История подводного шпионажа против СССР - Шерри Шерри Зонтаг

Экипаж «Сивулф» с завистью смотрел в 1979 году, как «Парч» готовилась во второй раз пойти на операцию, окруженную завесой таинственности, замысел которой так понравился президенту страны Картеру. На этот раз она шла в Баренцево море. Шла по маршруту, позволявшему обойти все точки скопления советских кораблей, но при этом труднейшему и опаснейшему из всех возможных. «Парч» направлялась к северу от Сан-Франциско, вдоль Аляски, через узкий, мелководный Берингов пролив, где почти сходятся границы США и Советского Союза и где лед мог потопить лодку скорее, чем противник. Оттуда, через Северный полюс, – снова на юг, в Баренцево море. Весь путь составлял 5500 морских миль. Расчет был на неожиданность: советские ВМС никак не могли ожидать, что «Парч» вознамерится проникать таким путем в Баренцево море.

Была еще одна тонкость. «Парч» отправилась в поход к Баренцеву морю во второй половине лета, после встречи в верхах Картера с Брежневым. Два лидера встретились 18 июля и подписали договор СНВ II, по которому обе стороны согласились ограничить количество носителей ракет.

Через две недели после встречи глав двух великих держав командир «Парч» Джон Маурер провел свою собственную «встречу в верхах» – с женской частью экипажа лодки, пока она еще находилась в порту. Он обеспечил уход за детьми на время встречи, прохладительные напитки и легкую закуску. Его описание предстоящего длительного отсутствия мужей ограничилось лишь сообщением даты убытия и даты возвращения. Джон раздал женщинам специальные бланки, на которых они могли посылать по радио краткие сообщения своим мужьям – несколько раз за три месяца, что «Парч» будет в походе. Кроме того, были розданы списки необходимых номеров телефонов, начиная с номера телефона его жены Карел, всех врачей на базе Маре-Айленд, полиции и заканчивая телефоном пожарной команды. Также был вручен перечень обязанностей, которые, по мнению командования, временно перейдут от мужей к ним: когда доставлять автомашину на профилактику, телефоны водопроводчиков и электриков. Женщин попросили позаботиться и о том, чтобы мужья оставили им свои завещания. В заключение командир «попросил» жен отпустить мужей на все три месяца.

Были обычные слезы на пирсе, когда в августе провожали «Парч» в море. Белые на магнитах цифры «683», означавшие бортовой номер, были сняты с корпуса, лодка анонимно прошла под мостом Золотые Ворота и погрузилась в глубину. Этот поход «Парч» был окружен плотной завесой секретности. Экипаж не имел почти никакого представления, куда они идут. Им сказали только, что лодку посылают проверить, сможет ли «Парч» пройти подо льдом и вернуться назад.

Когда лодка приближалась к Аляске, Маурер начал подготовку к тому, чтобы пройти через узкий Берингов пролив в подводном положении. В проливе глубина была лишь пятьдесят метров. Прокладывали курс с расчетом идти со скоростью 2–3 узла.

Пройдя Берингов пролив, «Парч» должна была идти дальше на север через Чукотское море, которое было таким же мелководным, как и пролив, а лед на нем не таял даже летом. Из космоса это и другие окружающие Северный полюс моря выглядели, как в калейдоскопе, по мере того как температура и соленость изменяют цвет воды.

Почти через каждую милю импульсы гидролокатора «Парч» отражались от слоев воды с такой же интенсивностью, как и от твердых объектов, заставляя Маурера и его экипаж действовать почти вслепую, подобно самолету, летящему через плотную облачность.

Экипаж медленно вел «Парч» вперед, часто меняя курс, пытаясь разобраться в эхо-сигналах гидролокатора: что за препятствие находится прямо по курсу лодки? Точно разобраться можно было, только подойдя ближе, рискуя столкнуться. Но «Парч» не была полностью беспомощной. Начиная с 1950-х годов ВМС направляли под лед, по крайней мере, по одной подлодке в год. Была создана специальная лаборатория для изучения морского льда с целью облегчить плавание в этих незнакомых и трудных условиях. Вошли в строй специальные «ледовые» лодки типа «Стерджен», снабженные гидролокаторами, позволяющими «видеть» вверх и вперед, – это было необходимо для предотвращения столкновения со льдинами. Лодки оборудовали специальным манипулятором с изменяемой конфигурацией, который позволял им пробиваться через тонкий лед в случае аварийного всплытия.

