Дорога к иным мирам (СИ) - Шорников Александр Борисович

Никитин кивнул, подтверждая, и караван вновь тронулся вперёд по заросшей молодой травой дороге. Землянин и его личная сотня быстро сели на коней. Сергей сел на смирного конька, которого он звал Зайчиком. Конёк был серо-белым и временами так же забавно косил глазами, как земной косой. Кстати и уши у этой породы лошадок были такие же длинные и так же вставали торчком, как и у зайцев.

Поправив, висящий за спиной, рюкзак с инструментом и неизменным топором, он пришпорил своего конька и вместе со своими телохранителями поспешили вперед. Местность как то сразу начало повышаться, с дороги это было особо не видно, всё скрадывала трава. Метров через сто трава как то неожиданно кончилась и неподкованные копыта лошади зацокали по спёкшейся земле.

Похоже, всё было, как и рассказывал ему капитан этого корабля. Он просто не смог полностью погасить свою скорость. «Мохначам» это почти удалось… Землянин прикинул, что бы было, если такой корабль врезался в планету на световой скорости — да здесь бы на всей планете ничего бы живого не осталось.

Да и от всей планеты тоже. Скорее всего, это Хранитель задействовал некие механизмы защиты от таких угроз. Теперь уже спросить было не у кого.

Дальше поехали осторожно, временами их путь пересекал длинные ветвистые неглубокие трещины, коню всё время приходилось их перескакивать. Такая езда быстро надоела Сергею. Он соскочил на землю и отправился к недалёкой цели пешком.

— Подумать только — космический корабль! — думал он.

Правда, ничего привычного на звездолеты, которые мелькали в фантастических фильмах, здесь не было. Не вставали циклопические башни с орудиями, не поражали взгляд, огромные фотонные двигатели…не было здесь ничего такого.

В глубине котлована просто возвышался огромный красноватый камень. Никитин припомнил, памятью пилота Зосана, что «мохначи» очень мало использовали металл в своих изделиях — у них была броня на основе некой кремне-органической субстанция. Он даже припомнил, что учёные этой расы говорили, космические корабли «мохначей», где то выращивались, а не собирались.

Оставив лошадей на склоне котлована, все начали медленно спускаться к центру котлована. Спускались легко — почва везде была выжжена и намертво спрессована, там до сих пор так и не смогла прорасти вездесущая фиолетовая травка. Землянин прикинул, что от края котлована до центра было чуть более километра…

— Крепкие кораблики, однако, эти «мохначи» или кто бы то не был, выращивали — подумал он, пружинистым шагом спускаясь вниз.

Каменный массив всё более и более нависал над головой по мере приближения. Огромный, весь, какой то шишковатый красно-коричневый и к тому же весь пронизанный белыми коралловыми, прожилками.

Вот они подошли к подножью корабля, громада которого нависала над ними. Те, кто пришёл ранее, стали обходить его с двух сторон, а несколько ловких парней, приглядев удобные для подъема места, стали медленно карабкаться вверх.

Наверху, метрах в десяти от них, в камне была огромная трещина метра три в ширину, вполне возможно, что через неё можно было приникнуть во внутрь.

Пока народ суетился, землянин решил неспешным шагом обойти корабль. Метров через двести он обнаружил большой шишкообразный вырост, который резко выдвигался из корпуса звездолёта. Скорее всего, это и был вход в корабль, в пользу этого говорила — широкая вытоптанная тропа, ведущая вверх и теряющаяся за краем котлована.

Такое впечатление, что по этой тропе тащили какие-то тяжёлые грузы. Никитин приложил ладонь к шершавому боку корабля и погладил его…

— Через какую бездну пространства и времени пришлось ему пройти — подумал он.

Неожиданно он почувствовал, что внутри головы образуется пустота, потом стали появляться какие-то странные образы, но как он, ни пытался их осмыслить, смысл этих видений от него ускользал.

— Забавные корабли строили «мохначи» — подумал он и как то неожиданно представил себе предводителя этих существ, когда он общался с ним, будучи пилотам Зосаном.

