Бриллиантовый джокер - Сергей Соболев

Зверев, казалось бы, не спешил приступать к делу. Он достал из кармана куртки пакетик с сухарями, надорвал его и стал бросать крошки голубям, которых сразу же слетелась приличная стайка. Полковник выковырял из пачки сигарету, прикурил… и тоже все делал молча. Он был знаком со Зверевым уже более четверти века. В одно время служили в УБХСС МВД ЛССР, боролись с цеховиками, валютчиками и прочими расхитителями социалистической собственности. Потом, когда подули новые ветры, Василяускас перебрался в столичное УВД, где и работал — после всех реформ и переименований — до того момента, когда появилась возможность вместе с коллегами создать свое дело в сфере охранного бизнеса. Сергей Александрович в начале девяностых перебрался в Москву, предпочтя литовскому гражданству, на получение которого он имел все права — российское. Он, надо отдать должное, всегда с симпатией относился к литовцам, и еще в «имперские» времена мог сносно общаться с местными кадрами на их родном языке. У него также сохранились полезные связи в Литве. И поскольку Зверев в прошлом работал не в Конторе, а в милицейских структурах, у него никогда не возникало проблем с получением визы. Тем более, их не было сейчас: последние три года Зверев имел на руках «Вид на жительство», при том что документ этот получить в Литве довольно сложно…

— То, что нашли «лагуну», ты уже знаешь, — высыпав остатки крошек голубям, сказал Зверев. — В Укмяргском районе, этой ночью… Честно говоря, коллега, я рассчитывал, что первыми на нее выйдут твои люди…

— Я тоже на это рассчитывал, — хмуро произнес литовец. — Значит, того… что вы так упорно ищете… в машине у ж е не оказалось?

— Да. Кто-то успел выковырять контейнер. Увы, наша задача осложняется. А тут еще эта странная история с исчезновением Левона Саркисова… Ты на меня не обижайся, Альвидас… но это еще один крупный прокол с вашей стороны!

Литовец, покосившись на него, сердито сказал:

— Не вижу здесь нашей вины! Этот ваш «бельгиец»… он просто сбежал, сбросив наш «хвост»! Кто знает, может как раз он и дал наводку каким-то людям… тем, что угнали тачку от гостиницы!

— Саркисов — очень надежный и многократно проверенный кадр! — чуть повысив голос, сказал Зверев. — Знаешь, я с большим трудом могу поверить в то, что он оказался предателем… что это он «слил» кому-то данные о перевозимом грузе… Странная история, очень странная…

Василяускас поджал плечами. Уж ему-то было известно, куда подевался Саркисов. Тело «курьера», отдавшего концы в результате неудачного «медицинского эксперимента», расчленено и закопано в таком месте, что и с ищейками не найдут. Но Звереву, конечно, знать об этом не следует. И так хватает острых вопросов… зачем еще сильнее портить отношения с этой «московской мафией»?

— Чего только не случается в этой жизни, коллега! — ровным голосом сказал Василяускас. — Мы со своей стороны делаем все возможное… чтобы выйти на его след! Если он все же обьявится… допустим, прозвонит… уже из Бельгии… или еще откуда-нибудь — дайте нам знать! Или ты хочешь, Сергей, чтобы мы через своих людей в полиции обьявили его в розыск?

— Нет, с этим как раз не следует торопиться. Пусть пока числится, как постоялец отеля… Сможете это организовать?

— Конечно. Без проблем. У нас в этом «Нуратисе» все под контролем. Гм… — вспомнив, что именно оттуда угнали иномарку, Полковник решил сменить тему. — «Лагуну» значит, тоже не будем пока…

— Регистрировать, как «найденную»? С этим тоже обождем… Появилась уже какая-нибудь ясность с этими двумя пожилыми людьми… что сгорели пару дней назад в своем доме под Шилуте?

— Ты про покойного Гему спрашиваешь? Кстати… он ведь у тебя когда-то… в конце восьмидесятых, кажется?.. был на «картотеке»?

— Что было, то сплыло. Так что с Гемой? Тебе этот случай не показался подозрительным?

— Не то слово! Но реально зацепиться там особо пока не за что. Если верить местным полицейским, расследующим это дело, внешне все выглядит как несчастный случай… Типа — неосторожное обращение с газовой колонкой! Сегодня прямо с утра туда отправилась наша вильнюсская криминалисты! Если появятся какие-нибудь интересные для нас сведения, я буду немедленно извещен…

— Интуиция мне подсказывает, что случай с Гемой может иметь отношение к нашей истории, — сказал Зверев. — Я не очень верю в такие вот «совпадения». Возможно, кто-то ему нанес визит… Попросил, гм… кое-что посмотреть и оценить…

Василяускас, который и сам уже о многом догадывался, — что касалось «груза», да и не только одного этого — тут же повернулся к своему собеседнику… И даже придвинулся поближе, предчувствуя, что именно сейчас начнется самая «секретная» часть их нынешнего разговора.

