Демоны в Ватикане - Александр Рудазов

– Не причисляю. И никогда не причислял. Демоном меня назвали другие. Даже не назвали, а… назначили, что ли…

– Удовлетворишь ли ты мое любопытство, если я спрошу…

– Давайте как-нибудь в другой раз, падре, – устало махнул рукой я. – Не в настроении я прошлое ворошить. Вот накачу стопарик – тогда может и расскажу. А пока лучше скажите, как вы сами до этого дошли?

– До чего – до этого?

– Ну, сан приняли. Эльф-священник – тоже не каждодневное зрелище. Тем более кардинал. Вам красную шапочку тоже в прошлом году вручили, как падре Щубуту?

– Нет, – задумчиво мотнул головой отец Сардо. – Ты ошибаешься, сын мой. В отличие от святых отцов Щубута и Крэйга, я был рукоположен в кардиналы задолго до рождения нынешнего папы. Милостью Божией я занимаю свой нынешний пост уже более двухсот лет.

– Ого! – не выдержал я.

– Понимаю твое удивление, сын мой. Предыдущий папа – да и до него тоже многие – не раз покушался на мой сан, ища возможности низвергнуть меня в небытие, обратить к праху. Но я слишком сроднился с камнями Ватикана. Даже у ненавистника всего нечеловеческого Джулиана так и не вышло сковырнуть с моей главы это украшение. Единственное, чего он добился – да я и не возражал – это удаления меня из Ромеции и всей Италии. Последние пятнадцать лет я жил в Айнельдеоне, прекраснейшем из городов моих сородичей. И могу с гордостью сказать, что это время не прошло даром. Немало из Народа прислушались к моим увещеваниям и обратились к Богу Истинному, Богу Вечному. Несмотря на то, что в ту лихую годину нас хулили и преследовали, нашлись все же те, кто отыскал в своем сердце силы не отождествлять Бога и неразумных прислужников Его.

– А кем до этого были, падре? Как вообще так вышло, что вы решили принять сан?

– Это давняя история, сын мой… – опер подбородок на ладони отец Сардо. – Память моя по-прежнему ясна и не омрачена старческими недугами, но события столь давние все же по большей части выветрились из нее. Тем не менее, я до сих пор хорошо помню ту встречу… помню тот день… помню того человека… я никогда его не забуду. Это было не здесь, а в глухих восточных лесах, где ныне разместилось Королевство Венгерское. Много моложе меня сегодняшнего, я странствовал в тех местах по неким надобностям. Так случилось, что я уже и не помню, по каким именно. Да это и не имеет значения. Наша встреча произошла случайно… хотя с тех пор я о многом передумал и уже не верю в ее случайность, ибо нет на этом свете случайностей, а есть лишь Промысел Божий. Так было предрешено. Так нужно было, чтобы я встретил того человека. Мужа низкорослого, лысого, с ногами кривыми, с осанкою достойною, с бровями сросшимися, с носом немного выступающим, полного милости. Не сразу я понял, что судьбоносна эта встреча для меня. Даже осыпал его насмешками – к теперешнему моему великому стыду.

– И кто это был?

– Муж достойнейший из достойных, – повторил кардинал. – Случилось так, что нам с ним было по пути, и дальше мы пошли вместе. При этом я, эльф к тому времени уже немало проживший, не переставал подтрунивать над человеком «возраста детского, но уже плешь нажившего». Была во мне тогда такая черта – смотреть на людей и прочих краткоживущих с презрительным снисхождением, аки на бабочек-однодневок. В гордыне своей юности я глумился над всем, что задевало мой высокомерный снобизм, мою нетерпимую ограниченность, мои глупые предрассудки. Теперь стыжусь былого. Вспоминаю, с каким терпением и смирением сносил мои колкости тот муж. Вспоминаю, как одним лишь возложением рук исцелял он язвы у прокаженных, не гнушаясь касаться их нечистой плоти. Немало довелось ему испытать на пути – его осыпали бранью и побоями, гнали и терзали. Однажды его бросили в темницу – однако воззвал он к Богу, и вдруг сделалось великое землетрясение, так что поколебалось основание темницы. Я видел это собственными глазами, сын мой. Постепенно его речи вошли в мои уши и достигли сердца. Я продолжал следовать за ним, совершенно позабыв о том, куда стремился до этого. И в конце концов случилось так, что я обратился в его Веру и был лично им окрещен.

– Так кто это был-то? – снова спросил я.

– При рождении его нарекли Саулом. Но гораздо лучше он известен под именем Павел. Первопрестольный апостол. Именно поэтому даже в самые скверные для эльфов времена никто и не помышлял отлучить от Церкви меня…

Глава 22

Неофициальная часть банкета понравилась мне несколько меньше официальной. Во-первых, количество еды на столах заметно поубавилось. Во-вторых, гости принялись свободно расхаживать по залу. И как-то так вышло, что вокруг меня довольно быстро сгрудилась настоящая толпа.

