Тридевятое царство. Удар Святогора - Денис Новожилов

– Проклятье…

– Не волнуйся, я не проиграю. Что бы ты о Микуле ни думал, но он не станет против меня судить, если я буду все делать правильно. Так что турнир мы выиграем.

– Да как я могу не волноваться: у нас только трое осталось, и ты – единственный богатырь. А у Даниила – еще семеро, и три богатыря.

– Колыван еле ходит.

– Колыван, который еле ходит, сможет одолеть и Ратибора и Мстислава.

– Не будь так в этом уверен, – хмыкнул Святогор, – я Мстислава сам учил драться, и уж поверь – на совесть.

– Как и Илью, – нажал на больную мозоль Вольга.

– Я не проиграю, – повторил Святогор уверенно.

– Что я говорил? Тебя Микула зовет. Как есть, опять хочет нас засудить.

Святогор подошел к Микуле, который стоял мрачный посреди поля.

– Чего тебе, Микулушка? – подчеркнуто ласковым голосом спросил Святогор.

– Его же не видно, – неуверенно произнес селянин, – как бой судить? Даже мне не видно.

– Шапка-невидимка, – кивнул Святогор, – Марья сделала. Не запрещено.

– Не запрещено. Но как мне судить? Может, он там на спине лежит, я же не вижу…

– Сочувствую твоей проблеме, – вздохнул Святогор, якобы сопереживая, – но раз вызвался судить, так суди. Я тебя не заставлял вызываться в судьи.

– Ах вот ты как…

– А вот так. Не запрещено – значит, разрешено, – развел руками Святогор, – получи назад тем же манером.

– Надо с Даниилом поговорить, – неуверенно произнес Микула, – случай уж больно необычный.

– С превеликим удовольствием посмотрю на его лицо, когда он это услышит.

Святогору не удалось получить удовольствие, лицо Даниила ничуть не изменилось.

– Не запрещено – значит, разрешено, – согласился он без всякого возражения, – я дал слово соблюдать все условия турнира, и слово мое крепче богатырского.

– Раз никто не против, давайте начинать, – облегченно вздохнул Микула.

– Сейчас, наш поединщик придет. Ваш-то здесь?

– Здесь я. – Ратибор проявился, приподняв над головой шапку-невидимку.

Михаил Поток появился достаточно скоро, он о чем-то шептался с Даниилом у княжеского шатра, в руках у него был простой горшочек.

– Оружие к осмотру, – распорядился Микула. Ратибор продемонстрировал увесистую булаву, а вот Михаил, помявшись, протянул Микуле горшочек.

– Это не оружие, но посмотри, если хочешь.

– Это что, мед, – удивился Микула, – обычный мед?

– Самый обычный мед, – расплылся в улыбке Михаил, – люблю его.

– Нашел время, – хмыкнул судья, – а впрочем, дело твое. Не вижу резона запрещать.

Михаил сунул палец в горшочек и достал тягучий мед; демонстративно облизав палец, он снова улыбнулся.

– Готовы? Тогда начали.

Бросок Михаила был подобен вспышке молнии, он выплеснул содержимое горшочка на противника, прежде чем тот успел отпрыгнуть. Ратибор быстро убежал в сторону и исчез, однако мед, налипший на одежду, был хорошо виден.

– А теперь беги, родной, – посоветовал Михаил, приближаясь к невидимому противнику.

Вопреки всем ожиданиям, быстрой победы «медового богатыря» не случилось. Ратибор, используя сапоги-скороходы, уходил от преследования, даже богатырская скорость и ловкость не помогали Михаилу поймать его. День уже клонился к вечеру, а Ратибор все бегал кругами по площадке от преследующего его богатыря. Народ, собравшийся посмотреть на поединки, недовольно шумел. Такой скучной схватки еще не было, некоторые даже начали уходить.

Микула внимательно следил за этой бесконечной игрой в салочки, но не вмешивался. И все же развязка случилась, хотя и достаточно поздно. Ратибор остановился и снял шапку-невидимку; он тяжело дышал, пот лился с него ручьями.

– Все, – еле дыша, произнес он, – больше не могу бегать. Хоть убивайте меня.

– Да зачем убивать, я тебя на спину положу, нежно. А хочешь – сам ложись.

– Не могу, – произнес Ратибор, – сил больше нет.

– Да я положу, я добрый.

Михаил приближался к запыхавшемуся противнику, тот стоял, покачиваясь, внешне равнодушный ко всему. В последний момент он выбросил вперед руку с булавой, целясь в голову богатырю, но Михаил сумел уклониться.

– Ай-яй-яй, – погрозил он сопернику, – с обычным человеком такое могло бы пройти, но не со мной. – Он ловко подсек Ратибора, и тот повалился на землю. – Нежно не получилось, но тут ты сам виноват.

– Выбыл. – Микула указал на Ратибора.

Толпа вокруг вздохнула с явным облегчением.

