Лезгинка на Лобном месте (сборник) - Юрий Поляков

Поймите, я призываю не к тому, чтобы замалчивать пороки и недостатки наших вооруженных сил. Нет. Речь идет о таком вопиющем, установочном преобладании негативной информации над позитивной, когда в обществе неизбежно формируется стойкая неприязнь, даже нелюбовь к своей же армии. У кого-то из фантастов есть роман, где земляне, прилетевшие на незнакомую планету, вынуждены все время отбиваться от агрессивных форм местной жизни, и чем яростнее они отбиваются, тем страшнее и неодолимее становится местная чудовищная фауна. Только хорошенько поразмыслив, астронавты поняли, что стремительная эволюция монстров питается их, землян, ненавистью и страхом. Ведь еще неизвестно, какого зла в армии больше: своего, так сказать, имманентного, или того, что привносит в нее призывник, убежденный прессой и родителями, будто прямо из военкомата его засылают на жуткую и враждебную планету цвета хаки.

Нетерпеливый читатель, видимо, уже начинает сердиться: почему это автор никак не дойдет до панацеи от всех бед – профессиональной армии. Дошел! Но мне снова придется начать чуть издалека. Некоторое время назад меня пригласили в передачу «Принцип домино», которую ведут, как известно, две очаровательные россиянки – темнокожая и белокожая. Моим оппонентом оказался Борис Немцов. Он тут же обвинил действующего президента в нехватке политической воли за то, что тот разом не переведет все вооруженные силы на контракт. И тогда я спросил: «Но, Борис Ефимович, вы же были ближайшим соратником, почти преемником Ельцина, прочему же вы еще в середине 90-х одним указом не ввели профессиональную армию? Вам-то чего не хватило?» Если сумеете, то попытайтесь представить себе смущенного Бориса Немцова. Но он действительно смутился. Разговор в прямом эфире приобретал явно не то направление, на какое рассчитывали. Белокожая ведущая потемнела от огорчения, темнокожая побледнела от возмущения, и больше они мне до конца передачи слова не давали.

А дело в том, что переход на контрактную армию – акт не столько военно-политический, сколько экономический, требующий точнейших расчетов и серьезного хозяйственного напряжения. Отказ Ельцина, вопреки обещаниям, от немедленного перехода к профессиональной армии – одно из немногих трезвых решений этого президента. Вот ведь в Италии, благосостояние которой не сравнить с нашим, только-только начали подбираться к профессиональной армии, хотя неуставные мордобои, случающиеся в казармах между северянами и южанами, там не редкость и очень беспокоят советы апеннинских солдатских матерей. Кстати, наши отечественные советы солдатских матерей делают много хорошего. Но воля ваша, иные из них, особенно те, которые тщательно подпитываются различными невнятными фондами, порой смахивают на советы дезертирских матерей.

Никто же не спорит с тем, что, если нет общенациональной угрозы, армия должна быть уделом профессионалов, а не тем местом, где парни, не желающие служить, отбывают наказание за то, что их родители в период первичного накопления не урвали достаточно, чтобы избавить своих детей от байковых погон. Но если у страны, пережившей жесточайший экономический и военно-технический погром, нет покуда возможности всех солдат сделать контрактниками, наверное, есть смысл навести порядок в призывной армии. Увы, все происходит по Куприну. Помните, посетитель парикмахерской с ужасом видит, как брадобрей откладывает бритву, подходит к стене и мочится прямо на обои. «Что вы делаете?» – восклицает клиент. «А-а! – машет рукой цирюльник. – Все равно завтра съезжаем!» Так вот, вместо того чтобы улучшить те реальные вооруженные силы, в которых обязаны по закону служить наши дети, вместо того чтобы сделать эту службу более безопасной и комфортной (насколько вообще ратный труд может быть безопасным и комфортным), мы почти пятнадцать лет «съезжаем» в виртуальную контрактную армию. Но так до сих пор и не съехали…

Иногда, вспоминая мой давний разговор в ГЛАВПУРе, я, наверное, потому что стал старше, все лучше понимаю того генерала: свою армию надо любить, как и Родину, со всеми ее достоинствами и недостатками, любить сегодняшнюю, а не вчерашнюю или завтрашнюю. Нелюбимую армию улучшить невозможно!

«Литературная газета», февраль 2004 г.