Смотрят боязливо, но с любопытством. Ахают, перешептываются, обмениваются впечатлениями. Нелицеприятными, по большей части. Одни понижают голос – из вежливости или из страха. Другие не считают нужным делать даже это, громко обсуждая мою страхолюдную внешность, горящие огнем глаза, клыкастую пасть, многочисленные руки, крылья и хвост.

Я им что, животное в зоопарке? Хорошо хоть, детей нет – а то бы точно начали с рук кормить.

Благородные дамы испуганно повизгивают, прикрываясь веерами, кавалеры бравируют, делая вид, что им все нипочем. Какой-то местный Ржевский даже принялся рассказывать о собственной охоте на демона – мол, тот был в десять раз больше и трехголовый.

– …и вот так я отрубил ему все три головы! – провозгласил храбрец, гордо вскидывая подбородок.

– А-ах-х!.. – пискнула молоденькая барышня рядом. – Какой ужас, маркиз, как вы только отважились?! Я бы, наверное, умерла на месте, увидев такое!

– О, нет-нет, не страшитесь такого пустяка, синьорина! – хохотнул герой, как бы невзначай кладя ей руку на талию. – Тот демон давно мертв, вам ничто не угрожает! Особенно когда рядом с вами я…

– Говоришь, в десять раз больше, трехголовый и дышал огнем? – задумчиво переспросил я.

– Да… – осторожно ответил маркиз, явно не ожидавший вопросов с моей стороны. – Я… я победил его в… в Карпатских горах…

– Точно, – мрачно подтвердил я, поднимая палец к виску. – Точно, именно там это и произошло. Именно в Карпатских горах погиб мой старший братишка. Он был в десять раз больше меня, трехголовый и дышал огнем. Я долго разыскивал ненавистного убийцу, чтобы судить его по законам гор…

Вы когда-нибудь видели свежевыстиранное полотно? Именно такого цвета стал несчастный враль. Коленки ощутимо задрожали, голос куда-то вдруг пропал, усы печально поникли. Он неразборчиво замямлил, что его-де не так поняли, что он совсем не то имел в виду… и неуловимым образом испарился.

– Капитан, капитан, застегнитесь, ведь ширинка для того и нужна… Капитан, капитан, не срамитесь, офицерская честь всем важна… – бравурно промурлыкал я, торжествуя победу. Незначительную, но приятную.

И тут пол под ногами почему-то вздрогнул. А за спинами зевак выросла огромная фигура в красном одеянии.

Сначала я не сообразил, кого вижу перед собой. Но в следующую секунду дошло – огр. Самый настоящий огр, только что поднявшийся с табурета. До этого он, со всех сторон окруженный людьми, умудрялся оставаться незамеченным, но выпрямившись, оказался вдвое выше всех присутствующих.

Перед ним почтительно расступились. Морщинистый великан в кардинальской сутане прошагал прямо ко мне, заставив посуду на столах жалобно дребезжать, и басовито произнес:

– Удели мне внимание, шестирукий. Я, кардинал Крэйг, желаю говорить с тобой.

– Всегда к вашим услугам, падре, – поклонился всем телом я.

Вот и третий из нелюдей в высшем духовенстве. Гном, эльф и огр. Причем если насчет первых двух я не особо удивлен – народы это древние, высококультурные – то на патере Крэйге красная шапочка смотрится несколько неуместно.

Обезьянья рожа землистого цвета, отвислые губищи, из-под которых торчат сточенные желтоватые клыки, вывернутые наизнанку ноздри, густая рыжая борода с проседью. В общем, гигантский питекантроп. И в то же время грудь украшает серебряный крест, заскорузлые пальцы перебирают жемчужные четки, а на широченной переносице сидят очки в черепаховой оправе. Ростом и мускулатурой этот святой отец не уступает Джорбушу и Хорьхаю, но отличается от них сильнее, чем лондонец от бушмена.

– Я сяду, – объявил Крэйг, подтаскивая ко мне тяжелый табурет.

Как и у кардинала Щубута, сиденье у него свое, персональное. Человеческий стул развалится под таким верзилой в одно мгновение.

– Я выпью, – объявил Крэйг, беря со стола кувшин вина.

Почти двухлитровая посудина смотрится в его лапище небольшим бокальчиком. Хлобысь!.. Хлобысь!.. и уже опорожнил до дна. Бездонная огрская глотка, понимаешь.

Хотя я краем уха слышал, что эти гиганты довольно-таки быстро пьянеют, чем не раз пользовались хитрые охотники на чудовищ.

– Я закушу, – объявил Крэйг, отправляя в пасть цельный бараний огузок.

Я устало побарабанил по столешнице пятнадцатью пальцами сразу. Если этот Гаргантюа собирается только жрать и бухать, ему совсем необязательно было сюда подсаживаться.