Илья вошел в шатер к царю; Святогор сидел с Мстиславом за столом, о чем-то разговаривая.

– Звал?

– Звал. Садись, Илья, совет твой нужен. Что можешь рассказать о Еруслане?

– А чего я могу рассказать о Еруслане? Я его обучал, но недолго, он из молодых богатырей. В меру сильный, в меру ловкий, немного более меткий, чем можно было бы ожидать. По богатырским меркам, слабый.

– А вот скажи, способен Еруслан на подлость?

– На подлость?

– У Даниила семь человек осталось, а нас только двое. А жребием выпало Мстиславу с Ерусланом биться. Вот я и подумал – а не сможет ли Даниил подговорить Еруслана убить царя? Микула у него троих выгонит с турнира и даже накажет Еруслана, а у нас все кончится сразу.

– Я вообще был против, чтобы ты царя на турнир записывал. Мало ли в войске силачей…

– Ты за меня не думай, Илья, – ласково, но твердо ответил Святогор, – ты на вопрос ответь. Сможет ли Даниил его на подлость уломать или нет?

Илья долго думал и наконец ответил:

– Нет. Еруслан – человек простой, это правда. Но нет в нем хитрости или тщеславия. Вот Михаил Поток – он немножко другой, он хочет величия, подвигов. Даниил его воеводой сделал, и он доволен. Михаил, возможно, и смог бы себя убедить, что это на пользу всем. Еруслан – простой. Подлость есть подлость и не может быть во благо. Нет, он будет честно сражаться.

– Уверен?

– Уверен.

– Смотри, Илья, тебе верю. Сам понимаешь, что будет, если ты ошибся.

– Я не ошибся. Только это все равно ничего не значит, богатыря не одолеть. И не кивай на мой случай, первый блин бывает комом. Сейчас-то все знают, что спиной нельзя на землю падать и что удар может последовать сразу после слова «начали». Ратибору даже его волшебные предметы не помогли, дыхание у него не волшебное, а богатырь не устает.

– А вот и поглядим, – сверкнул глазами Святогор.

– Самому интересно сразиться против богатыря, – улыбнулся Мстислав Илье, – спасибо за совет. Скоро все увидим.

Белобрысый малец из соседней деревни влез на самую высокую ветку дерева, чтобы лучше видеть поле турнира. Ветка угрожающе шаталась, но пока держала.

– Чего там?

Стайка его менее удачливых товарищей, оставшихся внизу, тщетно пыталась выглянуть из-за плеч толпы.

– Сейчас царь будет биться, – сообщил друзьям белобрысый, – против богатыря.

– Самозваный царь, – поправил его рябой мужик в меховой шапке.

– Самозваный или нет, это будет после турнира известно, – в свою очередь поправил его сосед.

– Да уже все видно, – отмахнулся рябой, – двое осталось против семи, а сейчас еще и царя богатырь побьет.

– Красавчик-то какой… – томно вздохнула румяная баба в цветастом платке.

– Он, говорят, на черниговской княгине уже женат, – вздохнула ее соседка.

– Не было еще свадьбы – значит, еще не женат, – не сдалась румяная.

– Ты чего, Фекла, замуж за царя, что ли, собралась? – рассмеялся старик сзади.

– А я чего, я готова, – тут же ответила бойкая Фекла, – детишек ему бы нарожала.

– Держи карман шире, – зашипела некрасивая соседка, – он на таких, как мы, и не взглянет.

– Успокойтесь, бабы, он уже помолвлен; вы еще подеритесь, царя чужого деля.

– Самозваного царя, – снова поправил рябой.

– Да тихо ты… началось.

– А чего это у него копье, нельзя же острое?

– Так у копья острие отрублено, только древко осталось.

– А богатырь без оружия вовсе.

– Чего ему оружие, он кулаком бьет сильней, чем я кузнечным молотом.

По первым рядам прокатился вздох удивления.

– Чего там? – тут же заголосили сзади.

– Ловко же царь этот с палкой управляется.

– Самозваный царь, – упрямо поправил рябой, но на него тут же зашикали со всех сторон.

– Слышь, Ерема, ну чего там?

Детишки в задних рядах пытались выглянуть из-за спин, кто-то пытался пролезть между ног, но толпа была очень плотной. Ерема не отрываясь смотрел за турнирным полем.

– Ничего себе он машет!

– Обалдеть вообще, богатыря гоняет!

– Разве цари так могут, – буркнул рябой недовольно, – последний царь только есть умел много.

– А этот может, – восхищенно произнесла Фекла, глядя на поле влюбленными глазами, – сразу видно, такой многое может.

– Глазам не верю: богатыря бьют…

– Илью же побили в первый день.

– Ничего его не побили, дернули за ногу, когда он еще не был готов.

– Подсек, – раздалось сразу множество голосов в толпе, и тут же снова: – Упал!

Все шумели, ничего нельзя было разобрать.