горизонтом, погрузив лес в сумерки. Воздух становился все прохладнее, но Арабеллу согревало тепло ее сердца.

– Солнце уже село, Арабелла. Полагаю, мне следует проводить тебя к матери, пока она не решила, что я похитил ее дочь. Она казалась обеспокоенной, когда я сегодня появился у вашего порога, но указала мне направление, в котором ты удалилась.

– Бедная мама. Боюсь, с ней я тоже была не вполне честна, – произнесла Арабелла и рассказала Доминику о том, как солгала миссис Тэттон, чтобы та согласилась уехать из Лондона как можно быстрее. – Столько лжи… – Арабелла покачала головой.

– Но теперь истина восторжествовала.

– Больше никаких темных секретов и тайн, – кивнула она, чувствуя невероятное облегчение, и улыбнулась. – Когда ты приехал из Лондона?

– Вчера поздно вечером.

– И ты только сейчас решил меня отыскать?

– Мне пришлось сегодня о многом позаботиться. – Доминик загадочно улыбнулся, склонился к ее губам и поцеловал Арабеллу с удивительной нежностью и любовью. Эти же чувства жили и в ее сердце.

– Мне так не хватало тебя, Арабелла, – признался он низким грудным голосом, наполненным желанием, обжигавшим ее душу.

Их губы встретились, радуясь воссоединению. Рука Арабеллы скользнула под его фрак и жилет, касаясь груди через рубашку. Тонкий шелк свободно пропускал жар его кожи, курчавые волоски приятно покалывали ладонь, под которой уверенно и быстро билось его сердце. Доминик отстранился и вгляделся в ее глаза.

– Полагаю, лучше проводить тебя домой побыстрее, иначе я могу забыться, и завтра о нас будет говорить вся деревня. – Его пальцы легонько коснулись груди Арабеллы, и она охнула, ощутив острое, томительное наслаждение.

– Я боюсь, о нас и так говорят все вокруг, – прошептала она. – Люди ведь видели Арчи. Боюсь, все догадались, Доминик.

– Тебе больше ничто не угрожает, любовь моя. Все будет хорошо.

– Правда?

– Да, Арабелла. Правда. – И Доминик снова поцеловал ее. Чувственным поцелуем. Поцелуем любви и страсти. Поцелуем, который говорил о том, как ему ее не хватало. Арабелла прижалась к нему, мечтая только об одном – обнимать его и никогда не отпускать, чтобы не оказалось, что их встреча – лишь сон, который закончится, когда она проснется в своей постели.

Поцелуй стал глубже и наполнился страстью. Арабелла чувствовала тепло его ласк, силу и надежность мускулистых рук. Затем Доминик замер, отстранился и взглянул в ее глаза с любовью, напрягшись всем телом.

– Мне определенно следует отвести тебя домой прямо сейчас, – пробормотал он, – иначе я точно забудусь.

Еще один быстрый поцелуй. Доминик предложил Арабелле руку, взял поводья лошади в другую и двинулся по дороге к дому.

Арабелла бросила взгляд на его бриджи, которые не скрывали пробудившегося в нем желания, и, снова встретившись взглядом с Домиником, широко улыбнулась.

– Арабелла Тэттон, ты коварная, бесчестная женщина. Как хорошо, что завтра ты пойдешь в церковь! – ухмыльнулся герцог.

– Прошу тебя, Арчи, поспеши, или мы опоздаем! – сердито воскликнула миссис Тэттон, когда они втроем двинулись по дороге через лес в направлении церкви.

– Троян устал и должен подкрепиться! – объяснил Арчи, глядя на бабушку и указывая на своего воображаемого скакуна. – Скоро мы пустимся вскачь и быстро вас обгоним!

– Троян? – удивленно уточнила миссис Тэттон, повернувшись к дочери.

– Так зовут коня Доминика, – улыбнулась Арабелла, разглаживая складки на подоле светло-голубого платья из дорогого шелка. Ей пришло в голову, что, возможно, этот наряд слишком роскошен для церкви. Но она знала, что там будет Доминик, и ей хотелось выглядеть как можно лучше.

Миссис Тэттон улыбнулась в ответ:

– Я рада, что вы наконец уладили все недоразумения.

– Я тоже, – счастливо отозвалась Арабелла, чувствуя, как по телу разливается живительное тепло радости.

– И что теперь произойдет между вами?

– Сказать по правде, я сама не знаю, мама. Мы еще не говорили об этом.

– Что ж… Вне всякого сомнения, вы вновь заключите помолвку, и Доминик, наверное, захочет увезти тебя в Лондон?

Арабелла почувствовала, как улыбка понемногу сползает с ее губ. Снова вернулось напряжение.

– В этом я не уверена. У нас не так много хороших воспоминаний о жизни в городе. Но я сделаю все, что потребуется, чтобы не разлучаться с тобой, Арчи и Домиником.

Ее мать кивнула. Когда Арчи проскакал мимо них на своей воображаемой лошади, женщины обменялись улыбками.

У церкви не было ни души, когда они подошли, и дверь уже была закрыта.

– Наверное, мы все-таки слишком задержались! – с тревогой воскликнула миссис Тэттон. Она взяла Арчи за руку, быстро пригладила его волосы и поспешила к церкви. Арабелла последовала за ними.

Она толкнула тяжелую деревянную дверь, пропуская мать и сына вперед. После яркого солнечного света ее глаза не сразу привыкли к полутьме, царившей внутри.

– Арабелла! – раздался поблизости голос преподобного Мартина. – Дорогая моя девочка!

Священник был явно взволнован. Арабелла гадала, что могло так взбудоражить его.

– Арабелла! – В голосе миссис Тэттон отчетливо прозвучало потрясение.

– Мама? – Арабелла наконец заглянула в неф через открытую дверь. Ее мать замерла на пороге, глядя внутрь. Вся церковь была заполнена зеленью и цветами. К каждой скамье сбоку крепились небольшие букетики, так что проход был обрамлен розовыми, лиловыми и кремовыми бутонами – до самого алтаря. Под прекрасными витражами висели роскошные гирлянды, по обе стороны от алтаря располагались две колонны, также увитые цветами. Арабелла уставилась на все это великолепие, не веря своим глазам.

– Что… – начала было она, а затем увидела на другом конце прохода двух мужчин в дорогих изысканных костюмах. Тихий гул голосов стал громче – люди обменивались новостью о ее появлении. Наконец один из мужчин, стоявших впереди, обернулся и посмотрел ей в глаза.