Во время первых арктических операций ВМС обнаружили, что импульсы гидролокатора очень похожи на крики тюленей во время брачного сезона. Когда тюлени слышали искусственный сигнал с лодки, происходило следующее: один тюлень отвечал лодке, другой отвечал ему, а третий отвечал предыдущему, оглашая море своими звуками. Тюлени «стимулировали» моржей, которые присоединялись к общему шуму со своим рявканьем. В первых походах такой шум мог продолжаться часами. Теперь же «Парч» пользовалась гидролокатором, сконструированным так, чтобы избежать заигрывания с местными млекопитающими.

Тем не менее поход получился шумным. Вокруг лодки сновали глыбы льда, оторвавшегося от больших айсбергов, находившихся к северу. Эти глыбы имели страшную тенденцию скрепляться и утрамбовываться друг с другом, образуя плотные ледовые слои, уходящие глубоко под воду. Подлодка «Парч» часто встречала участки, свободные ото льда, но площадью не более двух квадратных метров. Было почти невозможно пройти, не задев при этом за лед. Его скрежет о борт лодки слышался постоянно. Ледяные глыбы были большими и запросто могли поломать гребные винты, оставив лодку в беспомощном состоянии.

Экипаж, помимо прочего, должен был внимательно следить за передвижениями айсбергов, которые часто дрейфуют к югу, создавая серьезные препятствия между Гренландией и Канадой, а также и на другой стороне от полюса, в районе Исландии. Именно айсберг не позволил подлодке «Наутилус» пройти под водой через полюс в июне 1958 года (через несколько месяцев «Наутилус» все-таки совершила первый в истории поход через Северный полюс).

Наконец «Парч» достигла глубокой воды и уже беспрепятственно пошла вперед. Эти 1500 миль плавания под Северным полюсом сами по себе были несложными, так как глубины от 300 до 4000 метров предоставляли большие возможности для маневрирования. После их прохождения «Парч» снова пришлось маневрировать в ледовых условиях, пока она не вошла в Баренцево море.

Настало время для экипажа готовить «рыбу», чтобы тащить ее на буксире в поисках кабеля. С учетом особенностей местности и расположения советских баз можно было предположить, что подводный телефонный кабель проходит из Мурманска вдоль побережья Кольского полуострова, который напоминает по форме большой палец руки. Кабель, по-видимому, будет тянуться примерно 250 миль на восток к оконечности полуострова, прежде чем он проскочит 40-мильный отрезок через горло Белого моря и завернет на Северодвинскую судоверфь.

Не было большого смысла устанавливать подслушивающее устройство на этом участке Белого моря, где корабли беспрерывно ходят от судоверфи в Баренцево море. Вместо этого «Парч» решила искать кабель в районе, где легче оставаться незамеченной, например, у гранитных скал северного побережья Кольского полуострова, в 250 милях от Мурманска. Поиск неизбежно приведет «Парч» в 12-мильную зону советских территориальных вод, а возможно, даже и в 3-мильную зону, признаваемую США.

«Парч» с помощью камеры на «рыбе» обнаружила подводный кабель связи недалеко от того места, где и предполагалось при планировании операции. В одних местах – за 12-мильной зоной, в других – значительно ближе к берегу. Было ясно, что кабель идет от Северодвинска к основным базам Северного флота и в штаб флота недалеко от Мурманска.

Наконец, Маурер выбрал подходящее место для подслушивания. В Охотском море кабель проходил через все море, и у «Халибат» была возможность установить подслушивающее устройство в 40 милях от берега. Устройство, установленное «Парч», располагалось значительно ближе к берегу, чем то, что было установлено в Охотском море.

Никому не нужно говорить, что чем ближе к берегу продвигалась «Парч», тем выше был риск ее обнаружения. Гидроакустики наблюдали постоянное движение судов на поверхности, когда водолазы приступили к работе. Только счастливый случай оберегал американский экипаж от обнаружения советскими гидролокаторами. Если бы это случилось, то на ее борту, как и на подлодках «Халибат» и «Сивулф», имелось порядка 70 кг взрывчатого вещества НВХ для самоликвидации.

«Спуки» столпились в закрытом торпедном отсеке, а их подслушивающие аппараты располагались на стеллажах, предназначенных для хранения торпед. Если на «Халибат» для «спуков» имелась «пещера летучих мышей», то на «Парч» не было подобного помещения. Поэтому часть торпед была предусмотрительно оставлена на берегу, а на борту оставались только 4 боевые торпеды – тот минимум, без которого не разрешалось выходить на операцию.