Стоило ему только это представить, как хаотическая генерация фигур в его сознании вдруг резко прекратилась, и на его мозг обрушились последние кадры жизни этого корабля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Перед его взором вдруг резко возникла планета, и как-то сразу поток информации скачком распараллелился, вызвав головную боль у него. Теперь он одновременно мог видеть и стремительное движение корабля и суета на командном мостике, где пилоты лихорадочно пытались спасти себя и корабль.

Вся энергия была кинута на торможение… Те кто в этот момент были вне коконов защиты умерли несколько секунд спустя от чудовищного перегруза, гравикомпенсаторы продержались пару секунд и просто взорвались от перегруза.

Корпус корабля пошёл трещинами, но умный корабль, спасаю свою команду, эти разрывы мгновенно начал заполнять «пеной». Несколько мгновений спустя корабль начал входить в атмосферу, часть энергии из накопителей была брошена на силовые щиты.

Скорость резко падала, пилоту, что бы нормально посадить судно не хватило буквально нескольких секунд.

Землянин наблюдал, как планета за несколько секунд стремительно разрастется, принимая обречённый корабль в свои неласковые объятья. Не в силах выдержать такого мощного ментального потока, он резко оторвал руку от обшивки и контакт прервался.

Сергей плюхнулся на землю и стал массировать ноющую голову. Воздействие на его мозг было очень сильным.

Несколько бойцов, вертевшихся поодаль, удивлённо посмотрели на него, но ничего не сказали.

— Напекло голову командир? — обратился к нему один из них. — Вот у меня вода есть, если что…

Он начал было снимать флягу с пояса. Но Никитин кивком поблагодарив его, вытащил свою серебреную флягу с водой и в несколько глотков осушил её.

Немного придя в себя, он вновь прикоснулся рукой к корпусу корабля и опять в его сознание начал проникать назойливый ментальный шум.

— Похоже в этом разбившемся корабле — установлен ментальный маяк что бы передать информацию о том что здесь произошло… и передача настроена на того кто может транслировать некий ментальный пароль-отзыв…

Никитин вновь мысленно представил себе их господина и тут же мощный ментальный импульс вновь начал транслировать ему последние минуты жизни корабля. Он поспешно отшатнулся от корпуса, одновременно закрывая своё сознание от этого мощного посыла.

— Ладно, что случилось с кораблём я понял — теперь надо обойти его и посмотреть что там дальше… — подумал он.

Землянин обошёл весь корабль по окружности — это заняло у него минут двадцать. Насколько он помнил памятью, Зосана — это было какое-то небольшое судно «мохначей». Сейчас трудно было сказать, что это было за судно, большая часть которого ушла глубоко в поверхность планеты. Хотя как сказать — небольшое, по космическим меркам оно, может быть, действительно небольшое, но здесь этот корабль — смахивающий на небольшую гору — впечатлял…

Проникнуть в звездолёт им так и не удалось. Все трещины в корпусе были затянуты пеной. Причём её прочность была такова, что его знаменитый топор, который крошил, что угодно здесь спасовал. От удара топор отскакивал от этого странного материала, отбивая лишь несколько крошек пены.

Входной люк, откуда вытаскивали всё добро — тоже оказался наглухо перекрыт, как будто в этом месте, что-то вдруг потекло. А этот материал превосходил по прочности даже «пену», топор просто отскакивал от него, не в силах отколоть даже мелкий кусок этого вещества.

Через час так ничего и, не добившись, недовольный Никитин вместе с другими ушёл по протоптанной тропе наверх. Он надеялся, что там может быть некий перевалочный склад, но и наверху тоже ничего не оказалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вернее здесь, судя по вырезанным в спёкшейся почве секторам, многое чего было. Было…

Только вот, кочевники здесь всё разграбили подчистую. Единственными трофеями оказались кустки отколовшейся «пены» и несколько десятков кусков материала, который служил обшивкой этому кораблю.

Вечером, он уже хотел было скомандовать идти дальше, но передумал. Закрывшись в своём фургоне при свете светильника землянин, долго разглядывая чешуйки этого странного материала, вертя его так и эдак, пришёл к выводу, что он может послужить основой для доспеха.