Моби Дик, или Белый Кит - Герман Мелвилл

его взор, горели диким огнем, словно красные зрачки койотов, устремленные на вожака, который бросится сейчас впереди всей стаи по бизоньему следу, чтобы попасть, увы! в запрятанную индейцем западню.

— Выпей и передай соседу! — вскричал Ахав, протягивая тяжелый сосуд стоящему поблизости матросу. — Пусть пьет вся команда. По кругу передавай, по кругу! Отхлебывай поживей, да не спеши глотать: это жжет, как копыто сатаны. Вот так! Питье идет по кругу — отлично! Оно бежит внутри вас спиралью и, раздваиваясь, как змеиный язык, выглядывает из ваших глаз. Прекрасно, вот уже и дно показалось. Туда ушла кружка, а возвратилась отсюда. Передай ее мне — э, да она пуста! Матросы, вы — точно годы; без следа поглотили полную чашу жизни. Стюард, наполни жбан! Смирно теперь, храбрецы мои! Я собрал вас здесь у шпиля; вы, помощники, стойте подле меня со своими пиками; а гарпунщики пусть стоят там со своими гарпунами; а вы, бравые моряки, плотней обступите меня, чтобы я мог воскресить благородный обычай рыбаков, моих предков. Люди! Я покажу вам… ого! жбан опять возвратился? И фальшивая монета не возвратится быстрее. Давайте его сюда. Я бы снова, наполнив, пустил его по кругу, да я не приспешник Святого Вита. Прочь, лихорадка трясучая! Сюда, помощники мои! Скрестите передо мной ваши остроги. Вот так! Дайте мне коснуться оси. — Говоря это, он протянул руку, ухватил три ровных сверкающих остроги в центре их пересечения и внезапно сильно дернул их к себе, переводя напряженный взгляд со Старбека на Стабба, со Стабба на Фласка. Казалось, своей чудовищной внутренней волей он пытался передать им ту огненную страстность, которая скопилась в лейденской банке его собственной магнетической жизни. Трое помощников не выдержали его пристального, долгого, непостижимого взгляда. Стабб и Фласк отвели глаза в стороны; честный Старбек потупился.

— Все тщетно! — воскликнул Ахав. — Но, может быть, это к лучшему. Быть может, стоило вам хоть однажды принять полный разряд, и тогда мой магнетизм улетучился бы из груди моей. Может статься к тому же, он поразил бы вас насмерть. Может статься, вам нет в нем нужды. Опустите остроги! А теперь, мои помощники, я назначаю вас виночерпиями при трех моих родичах-язычниках, вот этих трех благороднейших, знатнейших господах — моих доблестных гарпунерах. Вы гнушаетесь таким назначением? А как же великий папа омывает ноги нищим, пользуясь собственной тиарой вместо кувшина? О мои любезные кардиналы! вы сами милостиво снизойдете до этого. Я не приказываю вам — вы по собственной воле сделаете это. Эй, гарпунеры! перерубите бечевку и отделите древки от наконечников.

Безмолвно повинуясь приказу, гарпунеры, отделив древки, подняли перед собою остриями кверху трехфутовые металлические лезвия своих гарпунов.

— Эй, вы так заколете меня! Переверните их, переверните остриями вниз! Так, чтобы получились кубки! Кверху раструбами. Вот так. Теперь вы, виночерпии, приблизьтесь. Возьмите у них из рук эти кубки; держите, пока я наполню их! — И, медленно переходя от одного к другому, он до краев наполнил раструбы перевернутых гарпунов огненной влагой из большой кружки. — А теперь встаньте, вы шестеро, друг против друга. Передавайте смертельные чаши! Примите их — отныне вы связаны нерасторжимым союзом. Ну что, Старбек? Дело сделано! Солнце готово скрепить этот союз своим закатом. Пейте, гарпунеры! Пейте, вы, чье место на смертоносном носу вельбота! Пейте и клянитесь: смерть Моби Дику! Пусть настигнет нас кара божия, если мы не настигнем и не убьем Моби Дика!

Гарпунщики подняли длинные, колючие стальные кубки; и под крики и проклятия Белому Киту, крякнув, разом их осушили. Старбек побледнел и, вздрогнув, отвернулся. И снова, в последний раз, в обезумевшей толпе пошел по кругу полный жбан; потом Ахав взмахнул свободной рукой, все разошлись, и капитан спустился в каюту.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава XXXVII

Закат

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

[В каюте у кормового иллюминатора сидит Ахав и смотрит за борт]

— Белый, мутный след тянется у меня за кормой, бледные волны, побледневшие щеки — всюду, где б я ни плыл. Завистливые валы вздымаются с обеих сторон, спеша перекрыть мой след; пусть, но не прежде, чем я пройду.

Там, вдали, у краев вечно полного кубка, вином алеют теплые волны. Золотое чело погружается в синеву. Солнце-ныряльщик медленно ныряет с высоты полудня и уходит вниз; но все выше устремляется моя душа, изнемогая на бесконечном подъеме. Что же, значит, непосильна тяжесть короны, которую я ношу? этой железной Ломбардской короны(159)? А ведь она сверкает множеством драгоценных каменьев; мне, носящему ее, не видно ее сияния; я лишь смутно ощущаю у себя на голове ее слепящую силу. Она железная, не золотая — это я знаю. Она расколота — это я чувствую: зазубренные края впиваются, мозг, пульсируя, бьется о твердый металл; о да, мой череп — из прочной стали, мне не надобен шлем даже в самой сокрушительной схватке!

Сухой жар охватил мое чело. А было время, когда восход звал меня на благородные дела, и закат приносил покой. Теперь не то. Этот небесный свет не для меня. Красота причиняет мне только страдание; мне не дано радоваться ей. Одаренный высшим пониманием, я лишен земной способности радоваться; проклят изощреннейшим, мучительным проклятием, проклят среди райских кущ! Что ж, доброй ночи, доброй ночи!

(Махнув рукой, он отходит от иллюминатора.)

Это было не слишком уж трудно. Я думал, хоть один-то упрямый окажется; но нет — мой зубчатый вал пришелся впору для всех колес и все их привел в движение. Или же можно сказать, что они стоят передо мной, словно кучки пороху, а я для них — спичка. Жаль только: чтобы воспламенить других, спичка и сама сгорает! Я решился на то, чего желаю, а чего я желаю, того добьюсь! Они считают меня безумцем — Старбек, например; но я не просто безумный, я одержимый, я — само обезумевшее безумие! То неистовое безумие, какое здраво осознает только само себя! Мне было предсказано, что я получу увечье, и вот — я без ноги. Теперь же я сам предсказываю, что тот, кто нанес мне увечье, будет изувечен мною. Пусть же предсказатель сам исполнит предсказание. На это вы, великие боги, никогда не были способны. Я осмею и освищу вас, игроки в крокет, кулачные бойцы, глухие Бэрки и ослепленные Бендиго(160)! Я не стану говорить вам, как маленькие школьники великовозрастным задирам: «Найдите себе противника по росту, что вы пристали к маленькому?» О нет, вы сбили меня с