— Сергей, ты же сам — профи! — сказал он, понизив голос. — Ну что мы бродим в потемках… это я о себе говорю! Пойми, я не лезу в ваши тайны, у меня своих дел хватает! Точно также… совершенно не мое дело, о чем там шепчутся про меж собой наши с тобой шефы! Но сколько можно искать кошку в темной комнате?! Да еще с завязанными глазами…

— Можешь не продолжать, коллега! Буду откровенен: мы не ожидали, что вот эти ребята, которые угнали наш транспорт с в а ш е й охраняемой стоянки, начнут курочить новенькую тачку… И наткнутся, в итоге, на тайник! Была надежда, что вы найдете угонщиков раньше, чем они вывезут «лагуну» за пределы Литвы. Еще до того, как кто-то из них услышит о наших настойчивых поисках. Да, я надеялся все это время, что вы вернете нам транспорт… целым и невредимым, с ценным «грузом». И если бы так все и случилось, то ни вам не пришлось бы знать того… чего не следует, и чего вы и сами не хотите знать… ни мне не пришлось бы тут откровенничать и делиться кое-какой «закрытой» информацией!..

— Но мне-то ты можешь дать более подробные сведения? — мрачно изрек Василяускасу, которому происходящее нравилось все меньше и меньше. — Как же мы будем разыскивать эту вашу «пропажу», если не знаем, ни что это такое… ни как это выглядит… да ничего не знаем — вообще?! Если бы знали «качественные характеристики»… ну хотя бы в общих чертах… то уже наверняка сообразили бы, кто из нашего местного контингента мог приложить руку к этому гнусному воровству!..

Зверев некоторое время молчал. С того места, где они расположились на скамейке, открывается прекрасный вид на реку Вильняле и окрестные городские кварталы. Он сделался — на время — чуточку рассеянным. Как-то ушел в себя. Лицо немного обмякло, веки полуприкрыты… Складывалось даже впечатление, что мысли этого непростого человека блуждают где-то бесконечно далеко от реки Вильняле, — на которую отсюда, с небольшой возвышенности, открывается прекрасный вид — и даже далеко от времени, в котором они живут…

Молчание длилось минуты две или три. Зверев легонько встряхнул руками, — как-будто сделал «пассы»… или же хотел отряхнуть, отвести от себя что-то. Повернулся к собеседнику, и, глядя ему в глаза, спросил:

— Альвидас, ты еще не забыл «дело Цыгана»? Ровно четверть века прошло с той поры… ну что, вспомнил?

Литовец, глядя куда-то прямо перед собой, мрачно покачал головой. Самое удивительное, что в последнее время он и сам частенько вспоминал о той давней истории, наделавшей в свое время немалого шума в «высших советских сферах». В сущности, они с нышним собеседником, — в ту пору, как и он сам, оперуполномоченным республиканского УБХСС — были мелкими сошками и потому спаслись, не попали под «раздачу». А вот кое-кому из начальства и местных партийных бонз тогда крепко не поздоровилось…

Любопытно, что события, в которых довелось каким-то боком поучаствовать и двум молодым в ту пору оперативникам, до сих пор толком нигде не освещены. Если о Галине Брежневе и ее окружении, — включая одного из ее возлюбленных, цыгана Бориса Буряце, вечно увешанного золотом и камнями, как елка гирляндами, и плохо, кстати, кончившего, как и все они — написаны тома книг и сотни газетных статей, то о другом цыгане, уроженце Каунаса, крутившем в ту же пору колоссальные аферы — до сей поры известно не слишком многое. Но именно он, этот уже забытый всеми «герой», стал формальной причиной того, что на рубеже семидесятых и восьмидесятых прошлого века тогдашний премьер СССР А. Косыгин в ходе одного из заседаний Политбюро скажет в сердцах: «У нас в стране действует настоящая „бриллиантовая мафия“… Каунас больно ударил по мошне нашего государства»…

Все ж поразительные были времена! Геннадий Александров, он же Цыган, он же — Барон, выходец, как уже говорилось, из каунасского предместья, тридцатилетний «красавчик», толком нигде не учившийся, вдруг оказался на самом верху теневой иерархии того времени! В конце семидесятых он совершенно в открытую проживал в роскошном — по тем временам — номере одной из московских гостиниц и почти ежевечерне ужинал в ресторане «Националь», в двух шагах от Кремля. Причем зачастую оплачивал «стол», где сиживали деятели советской элиты. Спустя годы, когда Василяускас прочел оставшиеся в Литве — большую часть материалов вывезли, конечно, или уничтожили — документы по этому делу, у него самого глаза на лоб полезли… какие имена!.. какие фамилии!.. какие люди опекали Цыгана в Москве! Некоторые и сейчас здравствуют!.. Или же это он им сам покровительствовал? Помогая отдельным «заслуженным» и «народным» личностям превращать обесценивающиеся гонорары и премии в «камушки» (которые, как известно, всегда в цене?)…