Государственная недостаточность

После бесланской катастрофы, я бы даже сказал, после «бесланкоста», в эфирных и газетных спорах было много сказано о том, кто виноват, что нам теперь делать и даже про то, что делать с теми, кто виноват. В основном упрекали власть в слабости… Хотя, впрочем, все упрекавшие отлично сознавали: еще несколько лет назад наше государство вообще пребывало в состоянии комы, а некоторые из упрекавших в свое время даже хорошо потрудились, чтобы вогнать державу в эту самую кому. Однако, рассуждая о послебесланском устройстве России, речь вели больше о практических вопросах: усилить, уговорить, ужесточить, уплатить, уничтожить. Если же речь заходила о духовном аспекте, то почти все говорили одно и то же: народ должен сплотиться перед угрозой терроризма. Но о том, как сплотиться, и главное – вокруг чего, почти все умалчивали. И не случайно, ибо «государственная недостаточность», которой вдруг все озаботились, заключена в первую очередь в наших головах и только во вторую очередь в структурах власти.

Но откуда она в наших головах взялась и почему так надолго в них задержалась? В самом деле, со времени разрушения Советского государства со всеми его достоинствами и пороками прошло уже тринадцать лет. Для сравнения: через десять лет после братоубийственной, разрушительной революции в нашей стране началась индустриализация, через двенадцать лет после окончания страшной Великой Отечественной войны, еще не наевшись вдоволь, мы первыми в истории человечества вышли в космос. Думаю, теперь уже никто, по крайней мере среди читателей «ЛГ», не считает, что, приводя эти аргументы, я впадаю в дешевую «совковую» пропаганду. Возможен иной упрек: я забываю о цене упомянутых побед. Нет, не забываю, она была чудовищна. Но при этом я хорошо помню, что мы с вами, дорогие современники, за наше минувшее беспобедное тринадцатилетие заплатили по крайней мере сопоставимую цену. Просто она еще по-настоящему не сложена, подсчитаем – обязательно прослезимся!

А теперь, чтобы понять, откуда взялась в наших головах «государственная недостаточность», давайте вспомним, что нам показывало телевидение в промежутках между жуткими сообщениями о «бесланкосте» и его последствиях! Нет, речь не об оставшихся в программах легкомысленных, не соответствовавших скорбному моменту передачах. Будем объективны: мгновенно и полностью изменить сетку вещания невозможно, это знает любой нечуждый телевизионного ремесла человек. Речь о другом. Вот, например, на НТВ в информационном блоке нам с какой-то плохо скрываемой радостью сообщили о том, что начались торжества, посвященные 150-летию Крымской войны, в которой Россия потерпела позорное и сокрушительное поражение. Согласитесь, странное стремление, как говорится, «до кучи», напомнить стране, пребывающей в общенациональном террористическом шоке, о ее былых геополитических провалах. Сомневаюсь, чтобы американцам, потрясенным катастрофой 11 сентября, талдычили по телевизору о надвигающемся 60-летии погрома Перл-Харбора…

Ураган «Иван Грозный»

Однако можно взглянуть на ситуацию и по-другому: а с чего, собственно, на НТВ взяли, что Россия потерпела «позорное и сокрушительное поражение»? Во-первых, обескровив мощную коалицию держав, наша страна потеряла только Севастополь, отразив противника на Севере, Балтике, Камчатке, а в Закавказье Муравьев вообще одержал победу, взяв Каре. Это я еще со школы помню. Во-вторых, вчерашние союзники, как всегда, отплатили черной неблагодарностью чрезмерно, на их взгляд, усилившейся России, которая несколько десятилетий выполняла благородную миссию «жандарма Европы», оберегая территориальную целостность стран, блюдя послевоенное устройство континента, а также борясь с революциями – тогдашним организованным терроризмом. А ведь к революциям как к историческому явлению резко отрицательно относятся, между прочим, все наши телевизионные каналы, начиная с НТВ и заканчивая МузТВ. Но к России они, очевидно, относятся еще хуже…

Прав, по-моему, историк В. Шамбаров: наша страна потерпела поражение скорее не в Севастопольской кампании, а в той информационной войне, которую против нее развернула передовая Европа, что в конечном счете и обусловило печальные для нас дипломатические и геополитические последствия того вооруженного противостояния. Конечно, эта точка зрения дискуссионна, как спорна и позиция политинформаторов НТВ. Но почему же из двух спорных точек зрения «медийцы» упорно выбирают именно ту, которая формирует у общества негативный образ своей державы, не важно – на нынешнем или на давно пройденном этапе? Образ эдакой злобной геополитической неудачницы.